Владимир Плахотин - Браслет

• Название: Браслет
• Автор: Владимир Плахотин
• Жанр: Научная Фантастика

Не читайте эту книгу!

Почему? Да потому, что во всех изменениях, которые претерпела наша планета за последние годы, виноват я. А если виноват, значит, намерен каяться. А это мало кому интересно.

Вы, конечно, когда обо всём узнаете, будете пинать меня ногами и кричать: "Сволочь!", "Мерзавец!" Но - не спешите с выводами. Может, мне и самому противно то, что у меня получилось. Я-то представлял себе всё совершенно иначе. И тяжкое бремя ответственности, что легло теперь на мои хилые плечи, совсем меня не радует.

В принципе, моего желания с самого начала никто и не спрашивал. Развернули, дали пинка под зад и - меня понесло! Отказаться я тогда, конечно, мог. В любой момент. Но открывшиеся перспективы настолько ослепили меня, что я позабыл обо всём. А когда пришла пора подводить первые итоги, над событиями я уже был не властен. Мог только слегка их корректировать, чтобы всё не так страшно выглядело.

Хотя, если бы я не воспользовался предоставленными мне возможностями, любой же из вас назвал бы меня придурком.

Однако, обо всём по порядку...

Как это ни нудно и противно, а начинать мне придётся издалека, с доисторических блаженной памяти семидесятых.

Да-да, именно тогда всё и произошло, когда я, обычный рядовой человечек, ничем особым не выделявшийся из общей серой массы, вдруг да и обрёл невиданную мощь в своё свободное распоряжение. Опять-таки, повторяю, всё случилось без моего на то соизволения. Образно говоря, перст Божий, бродивший по Вселенной в поисках жертвы, вдруг упёрся прямо в мою лысину, и вяло текущая серая обыденность в одно мгновение преобразилась для меня в сверкающий калейдоскоп!

Короче, те, кому всё это не интересно, могут сразу отложить книгу в сторону, а я начинаю...

---

       - Стоп!!! - выкрикнул я, когда до крыш многоэтажек осталось метров двадцать-двадцать пять. Я перевёл дух и уже спокойно указал на одну из широких асфальтированных улиц: - Вот сюда... Ниже... Ниже... - И, когда до поверхности дороги осталось метров пять, сказал: - А теперь - медленно вперёд!

       Мы плыли над просторным городским проспектом. Жизнь кипела ключом. Машины, автобусы и прочая автоживность сновала подо мною в обоих направлениях. Людской муравейник облепил тротуары. Все спешили. День был на исходе - солнце клонилось к горизонту. Значит, люди расходились по домам. Самое то.

       Я внимательно приглядывался к вывескам на фасадах представительных и солидных зданий и моё терпение вскоре было вознаграждено.

       - Стоп! - обрадованно вскричал я, увидев здание с зарешёченными окнами. - Вот оно! - Надпись на вывеске не оставляла сомнений, что я у цели. Там золотым по красному значилось: "Государственный Банк СССР". И ещё что-то мелкими. Я и приглядываться не стал: - Вперёд!

       Стена с вывеской придвинулась и мы бесшумно проникли внутрь здания.

       - Тормози, - прошептал я, хотя необходимости в этом не было никакой: меня там ещё не было.

       Кресло парило в метре над полом посреди большого зала, по всей длине которого тянулся ряд касс за стеклянными перегородками.

       Ну и куда же теперь? Надо полагать, что деньги-то хранятся не здесь? А где?

       Грабитель, твою дивизию! За всю свою сознательную и бестолковую ни в одном банке побывать не удосужился! А если б даже и побывал? Так бы мне сразу и показали, где деньги лежат. Экскурсию бы устроили, приговаривая: "Когда придёте нас грабить, пройдёте сюда и вот сюда. Мы вам всё упакуем и ленточкой завяжем. Вам какого цвета? Жёлтого или красного? Ах, зелёного?.".

       Ладно, поехали, попробуем методом Тыка. Учёный был такой. В стародавние времена. Специалист по банкам.

       Я направил кресло на ближайшую стену и стал медленно таранить одно помещение за другим.

       Долго искать не пришлось. Вскоре я вплыл в комнату с бронированными дверями и угрюмыми на вид шкафами от пола до потолка.

       Есть! Ну-ка, ну-ка, что у нас там лежит?

       Медленно въехав в переднюю стену одного из сейфов (при этом, несмотря на все свои хитроумные приспособления, она легко растворилась), я замер: передо мной, сложенные аккуратными стопочками, на полках лежали, упакованные в бумагу бурого цвета, объёмистые пачки. Ничем, кроме денег, это быть не могло. Не туалетная же бумага, в конце концов!

       - Сезам, откройся! - прошептал я едва слышно и, не вставая с кресла, трясущимися от волнения руками стал сваливать себе на колени одну пачку за другой. Бог его знает, что за суммы были в каждой из них, но я для верности насчитал десять штук. Разглядывать было некогда. Пачки падали у меня с коленей, я цыкал с досадой, поправлял их, они всё равно падали, и, наконец, посчитав, что для первого раза предостаточно, сиплым от волнения голосом я выкрикнул:

       - Отбой, Сезам!

       Изображение исчезло. Я опять очутился в тишине своей комнаты. Руки тряслись, в горле пересохло, сердце выпрыгивало из груди.

       "Трусоват ты, однако, милостивый государь! - усмехнулся я, испытывая огромное облегчение. - В планах у нас ну всё так круто, а как до дела..."

       Ну что ж, как бы там ни было, а будем считать, что ограбление состоялось. "Мне лично вот так каэтся".

      *****

       Я встал с кресла, отчего пачки с глухим стуком попадали на пол, и одна из них разорвалась. Оттуда посыпались новенькие, только что напечатанные и ещё пахнущие краской, связки сотенных. Я испуганно присел и стал запихивать их обратно. Потом вдруг остановился.

       "Не мандражь. Пойди водички попей, уйми дрожь в руках. Никто тебя не видит. Да и кому ты, на фиг, нужен?"

       Последнее соображение изрядно охладило меня. Я махнул рукой на свои страхи и пошёл на кухню. С наслаждением припав к крану, я сделал несколько крупных глотков, потом набрал в чайник воды и поставил на плиту.

       "Отпраздновать бы надо!" - отражение в треснутом зеркале над раковиной подмигнуло мне.

       Я прошёл в комнату и присел над растерзанной упаковкой.

       "Эт" сколько ж получается? - Взяв одну связку в руки, я стал прикидывать: - В одной связке, судя по ярлыку, десять тысяч. Сто сотенных бумажек".

       К горлу подкатил комок: таких денег я в жизни в руках не держал! Примите во внимание, что тогда шёл 1979-й год, а по тем временам и сто рублей были - ого-го! - какими деньгами (для меня, естественно)! А тут десять тысяч в одной только вот этой перепоясанной полосатым ярлыком связочке! А сколько ж тогда в целой упаковке?!

       Я посчитал. Оказалось, что только в одной разорванной пачке - миллион!!!

       Мне стало не по себе. Вдруг припомнились наши с Игорем чисто умозрительные и довольно часто повторяющиеся разговоры о том, как бы каждый из нас поступил, доведись ему обзавестись миллионом. Разговоры были отвлечёнными, никакой реальной почвы под собою не имеющими. Они оставляли после себя только досаду на нескладное наше житьё-бытьё.

       И вот он, миллион! Преспокойненько лежит у моих ног. И, к тому же, не один. Вон их сколько! Раз пачек десять и в каждой одинаковое количество денег, то и миллионов тоже десять?!

       Я судорожно сглотнул и через силу улыбнулся: представил физиономию Игоря, когда я преподнесу ему на тарелочке с голубой каёмочкой чемоданчик с означенной суммой.

       А, кстати, где он, мой "чемоданчик"-то?

       Я прошёл в зал, где у меня была мастерская. Посреди захламленного помещения стоял мольберт с неоконченной картиной. Пахло красками, настраивая на рабочий лад.

       Ну-ну, не до этого сейчас! Не до этого!

       Поискав по всем закоулкам, я нашёл свой заляпанный красками дипломат далеко не в самом лучшем месте. Забытый и запылённый, он давно не вынимался оттуда. Пластмассовая ручка его давно сломалась и я заменил её на самодельную, что не раз вызывало насмешки окружающих. Ничего, в самый раз. Уж точно никто не заподозрит, что в нём находится.

       Вытурив из дипломата членистоногих квартирантов, я вытер тряпкой пыль внутри и снаружи и стал аккуратно укладывать туда вожделенный миллион. Он охотно, надо сказать, там разместился, даже ещё и место осталось.

       Покончив с этим, я взвесил чемодан в руке: а ничего! Выдержать вроде как должон. Ручка жалобно поскрипывала под непривычным грузом: она была явно противоположного мнения. Ну, извини! Других вариантов не имеется.

       Однако, пора и в путь! Я оглядел разбросанные по комнате упаковки с миллионами: а это-то куда девать? Вот, блин, квартира: и миллион-то некуда затырить, а?

       Взгляд мой остановился на диване, заменявшем мне кровать. Точно!

       Подняв его сиденье, я побросал туда пачки с деньгами и, придавив задницей незатейливый тайник, удовлетворённо потёр друг об дружку ладони. Тэк-с! Новоявленный Остап Бендер начинает свою деятельность. Как это он там говаривал? "Заседание продолжается, господа присяжные заседатели!" Или не так? Не важно. У нас - начинается! Ага, вспомнил: "Лёд тронулся!" Вот как. Тронешься тут. От одних переживаний. Они хоть и приятные, но всё же...

       Облачившись прилично случаю, я взял дипломат, приятно оттягивавший руку, закрыл квартиру и вышел на свет Божий. Чуть морозный воздух приятно холодил лицо.

       На всякий случай надо бы сначала наведаться к Игорю домой: до соседнего подъезда - рукой подать.

       Там его, конечно, не оказалось. Постояв в раздумье на крыльце подъезда, я решил идти пешком. Развеяться немного, а то скоро совсем ногами разучусь пользоваться. Да и солнышко светило вовсю - в дорогу звало. Оно здесь совсем не такое, как в космосе. Там едкое и злое, а здесь тёплое и ласковое. Да и идти-то всего-ничего: через железную дорогу и ещё метров двести - через поле.

       По дороге мне никто из знакомых не повстречался. А незнакомым на меня было начхать. Люди ещё спросонья и заняты каждый своими проблемами. Спешили на работу.

       На работу...

       "Ё-моё! - хлопнул я себя по лбу. - А как же с работой-то?!"

       Я остановился и потерянно посмотрел вслед мужику, вид которого мне напомнил, что и я сегодня должен идти в первую смену.

       Вот это, господа-товарищи, и называется: инертность мышления. Я расхохотался. Громко и с удовольствием.

       - Какая, к чертям, работа?! Какая смена?!

       Мужик испуганно обернулся и прибавил шагу. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы представить, что он обо мне подумал.

       О таких, как я, и говорят: законопослушный идиот. Тянет он всю свою безрадостную и серую жизнь лямку и не задумывается, хорошо это или плохо. Положено, и всё тут! А случись что-либо из ряда вон, так сразу - голову в песок. Лакейская твоя душонка, о какой работе теперь вообще может идти речь? В прежнем понимании, конечно. Твоя работа теперь - делать людей счастливыми! А не железки на заводе поганить. С этим и твои коллеги по прежней работе прекрасно справляются. Так что иди и назад не оглядывайся! Туда все пути отрезаны.