Коллектив авторов - КРАМОЛА Инакомыслие в СССР при Хрущеве и Брежневе.

• Название: КРАМОЛА Инакомыслие в СССР при Хрущеве и Брежневе.
• Автор: Коллектив авторов
• Издательство: Издательство «Материк»
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-85646-128-2

Книга посвящена анализу народного сознания в тех его проявлениях, которые были квалифицированы властью как антисоветские, за промежуток от смерти Сталина до окончания периода правления Брежнева. Читатель увидит гамму разнообразнейших, часто совершенно неожиданных мнений простых советских людей о власти и социальных реалиях. Работа основана на материалах рассекреченного архивного фонда Прокуратуры СССР. Разделы книги касаются важнейших форм «антисоветских проявлений» – от случайных разговоров до распространения листовок и создания подпольных организаций.

Книга адресована всем, кто интересуется нашим недавним прошлым, но представляет интерес и для профессиональных историков.

---

К концу 50-х гг. относятся и несколько обнаруженных нами мистических текстов пророческого характера. Они являлись по большей части истолкованиями Апокалипсиса с приложением его к советской истории. За их распространение были арестованы люди, религиозная принадлежность которых следственные органы особо не заинтересовала, так что суеверные ожидания, отраженные в этих документах, не являются результатом деятельности какой-то определенной секты. В текстах можно обнаружить такие архаичные мотивы, как элементы мифа об умирающем и воскресающем боге (в одном случае он относится к Ленину, в другом – к Сталину), отождествления советских руководителей с упомянутыми в Апокалипсисе животными и чудовищами. Наряду с этим присутствуют свойственные уже христианскому сознанию образы черной мессы, в которой адское и небесное меняются местами.

Архетипы мышления сильно сказываются и в таком ключевом для России аспекте мировосприятия, как осмысление роли руководителя государства. Отношение к советским вождям, прежде всего к Сталину и Ленину, носило выраженные черты сакрализации, обожествления. Вождь революции наделялся чертами первопредка, героя-демиурга (научившего людей ремеслам и разведению огня, добывшего для них разные полезные предметы, семена и пр. – вспомним здесь о том, что Сталин писал «основополагающие» труды по специальным вопросам, как главный корифей то языкознания, то лесного хозяйства, а представители любых наук обязаны были ссылаться на труды отечественных «классиков марксизма»), а заодно и царя-мага, от силы которого зависит преуспеяние его народа. Советский вождь был Вождем, а не просто руководителем. Ленин и Сталин, создатели рабоче-крестьянского государства, – демиурги, носители сверхъестественной мудрости: «гений всех времен и народов», «вечно живой», «корифей всех наук», «отец народов», «вождь мирового (!) пролетариата» и пр., и пр. Идея «всемирности» вождя соответствует представлению о своей стране как космосе, окруженном хаосом. Глава страны таким образом оказывался во главе всего упорядоченного мира. Одна из хвалебных книг о Сталине содержала утверждение, что товарищ Сталин – второе солнце, но гораздо более яркое, ибо солнце дало народам мира жизнь) а Сталин дал им гораздо больше – он дал им счастье. А в поэме «Зоя» М. Алигер описывала, как переданная по радио речь Сталина проносилась над землей невидимыми лучами, вселяя надежду в сердца, согревая замерзающих бойцов, зажигая огонь в партизанском костре и т.д.

Н.С. Хрущев выступил с осуждением культа Сталина и попытался сделать свой имидж более «близким народу». Но в результате он как будто пародировал Ленина, перестал соответствовать образу Вождя и утратил харизму. К восприятию иного типа руководителя страна, по-видимому, не была готова (да и Хрущев тоже). Хрущев вместо царя-мага стал скорее мифологическим шгутом-трикстером, героем анекдотов.

Трикстеры – это персонажи вроде греческого Гермеса, скандинавского Локи, соединяющие в себе комическое и демоническое, авторы ловких, лукавых, а также вредоносных проделок. Позднее образ трикстера трансформировался в остроумного плута из сказок (солдат, обманывающий черта), а в европейской литературе – в шута (к этому же ряду относится и булгаковский Коровьев). Трикстер обычно действует рядом с демиургом, первый создает вещи полезные и чудесные, а второй – ненужные или вредоносные (болезни, сорную траву). Тут кстати вспомнить о пресловутой хрущевской кукурузе. Трикстер также – посредник между этим миром и потусторонним, из всех богов только он может себе позволить путешествие на тот свет (Гермес провожал в Аид души умерших), в этой связи особую окраску приобретает тема заграничных поездок Хрущева, о которой речь пойдет ниже.

Трикстер, между прочим, персонаж не для первой роли, на троне он – шут. Таким образом Хрущев оказался «самозванцем» на месте, прежде прочно занятом Сталиным, и именно «самозванцем» его прозвали в народе. Он стал героем небывалого до него количества анекдотов, адресатом нескончаемых насмешек, его награждали прозвищами «шут», «свинья», «клоун», «болтун», «авантюрист», «царь Никита»; и он же иногда наделялся такими демоническими чертами, которые, казалось бы, никоим образом не соответствовали не только его делам, но и масштабу его личности. В листовках, надписях на стенах и заборах и в жалобах заключенных его часто называли драконом («Долой Хрущева Дракона!», «Хрущев Никакий Драконовский»). В одном из народных толкований Апокалипсиса, появившемся в Вологодской области и Алтайском крае незадолго до 1959 г. (когда был осужден его распространитель и вероятный автор), читаем: «На коне белом – победоносный – Петр I; На коне рыжем – мир взявший – Ленин; На коне вороном – с мерой – Сталин; На коне бледном – ад – Хрущев»[141].

Реальными поводами для критики политики Хрущева в широких слоях населения были нехватка продуктов и товаров (в том числе хлеба) и очереди в магазинах, вообще все то, что квалифицировалось следствием как «выражение недовольства материальными условиями жизни»; отсрочка платежей по государственным займам, снижение расценок оплаты труда рабочих и повышение цен; иронически воспринималась и кукуруза, которой Хрущев увлекся после визита в США, и даже полеты в космос («спутник спутником, а в супе мяса нет»[142]).

Но наиболее сильное раздражение у людей вызывали частые заграничные поездки Хрущева и приемы иностранных делегаций. Объясняется это целым рядом традиционных для России обстоятельств. В первую очередь – склонностью к изоляционизму, основанной как на ощущении имперской самодостаточности, так и на присущем традиционным обществам недоверии к «чужому». Полутора столетиями раньше такое же раздражение современников (причем современников просвещенных) вызывала активная внешняя политика Александра I, и особенно его частые отлучки из страны, которые принимались за пренебрежение внутренними делами. Вот и про Хрущева говорили, что народ живет плохо, а правительство о народе не заботится[143] и разъезжает по заграницам.

В негативном отношении к выездам Хрущева за рубеж играли роль и эгалитаристские представления, поддерживаемые самой коммунистической пропагандой. Руководители – слуги народа, трудятся ради его процветания и должны отличаться личной непритязательностью. Существовало множество пропагандистских историй о скромности Ленина, Сталина (простой пиджак или китель, скромное жилище, непритязательность в пище). А поездка за рубеж для простого советского человека была недосягаемой мечтой, наивысшей привилегией. Хрущев, часто выезжавший, нарушал «равенство», да и парадные приемы в Кремле – тоже нарушение равенства, да еще и «за счет страны» («Хрущев с Булганиным пропивают народное достояние»). Таким образом, заграничные поездки лидеров и приемы делегаций воспринимались как одна из привилегий, наряду с государственными дачами, машинами, слухами о роскоши, – всем тем, что вызывало раздражение. Непопулярный «самозванец» Хрущев «не выглядел» к тому же достойным представителем державы. Обсуждая его поездки, говорили, что «Хрущев во всем мире известен как болтун и пьяница», не пользуется авторитетом. Наконец, установленные в годы правления Хрущева контакты с капиталистическими странами зачастую трактовались и как предательство идеалов коммунизма: как это, руководитель пролетарского государства целует руку английской королеве.

Большое недовольство вызывала широко (и относительно гласно) развернутая Хрущевым «помощь развивающимся странам». Особой пользы люди от этого не видели, зато подозревали, что из страны вывозятся продукты и товары, которыми отнюдь не изобилуют прилавки магазинов: «Мы голодаем и стоим в очередях, а Хрущев гонит хлеб за границу».

Бурю возмущения вызвало и сообщение об июльском (1957 г.) Пленуме ЦК КПСС и освобождении от должностей членов «антипартийной группы» Молотова, Маленкова, Кагановича и др. Недовольство их отставкой стало постоянным сюжетом антисоветских разговоров, в их защиту писались листовки, надписи на стенах и заборах и анонимные письма.

Сами по себе эти деятели никогда не были особенно популярны. Народ воспылал к ним любовью исключительно вследствие их падения с политических вершин. Их отторжение от власти – по определению неправедной и порочной, источника всех зол – превращало их во «врага моего врага», т.е. союзника; раскол в правительстве понимался как изгнание людей, с которыми задним числом связывались надежды на улучшение жизни («Маленков хотел дать жить народу»). В то же время Молотов, Каганович – старые члены партии, «ленинцы», как казалось теперь, много сделавшие для народа (их длительная сопричастность сталинскому правлению, былое участие в непопулярных мероприятиях и даже национальная принадлежность Кагановича, прежде провоцировавшая антисемитские высказывания, теперь не в счет), а Хрущев – «выскочка», сначала низринувший Сталина, а теперь принявшийся и за соратников Ленина.