Маурин Ли - Танцующие в темноте

• Название: Танцующие в темноте
• Автор: Маурин Ли
• Издательство: ООО «Книжный клуб «Клуб семейного досуга»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-966-14-0143-2, 978-5-9910-0601-9

Удивительная семейная драма. Милли разбирает вещи покойной родственницы Фло, и у нее возникает все больше вопросов без ответов. Она понимает, что жизненный путь Фло таит в себе загадку, которая напрямую связана с ее собственной судьбой…

---

Телевизор рядом с камином работал, но звук был отключен. Бабушка выключила его совсем.

— Сейчас совершенно нечего смотреть, одна дрянь.

Я опустилась в чересчур мягкое кресло.

— Мама просила напомнить тебе, что позже будет старый фильм, который наверняка тебе понравится. Это мюзикл с Берил Грейбл.

— Бетти Грейбл, — раздраженно поправила бабушка. По своим умственным способностям она превосходила многих людей вдвое моложе ее, а память на имена и лица была у нее поистине феноменальной. — Может быть, и посмотрю, там видно будет. Все зависит от того, как долго ты у меня пробудешь. Хочешь чашку чаю?

— Да, пожалуйста, — вежливо ответила я.

Бабушка скрылась в кухне, а я подошла к окну. Я жила в этой квартире до трех лет, и вид с пятого этажа был одним из тех немногих образов, которые я отчетливо помнила. Вряд ли его можно назвать величественным: супермаркет, протестантская церковь, длинные ряды домов из красного кирпича, вдалеке намек на поля, несколько деревьев. Но все-таки этот вид день ото дня менялся. Небо никогда не оставалось тем же, и мне всегда попадались на глаза дерево или здание, которые я не видела раньше. Во всяком случае, лучше такой вид, чем вообще никакого, хотя бабушка всегда отгораживалась от мира толстыми, украшенными тесьмой и кружевом шторами, а ведь заглянуть в окно можно было разве что из пролетающего вертолета.

Занавески были чуть-чуть отдернуты: бабушка выглядывала наружу, что помимо посещений мессы по воскресеньям оставалось ее единственным занятием: она выглядывала в окно, смотрела телевизор и курила — в пепельнице по-прежнему было полно окурков. Каждый день, должно быть, казался ей бесконечным.

Я задернула занавеску и вернулась на свое место. Господи, как угнетающе на меня действовала эта обстановка. В комнате было намного темнее, чем в подвале Фло.

— Не помню, ты пьешь чай с сахаром?

Бабушка вошла в комнату, держа в руках две чашки китайского фарфора, в уголке рта у нее дымилась сигарета. Сегодня утром она ходила к мессе, поэтому на ней была строгая шерстяная кофта и юбка, хотя мама рассказывала, что обычно она предпочитает сидеть дома в халате. Друзей у бабушки не было, ей никто не звонил, так к чему ей наряжаться?

— Без сахара, пожалуйста.

— Твоя мать забыла купить мне мое любимое печенье с инжиром. Принесла только средства, улучшающие пищеварение.

Бедная мама никогда не могла купить то, что нужно.

— Спасибо, я не хочу печенья.

Я аккуратно отпила глоток чая, изо всех сил стараясь, чтобы пепел, плавающий на поверхности, не попал в рот.

Стену над буфетом украшали фотографии в одинаковых дешевых пластиковых рамках: дедушка Колквитт, умерший давным-давно, добродушный мужчина с буйной растительностью на лице, всевозможные свадебные церемонии, включая мою и Труди, множество снимков, на которых были изображены дети Камеронов в школе — счастливые лица с широкими лживыми улыбками.

— В квартире Фло есть фотография моего отца, еще ребенком, вместе с матерью — моей второй бабушкой, — сказала я. Дома редко упоминали его родителей. Я знала только, что его отец был моряком, а мать умерла, когда отцу исполнилось двадцать.

— Вот как? Твоя вторая бабушка, Эльза, была моей лучшей подругой. — Тонкие желтые губы слегка дрогнули. — Как там вообще, в квартире Фло?

— Хорошо. — Я улыбнулась. — Вчера я нашла там счета за газ, датированные тысяча девятьсот сорок первым годом. — По крайней мере, это свидетельствовало о том, что я предприняла какие-то усилия навести там порядок.

— Она въехала туда в тысяча девятьсот сороковом, — сообщила бабушка. — В ноябре. — Голос ее был на удивление мягким, если учесть, что говорила она о своем заклятом враге. — Перед самым Рождеством. И только много позже мать узнала, что миссис Фриц уехала в Ирландию, оставив ее одну-одинешеньку в этом большом доме.

— Фриц? — Фамилия показалась мне знакомой.

— Мистеру Фрицу принадлежала прачечная, в которой она работала. Во время войны его поместили в лагерь для перемещенных лиц.

— Там есть снимок Фло на фоне прачечной. — В припадке щедрости я спросила: «Хочешь, я отведу тебя туда?» Фло перевернулась бы в могиле, если бы узнала, но бабушка выглядела такой несчастной.

— В прачечную? — Сморщенная челюсть отвисла от удивления. — Да ее снесли сто лет назад, девочка.

— Я имела в виду квартиру Фло. Я сейчас еду туда, там нужно кое-что сделать, — добродетельно сказала я. — Я отвезу тебя домой на автомобиле.

Бабушка категорически покачала головой.

— В Токстет я ни за что не поеду. Там убили человека всего лишь на прошлой неделе, закололи ножом прямо на тротуаре. Теперь даже в центре города небезопасно. У женщины, которая ходит со мной в церковь, сорвали с шеи золотую цепочку, когда она шла по предместью Сент-Джон. С ней едва не случился сердечный приступ. — Она посмотрела на меня испуганными глазами. — Мы живем в ужасном мире, Миллисент.

— Фло прожила в Токстете большую часть своей жизни, и с ней не случилось ничего плохого. — Я вспомнила, как неделю назад мой отец говорил примерно то же самое. — И Бел живет неподалеку. Она часто приходит.

— Бел?

— Подруга Фло.

— Я знаю, кто такая Бел, — горько произнесла бабушка. — Я встречалась с ней один раз, когда она была еще молодой. Она даже не потрудилась сообщить мне о смерти нашей Фло!

— Может быть, она не знала твоего адреса.

— В телефонной книге Ливерпуля не так уж много миссис Колквитт. Кроме того, кое-кто знал, как со мной связаться, не так ли? Вот только они сделали это слишком поздно.

— Извини меня, бабушка, — неловко сказала я. Я поставила на столик чашку с блюдцем; осадок был серым от пепла. — Мне уже пора идти. Не забудь посмотреть фильм.

— Лучше бы ты не приходила, — безжизненным голосом произнесла бабушка. Она выудила из пачки очередную сигарету. — Ты разворошила воспоминания, которые я считала давно забытыми.

— Извини меня, — снова повторила я. А ведь пришла-то я только потому, что мне сказали, будто она хочет меня видеть.

— Я думаю, ты сама найдешь дорогу.

— Конечно. До свиданья, бабушка.

Ответа не последовало. Я закрыла дверь и сбежала по каменной лестнице, стены которой сплошь покрывали небрежно нацарапанные рисунки. Пока я ехала в Токстет, перед моим взором по-прежнему стояла несчастная непреклонная женщина, курящая сигареты одну за одной.

Я припарковалась на площади Уильяма. Пока я шла к квартирке Фло, Чармиан и Бел, должно быть, заметили меня, потому что встретили меня на ступеньках в подвал. Чармиан помахала бутылкой вина, и на душе у меня полегчало.

— Привет! — крикнула я, ускоряя шаг. Я сразу же забыла о бабушке, и у меня возникло странное чувство, будто я и есть Фло, возвращающаяся домой к своим друзьям.

…Похоже, стук в дверь мне не приснился. Рядом со мной лежал Том О'Мара и ничего не слышал. Я почти выпала из кровати, натянула на себя халат Фло и поспешила к двери, прежде чем тот, кто стоял за нею, не разнес ее на куски. В гостиной шум казался еще оглушительнее. В любую минуту могли появиться Чармиан или Герби, чтобы узнать, что случилось.

— Кто там? — сердито заорала я. Должно быть, это какой-нибудь пьяница ошибся адресом. Затуманенным взором я посмотрела на часы — десять минут третьего — и подумала, не следует ли мне разбудить Тома.

Стук прекратился.

— Это Джеймс. Впусти меня.

Джеймс! В одно мгновение сон улетучился, и я прижалась к двери.

— Уходи, Джеймс, пожалуйста.

— Я не собираюсь уходить. — Он снова забарабанил по двери. — Впусти меня!

— Я не желаю тебя видеть, — заорала я, но он почти наверняка не расслышал меня из-за шума. Вдалеке взвыла полицейская сирена. Опасаясь, чтобы кто-то из соседей, разбуженных шумом, не вызвал полицию, я открыла дверь.

— Ты не… — начала я, когда Джеймс, с дикими глазами, распространяя сильный запах перегара, вломился в комнату, — войдешь.

Слишком поздно. Я включила верхний свет. Комната Фло выглядела совсем по-другому, когда каждый уголок заливал яркий свет.

Джеймс стоял посреди комнаты. Я никогда не думала, что он способен на столь сильное проявление гнева. Я сжалась перед ним, дрожа от ужаса, сердце у меня бешено колотилось. Его лицо, шея, кулаки распухли так, будто он готов был взорваться в любую минуту.

— Черт бы тебя побрал, в какие игры ты играешь со мной? — гневно спросил он.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — примирительно ответила я, подавляя собственный гнев, чтобы не провоцировать его еще больше.

Он в ярости уставился на меня, как будто я была самой глупой женщиной на свете.

— Я торчал у твоей квартиры с пяти часов, ожидая тебя, — выпалил он. — Ближе к полуночи я решил пойти сюда, но я не помнил чертов адрес. Я все ездил, ездил вокруг, пока наконец не нашел эту квартиру.