Федор Шахмагонов - Хранить вечно

• Название: Хранить вечно
• Автор: Федор Шахмагонов
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1987

Роман посвящен героической деятельности чекистов. В центре первой книги — человек сложной судьбы, участник белогвардейского заговора В. Курбатов. После встречи с Ф. Э. Дзержинским он принимает идеи революции и под руководством чекиста А. Дубровина отстаивает ее интересы в стане Колчака и за пределами Родины.

Во второй книге главный герой, сын Дубровина — Никита, встречается с Курбатовым в Испании в 1938 году, потом работает в Германии. Завершается роман рассказом о борьбе чекистов в послевоенные годы с агентурой империалистических разведок.

---

Я не сомневался, что наш разговор в отеле с Марией мог быть подслушан и даже записан на пленку.

Я сел к столу обдумать в тишине, с какого конца начинать.

Фриц Грибль — хозяин мотеля. Это надежный товарищ, но его не надо раскрывать прежде времени. Все сходилось к Курту Ронштоку. Он моложе всех нас и легче на подъем.

В годы войны нам понадобились автоматы с запасными дисками для очень сложной и рискованной операции. Где и как достать это оружие в оккупированной Венгрии?

Обсудили массу вариантов, но ни одного надежного способа изъять оружие у гитлеровцев не находилось.

Курт Роншток был в нашей группе связным. Ему было тогда пятнадцать лет. Единственный сынок состоятельных родителей. Его отец приехал в Венгрию с немецкими оккупационными войсками. Он был искусным хирургом, работал в большом немецком госпитале. Отцовское имя давало Курту возможность свободного передвижения по стране. Он и нашел тот единственный способ, которого никто из нас не мог придумать.

По железным дорогам шла переброска больших воинских соединений. Курт подсмотрел, что немецкие автоматчики вешали автоматы на руль мотоциклов. Мотоциклы обычно грузили на открытые платформы и прикрывали брезентом. Возможно, что по установленным порядкам автоматчик не должен был выпускать из рук оружия, но где не нарушается порядок!

Курт попросил нас достать ему грузовик и обещал привезти не менее полусотни автоматов. Это звучало как сказка.

Условились, что грузовик будет его поджидать в небольшом лесочке возле железной дороги. Курт на одной из стоянок эшелона забрался на платформу и спрятался под брезентом. Эшелоны в основном двигались ночью. Когда поезд вышел на условленный перегон, Курт прошел по платформам, снимал с рулей автоматы и бросал их под откос. Потом и сам спрыгнул. Он доставил нам двадцать три автомата… Отчаянный мальчишка!

Теперь этот отчаянный мальчишка — юрист и владелец солидной конторы, которая ведет дела нескольких промышленных фирм. Но, кроме коммерческих сделок, Курт Роншток занимается еще чем-то, что он не рекламирует.

О роде его особых занятий я мог только догадываться. Дважды за последние годы он обращался ко мне со странными запросами: просил покопаться в памяти и рассказать о деятельности некоторых лиц во времена немецкой оккупации.

Так, он запрашивал меня о Зейсс-Инкварте, брате голландского протектора, известного австрийского гестаповца… Запрашивал, не попадалось ли мне на глаза каких-либо документов, связанных с деятельностью Эйхмана. У меня нашелся один из секретных приказов за подписью Бормана. Я ему переслал его.

После войны он поселился в Гамбурге. Как с ним связаться?

Звонить по телефону из гостиницы было бы безумием. Мой аппарат наверняка поставлен на прослушивание. Телеграфировать? Телеграмма может не дойти, а мое обращение к Ронштоку будет оценено Мельтцером как сигнал к открытой борьбе. Прежде чем Курт Роншток что-либо узнает, со мной успеют разделаться. Нужно было найти телефонный аппарат, с которого я мог бы спокойно связаться с Гамбургом. Я вышел на улицу. Шел не торопясь.

Все те же приемы, ничто не изменилось. Когда я вышел и свернул направо, от противоположной стороны тронулась в обратном направлении легковая машина. Она проехала с полсотни метров, из нее вышел человек и пересек улицу.

Я остановился у входа в кинотеатр, делая вид, что рассматриваю рекламу. Гражданин в берете медленно прошел мимо меня и остановился шагах в двадцати у витрины магазина.

Когда-то мой учитель по конспиративным делам (о нем речь впереди) наставлял меня, что лучше всего идти со слежкой на сближение. Они теряются, оторваться с близкой дистанции легче, чем с далекой.

Я отвернулся от рекламного щита и быстро пошел вперед.

Ну конечно, запримеченный мною господин остался на месте, он ждал, когда я пройду мимо него, а я остановился рядом с ним и тоже взглянул на витрину. Достал сигарету и попросил у него огонька. Он поднес мне газовую зажигалку.

Я затянулся и спросил его, местный ли он житель.

В свете витрины отчетливо было видно его лицо, беспокойство и блудливость в глазах.

Он еще молодой, неопытный, этот агент Вапингера, он еще не натаскан, как те, прежние ищейки. Он поспешил меня заверить, что он местный житель. Я поблагодарил его и попросил порекомендовать мне увеселительное ночное заведение. Порядочный человек отогнал бы меня прочь. Он предложил себя в сопровождающие…

Я знал, что современные куртизанки высокого класса не фланируют пешком по тротуарам, а разъезжают на собственных машинах. Мне была нужна такая дама, а главное — ее машина. Возле ночного кабаре и состоялось знакомство. Я помахал рукой своему сопровождающему и поехал с молодой и бойкой особой к ней на квартиру. Теперь мне не нужно отрываться от слежки. Да вот и они сами. Через две машины от нас шел закрытый восьмицилиндровый «опель».

Моя дама оставила машину, и мы поднялись с ней в квартиру.

Я сделал ей знак, чтобы она села рядом со мной за стол, и я предложил сделку. Я платил большие деньги, очень большие. От нее требовалось немногое. Она должна позвонить в Гамбург и сказать несколько слов господину Ронштоку. Солидному адвокату, известному человеку. Вступительные слова этого разговора выглядели совершенно безобидно. Она приглашала Курта повеселиться вместе с его старым другом и ее подружками. А потом вкрапливалась фраза, понятная только Курту и мне. Пароль прежних лет. Он не мог его забыть и знал, что этот пароль мог произнести только я.

Я стоял во время разговора возле аппарата, я слышал голос Курта. Сначала он недоумевал, но потом вдруг все понял…

Курт Роншток примчался на рассвете. Он быстро ехал. Молодец! Я всегда задумывался, на кого работает фирма «Мезератти», выпуская сверхскоростные автомобили, способные держать скорость около трехсот километров в час. Вот случай, когда понадобился такой автомобиль. Мы не виделись с Куртом более двадцати лет. Как растут, как меняются мальчишки!

Передо мною стоял высокий, совершенно облысевший человек. Печальные, усталые глаза.

Он хорошо понимал, что я вызвал его не для того, чтобы расчувствованно помянуть прошлое. Он всегда был человеком действия.

Явиться ли к Мельтцеру? Обязательно! Получить у него необходимые инструкции для поездки в Бразилию. Он, Роншток, в это время попробует что-нибудь предпринять. Брони от пистолетной пули он мне не может заказать, но сделать все возможное, чтобы остановить выстрел, он попытается…

Мы обсуждали с Мельтцером аспекты моей поездки в Бразилию и еще не закончили наш деловой разговор, как раздался звонок. Меня отыскивал корреспондент одной из самых влиятельных газет. Он настаивал, чтобы Мельтцер разрешил ему встретиться со мной у него в конторе.

Мельтцер забеспокоился, но встречу разрешил, может быть, ему было даже спокойнее, что корреспондент увидится со мной у него в конторе.

Не успел явиться первый представитель газетного мира, как уже напросился корреспондент другой газеты.

— Что им нужно? — спросил Мельтцер, пытливо вглядываясь мне в глаза.

Я развел руками. Само собой, дескать, разъяснится…

И взяли же меня в оборот газетчики!

Кто таков Ванингер, почему меня привлекают свидетелем по его делу? Собираюсь ли присутствовать на его процессе? Процесс — решенное дело или кто-то еще будет пытаться отвести Ванингера от судебного разбирательства? Почему я выбрал себе туристский маршрут с заездом в Советский Союз? Почему я в такое для себя тревожное время поехал в Западную Германию? Подвергается ли моя жизнь опасности в Мюнхене? Не замечал ли я за собой слежки на территории Западной Германии?

Я, конечно, воздал должное любезности Мельтцера и заявил, что, будучи его гостем, чувствую себя в Мюнхене в полной безопасности. Слежка? Есть и слежка. Я назвал номер «опеля», описал приметы моего вечернего проводника по ночным клубам.

У меня поинтересовались, рассказывал ли я кому-нибудь о своих опасениях здесь, в Мюнхене. Конечно! Рассказывал тому самому молодому человеку, которого просил быть моим проводником.

Бумеранг, пущенный в меня из дома Мельтцера, возвращался обратно, не поразив цели.

Никто ни слова не спрашивал меня о Бразилии, это тоже тактический ход Ронштока. Он не счел нужным втягивать в историю Мельтцера, чтобы не усложнять… Но естественно, что после моих заявлений корреспондентам о готовности выступить на процессе Ванингера, ни о какой Бразилии не могло быть и речи… Было принято мое объяснение о поездке в Советский Союз. Я там чувствовал бы себя в безопасности от преследования на «ягуарах», от слежки, от пуль фанатика.

К концу нашей беседы прибыл Роншток. В присутствии корреспондентов он попросил меня оказать честь его дому и отбыть из Мюнхена к нему в гости на несколько дней.