Алексей Ивакин - «Тигры» на Красной площади. Вся наша СМЕРТЬ - игра

• Название: «Тигры» на Красной площади. Вся наша СМЕРТЬ - игра
• Автор: Алексей Ивакин
• Издательство: Яуза, Эксмо
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-55497-3

НОВЫЙ фантастический боевик от автора бестселлера «Мы погибнем вчера» — но уже не о «попаданцах» (наших современниках, «провалившихся» в прошлое), а о «появленцах», заброшенных в наше время с «альтернативной» Второй Мировой, где Гитлер одерживает победу. И вот уже эсэсовские диверсанты зверствуют в нынешней Москве, а «Тигры» с крестами на броне лязгают гусеницами по брусчатке Красной площади и ведут огонь по Кремлю. И единственный шанс остановить это нашествие из «виртуальной» реальности компьютерных игр и танковых симуляторов — нанести ответный удар, отправившись в «Мир танков». Вернее, на беспощадную танковую войну, где невозможно ни перезагрузиться, ни пройти уровень заново, ни выйти из игры, где умирать приходится не понарошку, а всерьез, раз и навсегда. Вся наша СМЕРТЬ — игра.

---

— А я уже и не помню, товарищ старший лейтенант!

— Я уже майор, между прочим.

— Так и я давно не старший сержант!

— Ладно, проехали… Теперь слушаем меня внимательно, товарищи хомячки!

— Ну, товарищ старший лейтенант, то есть майор! — возмутился «давнонестаршийсержант» Раббит. — Я же просил!

— Сам прокололся, между прочим, Хомячков. Не перебивай. Слушаем меня внимательно…

Костер трещал сухими досками снарядных ящиков, а майор Влад Измайлов рассказывал. Где-то шла война, вечная война…

После его короткого, но емкого рассказа, естественно, возникли вопросы:

— Стоп. А почему мы не можем вернуться в ваш Центр?

— Можем, — согласился легко и непринужденно Измайлов. — Только вот в чем проблема. Вернуться мы можем только туда, откуда прибыли. Это раз. Второе. С собой мы можем вытащить — в наш мир — до двух центнеров веса из этого мира. При условии, что второй синхронизатор не работает, мы можем вас троих вытащить к себе. Туда, где стоит база, на которую завязаны синхронизаторы. Это как с рацией и частотами. Понятно?

— В целом… Так почему не можем-то?

— Потому что у меня и старшего сержанта… — замялся майор. — Раббита есть приказ. Сходить туда, откуда вы, ребятки, пришли.

— Так идите! — вскрикнул Митёк. — Мы-то тут при чем? Вы с Раббитом на янковскую базу идете, а мы…

Лисицын почесал подбородок и вдруг обнаружил — щетина растет.

— Я тебе сейчас в рожу дам, братец, — вдруг сказал Прохоров. — Вот как был ты евреем, так им и остался.

— Нет ли здесь антисемитизма? — хмыкнул Измайлов.

Митёк засопел.

А Лисицын вдруг посмотрел на стремительно темнеющее небо.

Честно говоря, он сам от себя не ожидал того, что…

Ощутил? Пережил? Понял?

Все это лишние слова… Лишние и ненужные никому.

Он просто понял — что значить жить.

Жить, оказывается, просто.

Вот — враг. Вот — друг. Между ними прозрачный воздух холодной свободы. Свободы как инструмента, а не самоцели. Жить «для», а не «от»… Вот оно… И все. Все остальное — от лукавого.

— Нет, погодите… А почему именно я должен в это все влазить? — вскинулся было Митёк.

— Потому, как ты на немецком танке воевал, — вдруг сказала Римма.

— А ты? — встал дизайнер.

— И я. Поэтому я тоже пойду с мужиками.

— А я… А я прям сейчас туда вернусь и преду…

Мутабор договорить не успел. Ловким и быстрым движением «старший сержант» Раббит сбил Митька с ног и одним ударом кулака отправил в нокаут.

Измайлов хмыкнул.

Остальные промолчали.

— Может, его здесь оставить? — сказал Прохоров. — А что? Снимем медальон и…

— Не по-людски, капитан. С собой будем брать.

— А нахер он нужен?

— Глеб, в отличие от тебя, он кому-то нужен, — жестко ответила Римма, спрятав карие глаза под черной челкой.

— Не понял? — и впрямь не понял Прохоров. — Типа, это он сейчас твое тело, что ли?

— Не мое. И что?

— Фляжку дай, — шепнул Лисицын Раббиту.

— Держи, конечно, — протянул над костром руку «старший сержант».

— Это ты у нас православный? — взвизгнула Римма. — Вот почему ты всех бросаешь? У вас же «за други своя!»

— Молчи, женщина! — вскочил Прохоров. — Это кто еще кого бросил?

— ТАК! — рявкнул Измайлов. — ВЫ ОБА!

И тишина зазвенела в потоке февральского ветерка…

— ЛИБО ЗАТЫКАЕТЕСЬ, ЛИБО ИДЕТЕ ВОТ ЗА ТОТ ХОЛМИК!! И ЧЕРЕЗ ЧАС ВЫ ТУТ, НА МЕСТЕ!

Как бы это странно ни было, оба-два исчезли «вот за тем холмиком». Вырубленный нокаутом, спиртом и переживаниями Мутабор тихо сопел в обе дырочки. У костра остались трое. Измайлов, Раббит и Лисицын.

— Точно Санта-Барбара какая-то, — хмыкнул Раббит. — Да хрен с ними, товарищ стар… ой… майор. Справимся же?

— Не вопрос, — пожал плечами Измайлов. — Просто лишние руки не помешают.

— Я с вами! — торопливо сказал Лисицын.

— А вы стрелять умеете? — проникновенно спросил Раббит.

— Немного, — смущенно ответил капитан отдела «Э». — А вопрос можно?

— Смотря какой… — задумчиво ответил Измайлов, шевеля тонкой веточкой в костре.

— Вы воевали вместе?

— Не. В поход ходили, — улыбнулся Раббит. — По горам Южного Ямала.

— Я серьезно! — обиделся было капитан.

— Он тоже, — улыбнулся майор. — В поход мы ходили. Но жизнь он мне тогда спас все-таки. Смерть, она не только на войне бывает.

— Ой, да ладно, товарищ майор! — махнул рукой Раббит.

— Спас, спас. Слушай…

И майор начал рассказывать…

Интерлюдия

Дело это было году так… Ну, лет десять назад.

Поехали мы с мужиками в горы. Отдохнуть. Баранов пострелять горных, опять же.

Причем поехали действительно мужиками. Ни одной бабы в роте. То есть в группе, ни одного ребенка беспутого. Только мужики. А я командиром был.

Приехали мы в город… Апатиты пусть будет. Да… Апатиты… Ну как город? Так… Поселение такое странное. Вот вы из Питера в Москву ездили на машине? Трасса там есть. Про нее Кинчев еще пел — «Трасса Е-95!». Сейчас уж и не знаю, как она называется. И от той трассы есть такой отворот — поворачиваешь и аллес капут. Луза мира. Все. Край вселенной. Дальше болота до самой Польши. Апатиты же — не луза мира. Нет. Это подмышка мира.

Мужики все молодые, здоровые, мускулами на солнце играем. И сразу в горы.

И вот что ты будешь делать — десять дней работы — ни одного барана не подстрелили. И растяжки ставили, и в засадах сидели… А в ноль. Нету. И разведка молчит. Очень тоскливо. А тут еще специфика мужского отряда.

Вот как бы ни были образованны и воспитанны мужики, оставаясь в сугубо мужском коллективе — они за пару суток превращаются в вонючих горилл. А некоторые в макак-с-красной-какой.

Мы тоже превратились. Какой только фигни не творили — как вспомню, так душа вздрагивает от ужаса. И в э… в пастухов гранатами кидались, и фейерверк из ящика с бронебойно-зажигательными устраивали, и даже СВД поломали сдуру.

А вечерами я своим бойцам эротические сказки рассказывал. Ну как эротические?

Вот лежишь вечером у костерка, ждешь, когда фугас долбанет в километре от лагеря, запиваешь чай спиртом…. Скучно! Душа требует женщину! А где ее взять на болоте?

А я был самый старший — двадцать семь. Гормоны уже не плещут, но вовсю работают. И вот лежишь и рассказываешь:

— И тут раскаленная струя спермы ударила в разверстый зев матки!

И прочие непристойности. Да такие, что немецкая порноиндустрия отдыхает.

За горизонтом бахает фугас, впечатленные мужики расходятся спать по палаткам.

Потом почему-то ворочаются долго. И, время от времени в кусты бегают.

Вот… А вечером тридцатого апреля за нами командир приехал. Ну… Командир местного поисково-спасательного отряда. Полковник. Запаса, конечно, да.

— Пора вам, мужики, и отдохнуть.

А нам так стыдно, что в ноль работаем, да и спирт кончился практически. Хотя там не спирт был. Самогона мы нагнали еще в Кирове. И с какого-то перепугу решили этот самогон через противогазные фильтры пропустить. А он, сука такая, после этой процедуры почему-то стал цвет менять. Вот реально — вечером белый. Утром зеленый. В обед — фиолетовый. К вечеру — красный. И пахнет плохо. Не спиртом. Выливать жалко. Для дезинфекции применять опасно. Пришлось пить. Но, собака такая, надоел до усери. А водки нет! И стыдно пряча глаза в землю, поехали мы обратно в… В Апатиты, да. С товарищем полковником. А что? Апатиты не на Южном Ямале? А и хрен с ним.

А он приехал на «Урале» и с ним мужики из его отряда. Тоже… Охотники. Из местных. Два брата. Бывшие, эээ… Браконьеры. Звали их… Ну, пусть будет Магомед и Аслан. Или Веня и Женя. Это не важно. Вот мы с ними сильно познакомились, пока полсотни километров из болот выбирались до города.

Оказалось, что эти братовья кабак держат. Самый крутой на всем Южном Ямале, да. Как сейчас помню: «БАР „СОВА“». И буквы такие… Светились ночью. Единственные на весь городок. Там даже фонари не горели. Приехали мы, чуток отмылись — братья за нами на «шестере» приехали. Знаете ли вы, что такое «шестера» в Шали образца двухтысячного года? Это как «Феррари» где-нибудь в питерском Девяткино.

Дальше было почти как у Высоцкого.

«Нас десять, их двое!» Ха! Двенадцать человек в «шахе»…

Ой, мама моя родная, как мы в этой «Сове» пили… Для нас даже лимон порезали. И сахаром посыпали. Закуска, чо.

А надо сказать, как в любом провинциальном городке количество женщин заметно больше количества мужчин. И основная публика той «Совы» как раз была из местных девок разного калибра. Единственное, что нас тогда остановило…

Да заебались мы, честно говоря. Хотелось просто спать, но не хотелось обижать хозяев. Вот и лопали водку с лимоном. Один за другим мои ребята исчезали в темноте — шли на базу дрыхнуть.