Генри Мортон - Ирландия. Прогулки по священному острову

• Название: Ирландия. Прогулки по священному острову
• Автор: Генри Мортон
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-36179-3

Этот остров занимает особое место на карте Европы: Зеленый Эрин, как принято называть Ирландию, издавна воплощает в себе все то, что считается хотя бы в малой степени кельтским. Генри Воллам Мортон, известный журналист, прославившийся репортажами о раскопках гробницы Тутанхамона, был очарован не столько кельтской традицией, сколько Ирландией самой по себе: по его собственному признанию, он влюбился в Зеленый Эрин, едва ступив на ирландский берег. Эта любовь пронизывает его книгу, наполняя каждый миг путешествия по стране, с юга на север, от Корка до Белфаста.

---

Старик, с которым произошла такая незадача на главной улице Корка, был, очевидно, популярным персонажем. Толпа его знала. По натуре он был актером, а потому, заметив, что происшествие вызвало всеобщий смех, не смог отказать себе в удовольствии сыграть перед столь большой аудиторией. По всей видимости, он решил извлечь из аварии все возможное. С идиотскими ужимками старик принялся бранить смирного осла, чувствуя, что такое проявление эмоций еще больше насмешит народ. Он разыграл представление, которое вкупе с глупым спокойствием животного, принесло бы ему тридцать фунтов, если бы он повторил его на сцене английского мюзик-холла.

Корк — самый иностранный город, который я видел в Ирландии. И дело тут не во внешнем облике, а в атмосфере. Я удивился, услышав, что люди здесь говорят на правильном английском языке. По моим ощущениям, Корк такой город, где в летний день раскрывают яркие полосатые зонты, чтобы приезжие попивали в тени гренадин.

В 1920 году в разгар «беспорядков» половину Корка сожгли дотла. Жаль, что Корк не перестроил улицы в соответствии с характером своих горожан.

Корк — столица Манстера, и, если что-либо случится с Дублином, именно он станет главным городом Свободного государства. Стоит он на острове посреди реки Ли. Знающий человек рассказал мне, откуда произошло название города. Дело, мол, в том, что он, словно пробка, плавает на воде. Тем не менее слово это ирландское и означает «болото».

В Ирландии думают, что житель Корка сделает состояние там, где любой другой человек обратится за сторонней помощью. Доказано: горожане Корка отличаются от людей, проживающих в других частях Ирландии. Они, как и дублинцы, придерживаются аристократических традиций. Это клановое общество. Браки столетиями заключали в родных стенах, поэтому в городе царит семейная атмосфера. Неудивительно, что, когда человек из Корка открывает бизнес, скажем, в Дублине, другие жители Корка, словно по волшебству, оказываются в его фирме.

Еще в восемнадцатом веке Корк обращал на себя внимание прекрасным языком его жителей, и эта речь сохранилась до наших времен. Говорят здесь быстро, с музыкальным валлийским акцентом. (Или, может, это у валлийцев акцент горожан Корка?)

В Корке допоздна сочиняют эпиграммы, видно, поэтому на следующее утро магазины открываются не раньше половины десятого.

По широким улицам и красивым набережным Корка толпы ходят чуточку быстрее, чем в других ирландских городах. Среди гуляк попадаются женщины, замотанные в черные шали. Это напомнило мне ланкаширских работниц. На них сразу обращаешь внимание, как и на женщин в парандже на улицах Каира.

Волосы некоторых женщин темны, как и их шали. Они чудесно бы выглядели в ярких мантильях и с высокими гребнями в прическах. Говорят, что на севере и юге Ирландии в жилах людей течет испанская кровь. Это отголосок тех времен, когда Корк на юге и Голуэй на западе являлись важными центрами, торгующими испанским вином.

Появлению в городе самой современной торговой улицы Ирландии Корк обязан трагедии «беспорядков». Сгоревшая в 1920 году улица Святого Патрика ныне восстановлена. Улица Графтон-стрит в Дублине — это Бонд-стрит Ирландии. Улица Святого Патрика в Корке — это Риджент-стрит.

Существуют определенные поступки, которые в исторических городах никто, кроме туристов, делать не станет. Местные жители смотрят на них в этом случае как на полоумных. В Корке вам надлежит поцеловать камень Бларни и послушать Шендонские колокола.

Когда я встал под красноватой колокольней Шендонской церкви, звонаря еще не было, и меня окружила возбужденная толпа, состоявшая из женщин в черных шалях и босоногих детей. Все они очень хотели, чтобы я немедленно послушал колокола. Самой услужливой среди них оказалась некая миссис Дрисколл, благодаря энергии которой я в конце концов обнаружил мистера Альберта Веллингтона Мередита, звонаря Шендона. «Единственный Мередит в Корке, сэр» — обладатель как исторического, так и политического имени.

Мы поднялись на звонницу, там свисали веревки восьми колоколов. Раскачивая тело вперед и назад, мистер Альберт Веллингтон Мередит вызвонил мелодию «Сына менестреля», как настоящий виртуоз.

Звон Шендонских колоколов, согласно знаменитым словам отца Праута, «плывет величественно… над полной речкой Ли»[11]. И Корк, должно быть, знает эти слова наизусть! Каждый раз, когда любопытный турист входит в помещение звонницы, мистер Альберт Веллингтон Мередит устраивает городу концерт. Он делает это двадцать девять лет. Мередит сказал, что летом, когда американцы мчатся через Корк по пути в Килларни, колокола Шендона звонят весь день.

Мы прослушали «День святого Патрика», «Арфа мощного Тары…», «Гарриоуэн» и свадебный перезвон.

Я посмотрел в окно и увидел внизу босоногих детей, изумленно обрадованных тому, что туристский сезон открылся так рано.

Мистер Альберт Веллингтон Мередит в силу привычки предложил сыграть для меня некоторые американские мелодии, но мне показалось, что Корк уже достаточно наслушался колокольного звона.

Мы поговорили о супруге правящей королевы, и о железном герцоге Веллингтоне, и о британском флоте, в котором в 1877 году служил мистер Мередит. Он рассказал, как поступил на судно «Ривендж» в Куинстауне, как объездил весь мир. В Китае их выбросило на мель, и его подобрали на «Корморант», который случайно проходило мимо…

Внизу шумела толпа детей. Ничего не оставалось, как выбросить горсть мелочи. Дети быстро подобрали монеты и разбежались.

10

Самое печальное место в Ирландии находится в нескольких милях от Корка. Это — порт Куинстаун, известный еще как Коб. Мне не довелось увидеть, как стоящий на глубине недалеко от берега атлантический лайнер дожидается посыльного судна с молодежью, покидающей родину. Тем не менее это характерная черта Куинстауна.

Это место слышало и будет долго слышать стон матерей, оплакивающих своих детей, словно покойников. Говорят, за последние двадцать пять лет около семисот пятидесяти тысяч молодых ирландцев покинули страну из этого порта. Куинстаун — незаживающая рана. Отсюда постоянно струится поток молодой ирландской крови.

Из того, что я слышал, отправление эмигрантского корабля из Куинстауна не сильно изменилось с тех пор, как об этом почти сто лет назад написали мистер и миссис Холл в увесистой книге «Ирландия»:

В июне мы стояли на набережной Корка и видели, как эмигранты садятся на пароход, отправляющийся в Фалмут, чтобы плыть в Австралию. Было их около двухсот человек, и огромная толпа собралась проститься с ними. Трогательная сцена. Трудно смотреть на это без сердечной боли и слез. Матери висели на шеях крепких сыновей; юные девушки прижимались к старшим сестрам; отцы, старые седовласые мужчины, падали на колени и простирали руки к небу, прося у Бога защиты для уезжающих детей: «Ох, — воскликнула одна пожилая женщина, — без тебя у меня ничего больше в жизни не останется! Ты все, что у меня было! Из семи сыновей оставался лишь ты! Ох, Деннис, Деннис, не забывай о своей матери, своей бедной, старой матери, Деннис!» И Деннис, молодой человек, хотя и с сединой в волосах, подхватил упавшую в обморок мать и посадил ее в тележку, привезшую к пристани его багаж. Затем поцеловал рыдающую молодую женщину, прислонившуюся к лошади, и сказал: «Ты, Пегги, с этого дня будешь ей дочерью, а я вызову вас к себе в следующем году, и мы будем вместе». Когда мы снова посмотрели в ту сторону, молодой человек уже ушел, а Пегги обняла старую женщину. Другая девушка подносила к ее губам щербатую чашку.

Среди гвалта и шума огромная масса людей, толкая друг друга, двигалась к месту отплытия. Казалось, перед нами плещется неспокойное море. Мы были свидетелями многих печальных эпизодов. Мужчины, среди них и старики, обнимали друг друга и плакали, как дети. Некоторые люди прижимали к груди маленькие реликвии родного дома — пучок таволги или ветку боярышника, нежные цветы которого и зеленая листва уже слегка завяли.

Невозможно описать последнее расставание. Стоны, молитвы, благословения и причитания соединились в один крик, исторгнутый из груди людей, собравшихся на набережной, и тех, что поднялись на борт корабля. Оркестр, стоящий на полубаке, грянул «День святого Патрика». «Выбей мозги из большого барабана, а то мы оглохнем от женских криков», — сказал барабанщику один из матросов…

Думаю, самое пронзительное описание отъезда молодого ирландца с сестрой в Америку передано в рассказе «Отъезд в ссылку» писателя Лиама О’Флаэрти. Рассказ включен в сборник «Весенний сев». В нем описывается вечеринка с танцами, а фоном служит грусть от грядущего расставания:

Отец вошел в комнату в своей лучшей одежде. На нем был новый шерстяной жилет — спереди черный с серым, сзади белый. В одной руке он держал мягкую фетровую шляпу, а в другой — бутылку со святой водой. Он кашлянул, тронул сына за плечо и сказал слабым, мягким голосом, какого раньше никто не слышал: «Что ж, пора».