Эдит Несбит - Общество «Будем послушными»

• Название: Общество «Будем послушными»
• Автор: Эдит Несбит
• Жанр: Детская проза

Повесть о веселых приключениях шестерых братьев и сестер. Перевод был подготовлен к печати в 1994 году, но не был опубликован из-за закрытия екатеринбургского издательства «Ладъ».

---

Работа оказалась очень тяжелой, но мы все таки отворили шлюз и даже не уронили в воду рукоятку, хотя, как я слышал, такое случалось и с людьми постарше.

Вода пошла медленно, она была какая-то плотная, словно ее ножом резали, а когда она слилась с той водой, что уже поджимала ее, начала подниматься белая пена. Мы еще немного повозились с этой механикой, и вода хлынула могучим водопадом.

Этот белопенный водопад был достаточной наградой за все наши труды, не говоря уж о несказанной благодарности, которую почувствуют люди с баржи, когда вернуться и увидят, что их судно уже не барахтается в грязи, а гордо и свободно плывет по течению. Мы полностью отворили шлюз, полюбовались еще красотами природы и пошли домой, поскольку решили, как подобает героям благородным и скромным, не дожидаться похвалы и благодарности, тем более что до обеда оставалось уже недолго, и Освальду показалось, что вот-вот пойдет дождь.

По дороге мы решили никому ничего не рассказывать, чтобы не показалось, будто мы хвастаемся.

«Домашние и так узнают об этом, когда услышат, как благодарные матросы с баржи благословляют имя Неизвестного Благодетеля», — сказал Ноэль, — «и много поколений спустя легенда о Неизвестном Благодетеле будет передаваться из уст в уста во всех окрестных деревнях и тогда кто-нибудь впишет это деяние в Золотую книгу».

Мы пришли домой и застали там Г. О. и Денни: вместо того, чтобы спуститься к реке, они попытались удить рыбу в крепостном рву и, конечно, ничего не поймали.

Я не раз слышал даже от старших, что Освальд хорошо разбирается в погоде. И в самом деле: он сказал, что приближается дождь, и не успели мы сесть за стол, как и в самом деле разразился ливень — причем первый, за все время, что мы провели в деревне.

В обычное время нас отправили спать и ни малейшее предчувствие надвигающихся бедствий не омрачила нашу невинное юное веселье. Дикки и Освальд устроили небольшой чемпионат по борьбе и, сколько я помню, победил Освальд.

Посреди ночи Освальд проснулся от того, что ему на лицо легла чужая рука, очень холодная и мокрая. Освальд лягнулся изо всех сил, но услышал Голос, который сказал ему жутким сиплым шепотом:

«Не будь ослом! Спички у тебя есть? У меня вся постель мокрая, с потолка так и льет».

Прежде всего Освальд подумал, что открывая шлюз, мы затопили какой-нибудь тайный канал, соединяющий реку с крышей Моат-хауза, но когда он окончательно проснулся, он сообразил, что дом стоит намного выше реки.

Спички у Освальда, конечно, были. Как я нее раз отмечал, у него всегда было при себе все необходимое снаряжение. Он чиркнул спичкой, зажег свечу и вместе с Дикки (разбудил меня, конечно, Дикки) уставился на открывшееся их очам зрелище.

Весь пол нашей комнаты был залит водой, вокруг кровати Дикки собралось целое озеро, а с потолка продолжала течь вода — примерно двенадцать струй. На потолке проступило огромное синие пятно, и из него вовсю хлестала вода.

На миг Освальд утратил мужество.

«Вот дела!» — пробормотал он и погрузился в печальное раздумье.

«Чего делать-то будем?» — спросил Дикки.

Даже Освальд не сразу смог принять решение. Положение и вправду было катастрофическим. Дядя Альберта уехал в Лондон и должен был вернуться только назавтра. Нужно было как-то справляться самим.

Прежде всего необходимо было пробудить наших братьев и сестер от сна, который грозил перейти в сон вечный, ведь нечувствительно для них их постели тоже наполнялись водой, а у Ноэля под коленками собралась целая лужа, и один из новых ботинок Ноэля — как раз тот, о который Освальд споткнулся — тоже оказался полон воды.

Мы разбудили всех (не так-то легко было это сделать).

И мы сказали им: «Вставайте, лежебоки, у нас тут потоп! Вставайте, если не хотите утонуть во сне! Сейчас половина третьего, и вы могли уже выспаться!»

Они просыпались очень медленно и соображали туго, хуже всех Г. О.

А вода с потолка все хлестала.

Мы посмотрели друг на друга и румянец сбежал с наших лиц. Ноэль сказал:

«Надо позвать миссис Петтигрю».

Но Освальд, как настоящий юный герой, не согласился с его предложением. Он чувствовал, что мы каким-то образом виноваты в том, что случилось, хотя и понимал, что наш благородный поступок со шлюзом никак не мог быть причиной ночной катастрофы.

С отвагой в душе мы принялись за почти безнадежный труд. Мы подставили ванночки под главное пятно и расставили кувшины и тазики под меньшими струями воды и отодвинули кровати в сухой конец комнаты (ведь спальня у нас вытянутая, от одного конца дома и до другого).

Но вода хлестала все сильнее и сильнее. Ночные рубашки на нас промокли насквозь, мы быстренько переоделись в обычные рубашки и короткие штанишки, но остались босиком. Вода стояла на полу почти по щиколотку, сколько ее не вычерпывай.

Мы поспешно выливали воду из кувшинов за окно и снова подставляли, вычерпывали воду из быстро наполнявшейся ванночки и не останавливались даже для того, чтобы пожаловаться на нашу тяжкую участь. Правда, это все-таки было немножко похоже на приключение, но дело зашло уже слишком далеко, и даже Освальд начал понимать, что придется звать миссис Петтигрю.

Новый водопад обрушился с потолка как раз в районе камина и растекся опустошающим потоком по всей комнате. Я не раз уже отмечал, сколь изобретателен ум Освальда, но я просто вынужден снова упомянуть об этом: он (Освальд) мигом приволок из соседней кладовки большую доску, закрепил один ее конец возле камина, а другой конец прислонил к спинке стула; мы укрепили эту плотину нашими ночными рубашками (все равно они уже никуда не годились) и полотенцами, подставили с другой стороны ванночку — и мощный поток, подобный Ниагаре, устремился прямо в предназначенный для него сосуд. Вода смешалась с золой и была очень грязная, за окном выл ветер, а Ноэль еще приговаривал: «Если это не из-за дождя, а лопнули трубы, это удовольствие влетит нам в копеечку». Едва ли стоит упоминать, что Денни, как всегда, читал стихи, и порой даже прекращал работу, чтобы красивее декламировать. Мы очень вежливо попросили его не болтать языком, а делать дело. Но в общем-то, он старался, как и все мы.

Вода текла, текла, текла. И откуда на крыше берется столько воды?

В конце концов мы поняли, что придется звать миссис Петтигрю и будь что будет. Для начала мы пошли и разбудили Алису, чтобы она уж и передала миссис Петтигрю внушающие ужас вести.

Алиса привела миссис Петтигрю (в ночном чепце и красной фланелевой распашонке), и мы на миг прекратили работу и затаили дыхание в ожидание ее приговора.

Но она даже не сказала «Что вы тут опять натворили?!» (в глубине души Освальд опасался именно этого). Она просто уселась на мою кровать и давай повторять:

«Господи Боже! Господи Боже! Господи Боже!» — и так сто раз подряд.

Тут Денни и говорит: «Я как-то раз видел в одном коттедже дырки в потолке и тот человек сказал мне, что это делается специально — если крыша протечет, потому что если вся вода соберется и давит на потолок, потолок может упасть, а если проделать дырки, вода потечет через них, и можно будет что-нибудь подставить и собрать всю воду».

Мы взяли кочергу и проделали в потолке девять дырок и подставили все наши тазики, кувшины и ванночки, и вода перестала растекаться по полу, но мы все равно работали как ниггеры, и даже Алиса и миссис Петтигрю.

Дождь прекратился к пяти утра, к семи вода с потолка стала течь помедленнее и наконец, уже только капала. Мы исполнили свой долг.

Впервые в жизни я провел всю ночь на ногах и мне это очень понравилось. Мы уже не стали укладываться в постель, а полностью оделись и спустились вниз. Правда, днем мы все повалились и заснули, хотя вовсе не собирались этого делать.

До завтрака Освальд успел подняться на крышу, чтобы поискать ту дырку, через которую к нам попал дождь. Дырку он не нашел, зато обнаружил мячик в сливной трубе, которая, как потом выяснилось, проходит через стену дома и выходит в ров. Такая вот глупая история. Когда после завтрака пришли рабочие, они осмотрели крышу и чердак дома и сказали, что из-за дождя на крыше собралось очень много воды, ведь парапет, о котором я упоминал раньше, не позволяет воде просто стечь с крыши по стене, а в трубе, по которой обычно сливается дождевая вода, должно быть, что-то застряло («чужеродное тело», так они сказали), но что именно, они не знают, похоже, дождь в конце концов вышиб это чужеродное тело, поскольку теперь труба совершенно чистая.

Когда нам объявили это, пальцы Освальда судорожно сжали притаившийся у него в кармане промокший мячик. Он все понял, но сказать не посмел. Он слышал, как рабочие гадают, что это было за чужеродное тело, а это «тело» лежало у него в кармане, но он так и не вымолвил ни единого слова.

Я не собираюсь заступаться за Освальда, но право же: так ужасно было сознавать себя невинной причиной столь ужасной катастрофы, не говоря уж о суровом нраве миссис Петтигрю. Но, конечно, все это никак не извиняет Освальда, да он и сам знал, что не должен молчать.