Ярослав Коваль - Могущество и честь

• Название: Могущество и честь
• Автор: Ярослав Коваль
• Издательство: Ленинград, Сидорович
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-905909-06-1

Тяжёлые времена настали для Империи. Гражданская война грозит расколоть страну на части, уничтожить её в пламени взаимной вражды и борьбы за власть. Император-демон, как и много лет назад, вынужден доказывать своё право на престол силой своего оружия, мощью своих армий, своей жестокостью и волей. Одним из его соратников становится Сергей, бывший пленник, бывший гладиатор, когда-то ненавидевший того, за кого теперь он должен быть готов в любой момент отдать жизнь. В этой игре чужих интересов ему предстоит выполнять самые сложные поручения, отвечать своей головой за результат, возглавлять крупный отряд, принимать участие в сражениях и надеяться, что будущее подарит ему жизнь.

---

— Провизию загрузили? — вполголоса поинтересовалась, появившись рядом, Аштия.

— Конечно, госпожа, ещё днём, — ответил ей застывший у сходней офицер. — Вода же была залита ещё неделю назад с избытком.

— Что на очереди?

— Уголь и медикаменты остались.

— Распорядись грузить партиями в промежутках между группами детей и больных. Для быстроты.

— Слушаю.

— Скоро начнёт светать…

— Да, госпожа.

— Серт, поднимись на крышу пакгауза. И в случае подозрения на опасность сигнализируй оттуда. Жестом «внимание». Помнишь?

— Не волнуйся, Аше, всё помню.

Женщина усмехнулась, но не тепло, а так, как могла бы улыбнуться статуя, и, поднявшись к моему уху, шёпотом произнесла:

— Меня зовут Аштия Солор. Госпожа Солор. Её светлость глава Генерального штаба. На выбор. Мы не на приватном обеде, Серт. Поменьше фамильярности на людях.

— Прошу прощения, госпожа, — я поклонился.

И вскарабкался на крышу левого пакгауза. Тот был не так уж высок, но нависал над припортовой площадью, и примыкающие улицы лежали как на ладони. Я по-прежнему смотрел в окна домов, но теперь уже расположенные на вторых этажах, таких же тёмных и безжизненных, как прочие. Пусть не поверх крыш, но и так уже хорошо. С высоты птичьего полёта этот город уже являлся мне, жаль, что не ночью. Впрочем, всего на свете ведь не увидишь… Классно тут у всех отбой по команде, прямо как в казарме! У меня на родине такого не бывает. Ну, может быть, в семь-восемь утра первого января — и то не факт. Некоторые особо стойкие гуляют и утром.

С запозданием я осознал, что контуры стен и ставень проступают как бы чётче, и понял — ночь блёкнет, как поношенная чёрная рубашка. Фонари выцветают и тонут в быстро иссякающем туманчике, чтоб через короткое время побледнеть вместе с небом. Что-то около четырёх утра, мир затих, словно бы затаил дыхание. Казалось, природа заснула именно теперь, в преддверии рассвета, и даже город это ощущение не поглощал полностью, лишь отчасти. Чувство всё равно присутствовало, хотя и намного более слабым, чем где-нибудь на берегу озера, у костерка, у палаточки… Какие на фиг палаточки?! Палаточки остались в прежнем мире.

Стало заметнее и шевеление на пристани, и даже шёпот и мимолётные вспышки возни среди сонных детей, которые раньше не замечал, теперь услышал и увидел со всей отчётливостью. Я насторожился, уверенный, что если когда и появятся обыватели, жаждущие срочной погрузки своих тушек на корабли, то теперь или позже. Интересно, когда в средневековых городах принято вставать? Вроде ж пораньше, чем в семь утра… Впрочем, всё зависит от профессии.

Короче, встанут ранние пташки, просекут происходящее, сперва ринутся грузиться в гордом одиночестве… Хорошо бы этим ограничилось. Но допустим, что не ограничится, и отдельные «птицы» собьются в стаю, которой всегда сподручнее заклёвывать насмерть. Сколько на это может понадобиться времени? Успеют ли погрузиться все дети, пациенты и грузы? Хрен его знает! Там ещё изрядно осталось, если я не ошибаюсь…

Бледнели, истекали пронзительно-зябким туманом остатки ночи, небо заструилось ледяной горной водой, где-то обрело оттенок природной своей синевы, пока ещё сильно разбавленный, но крепнущий с каждым мгновением, а на востоке ещё пока за кромкой горизонта окунуло свои одежды в огненное золото и приподняло чуть-чуть, чтоб похвалиться.

И я дал отмашку вниз, углядев первую фигуру, спешащую без подобающей горожанину величавости в направлении порта.

Мне ответили взмахом факела: «Спускайся вниз».

— Сколько? — одно лишь спросил офицер.

— Пока один. Скоро будет больше.

— Госпожа Солор?

— За первым никого не видел, Серт?

— Нет. Но скоро появятся. Сперва по одному будут набегать, с надеждой, что их всё-таки возьмут. Собьются в толпу тогда, когда поймут, что им не светит.

Женщина поморщилась.

— Это мне очевидно. Однако будь добр изъясняться чётче хотя бы в напряжённых ситуациях. Когда нет времени на дешифровку.

— Прошу прощения, госпожа.

— Выстроить цепь. Щиты поднять. Никого из горожан не допускать до пирса без моего дозволения.

— Слушаю, госпожа… Построиться! Поднять щиты!

Здесь пока не было даже сотни бойцов, что уж говорить о тысяче? Где, интересно, остальные? Вон часть солдат таскают грузы, это я вижу, но их пока от дела никто не отрывает. Я вопросительно взглянул на Аштию. Женщина не обращала на меня ни малейшего внимания, но у этого была и положительная сторона. Сейчас я стоял близко, мог услышать её распоряжения, и когда она перешла на другое место, я последовал за ней без каких-либо возражений с её стороны. Ну и правильно. Я, в конце концов, где-то отчасти её телохранитель.

— Когда подойдут остальные отряды, пусть грузятся на корабли. Времени мало, — сказала её светлость офицеру, и тот коротко поклонился в знак понимания.

Ни единой попытки возразить. Я посмотрел на него в недоумении. Но возможности задать вопрос госпоже Солор у меня так и не возникло. Она отдавала распоряжения, или же рядом кто-то находился, и никак не получалось наклониться к её уху и отвлечь женщину хоть на миг… А потом стало уже неуместно. Да и правда, кто я такой, чтоб раздавать указания главе Вооружённых сил Империи, не будучи ею на то уполномочен…

В общем, что-то имперское во мне уже есть. Наверное, это хорошо…

Сперва из прилегающих улочек набегали по отдельности. Из того, что я видел, можно было сделать вывод — организованности, да и особой паники пока нет. Горожане набегают, солдаты невозмутимо оттесняют их, и всё.

Вот только шуму становилось всё больше и больше. Сияние расплавленного золота залило уже полнеба, и в предощущении восхода воздух замер, напряжённый. Мир плыл в волнах своего нерукотворного совершенства, и трудно было допустить в сознание мысли о том, какая трагедия вот-вот разыграется под этими небесами, щемящими сердце красотой и живостью красок. Запредельной, надчеловеческой красотой.

Потом людей по ту сторону цепочки солдат стало больше. Аштия нахмурилась, внимательно разглядывая беспорядок, начинавшийся там, за щитами. Потом, поколебавшись, подняла руку, и туда, в проход между двумя пакгаузами понесся приказ: «Поднять копья».

Начавшая формироваться толпа поняла намёк мгновенно. Впередистоящие слегка отступили, как бы в сомнении, поэтому недалеко. Я следил за лицом её светлости — для меня оно было зеркалом будущего, подсказкой, какое зрелище, страшное или величественное, я буду созерцать. Впрочем, на величественное не приходилось рассчитывать… Аштия вскинула голову, словно услышав оскорбление, и вновь махнула рукой.

Бойцы, не поднимая оружия, решительно шагнули вперёд… Да, этого оказалось достаточно. Горожане рванули прочь.

— Что ж, — произнесла госпожа Солор. — Я рада их здравомыслию.

— Госпожа ведь не думает, что проблема решена?

— Нет, конечно.

— Они вернутся.

— Уверена, что так… Грузите отряды на корабли!

— Госпожа, вы уверены, что бойцам не придётся выставлять заслон?

— Посмотрим, Серт, — прохладно ответила женщина, и у меня возникло желание больше рта не открывать.

Солдаты уже грохотали по сходням сапогами. Я представил себе, сколько времени придётся ждать оттуда эту тысячу, и мне стало не по себе. Бойцы из оцепления пирса медленно отступали, освобождая портовую площадь и проход, широкий, как проспект, между каменных пакгаузов. Я посмотрел на Аштию, и мне стало не по себе. Она спокойно оправила на себе мундир (я только теперь обратил внимание, что она уже не в «платье молодой матери», а вновь в своём официозе, адаптированном под женскую традицию ношения одежды), сняла с пояса диск — символ своей власти.

— Ты куда? — окликнул я её, в растерянности позабыв о недавней отповеди.

— Встречать толпу.

— Ты с ума сошла?! — я поспешно напялил шлем (благо хоть подшлемник заранее туда вложил, чтоб теперь не терять ни одной лишней секунды), вытащил меч. — Ниш!..

— Я одна, — отрезала её светлость.

И пошла вперёд. Позже, вспоминая себя, я так и не смог понять, почему даже не попытался последовать за нею, споря или даже без спора, молча. Вот почему-то не попытался. Как само собой разумеющееся было мне понятно, что я должен остаться на своём месте и ждать дальнейших указаний. В полной готовности, конечно. Мне тогда только и осталось, что в глубочайшем шоке оглянуться на бойцов оцепления, на их сотника. Тот смотрел в мою сторону с отвращением и негодованием, но сразу отвернулся, едва заметил мой взгляд.

— Что такое? — бросил, подходя, Ниршав. И, как только взглянул в спину Аштии, замолчал, больше ничего спрашивать не стал. Только покосился на меня и тоже вынул оружие из ножен.

— Мы всё равно не успеем её вытащить, — проговорил я сквозь зубы.

— А ты когда-нибудь пытался спорить с ветром? Не спорь с ветром, мой друг, не спорь с бурей и с тем, кто взял власть своим умением, своим искусством и своей силой!