Стэн Харт - Зачарованный остров

• Название: Зачарованный остров
• Автор: Стэн Харт
• Издательство: ЦЕНТР-2000
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7635-0019-9

Райское местечко, где могло случиться всякое… даже убийство. Виноградник Марты. Благословенный роскошный уголок, усеянный пышными поместьями, где праздно течет жизнь богачей, купающихся во всех мыслимых наслаждениях… Этот остров хранит множество тайн — секретов прелестной блондинки, подверженной неистребимой порочной страсти… загадочного юного бродяги, готового исполнить любую ее прихоть… сверхбогача, имеющего на руках все козыри, и неспособного сорвать куш… неутомимого частного детектива, изнуренного поисками убийцы, погоней, приведшей его из Флориды к дверям дома будущей жертвы…

Все они — часть зачарованного острова. Страх и секс. Любовь и деньги. Талант и одиночество. Все смешалось в этом сумасшедшем мире. Даже на зачарованном острове, где царит красота и гармония, нет больше покоя. Убийца ищет женщину…

---

Гейл и сейчас ужасно гордилась, что она смогла написать такой рассказ. И это было так же важно, как ощущение свободы, пережитое в прошлом апреле, когда ее голову наполняли сцены и образы из «Последней вечеринки». Сознание уже было тогда ясным, и она была полна надежд. Ей так хотелось, чтобы по пьесе был написан киносценарий, и она опять стала бы известной. «Бог ты мой, это же могло бы вернуть ощущение молодости и уверенности в себе, как когда-то в Нью-Йорке», — думала Гейл.

Она улыбнулась своим мыслям. Старый пройдоха Блайден Раскин так до конца и не оценил, что он поимел. И Спринджер этого не понимает.

Она плеснула еще чая себе в чашку и отнесла ее Спринджеру.

День закончился. Гейл чувствовала себя измотанной и благодаря спасительному валиуму ее тянуло в постель. Пусть Спринджер делает, что хочет.

Глаза сами закрылись, как только она улеглась на половинку широкой двуспальной кровати.

8

Было семь тридцать утра, когда старик открыл глаза, разбуженный своей экономкой. Окно было чуть приоткрыто, и свежий утренний воздух благоухал розами, высаженными во дворе возле дома. Об стекло билась залетевшая в комнату пчела. Он услышал, как в ванной льется вода.

«И все-таки Хэртфорд — третьеразрядный городок», — думал старик, поднявшись с постели и направляясь в ванную.

Впрочем, он знал это давно, ведь он здесь вырос. И все же повторял свое замечание каждый день вот уже тридцать пять лет подряд. Таким образом он мстил городу, отвергнувшему его. Это была своего рода дурная привычка.

Принимать утром ванну тоже стало традицией. У него были проблемы с мочевым пузырем. Старик стал «подтекать» по ночам, как он это называл. По необходимости пришлось мыться после пробуждения, потом это вошло в привычку независимо от того, как вел себя ночью его мочевой пузырь.

Превосходно начать день с купания, особенно когда рядом была Сигни, его экономка и сиделка, следившая, чтобы он не поскользнулся. Старику нравилось, что о нем пекутся, хотя, конечно, он мог и самостоятельно одеваться и принимать ванну.

Можно было бы назвать дом Самнера Боутси особняком, но он сам считал свой дом вполне обыкновенным. В таких домах жили все приличные люди в былые времена. В нем было всего четыре спальни, не считая апартаментов Сигни, правда, очень просторных, но обстановка была более чем скромная. В Хэртфорде были куда более роскошные дома, чем у Боутси, но ни один из них не окружала такая солидная каменная ограда, за которой он и прятался. Так жители Хэртфорда к этому и относились: Боутс в страхе отгородился от всего мира. Многие даже называли это место: «Это там, где живет миллионер Боутс, спасшийся во время великого пожара в цирке братьев Риглинг. Тогда он бросил женщин и детей погибать в огне, чтобы спасти свою шкуру, — вспоминали в городе, — и после этого всю жизнь прятался в своем доме».

Самнер Боутс знал, что кто именно и как о нем злословит, и чертыхался: «Столько лет прошло, а все помнят». Он каждый день проклинал своих соседей, и это тоже стало для него своеобразным ритуалом.

Самнер осторожно влез в ванну, держась за металлический поручень правой рукой, а левой цепляясь за край ванны. Предварительно старик проверил температуру воды и рукой, и ногой. Он не доверял Сигни, не доверял шкале термометра, и готов был ждать, пока вода не остынет до той температуры, какая его устраивала. Только потом он полностью погружался в воду.

Кивнув своей молодой помощнице, что, мол, все в порядке, Самнер задергивал занавеску и вставал под поток теплой воды, подставляя под струи душа спину и плечи. Он любил этот водный массаж, считая, что у него, как и в былые времена, все еще сильная мускулистая спина и широкие плечи. В принципе, он был прав. В свои семьдесят четыре года он еще сохранил достаточно подтянутую фигуру, не сгорбился, да и сила еще не покинула его рук. Поддерживать форму помогала каждодневная игра в теннис. Нагрузка была щадящей, но вполне достаточной.

Он решил соорудить корт на заднем дворике рядом с большой цветочной плантацией еще в пятьдесят восьмом году. Эту идею ему подкинул его адвокат, а ведь Самнер Боутс всегда прислушивался к его советам. Появился корт, наняли тренера, который несколько недель давал уроки Самнеру и его домоуправительнице (тогда это была шведка по имени Бетти, такая же светловолосая и жилистая, как Сигни, только более медлительная). Бетти не проявляла расторопности на корте, и Самнер легко ее обыгрывал.

Играя каждый день, Самнер так преуспел, что стал обыгрывать даже своего адвоката Мюрея Харриса, а тот был опытным игроком. Харрис стал привозить других партнеров, и они играли двое на двое, так что в конце пятидесятых — начале шестидесятых годов Самнер Боутс вел вполне активную жизнь, если иметь в виду теннис.

После двух часов напряженной игры гости выпивали по нескольку коктейлей, и Самнер узнавал из бесед с ними, что происходит в Хэртфорде, хотя каждый раз заявлял, что он совершенно этим не интересуется.

Он продолжал выходить на корт до тех пор, пока не начинали идти дожди и выпадал снег. Теперь он редко играл с Мюреем и его друзьями, поскольку адвокат считал, что в их возрасте такие нагрузки уже вредны, поэтому Самнеру и пришлось обучить Сигни. Как только наступали теплые весенние денечки, они оба выходили на корт. Сигни играла в чем мать родила, и это доставляло старику особое удовольствие.

Он отдернул занавеску и осторожно вылез из ванны. Встав перед зеркалом, он досуха вытерся полотенцем. Сигни тем временем поджидала его с белым шелковым халатом в руках. Самнер оделся и пошел к своему любимому креслу. Рядом, на столике, ему был приготовлен апельсиновый сок, чай и свежий выпуск «Хэртфорд курант».

Каждое утро после ванны Самнер Боутс пил горячий чай и читал городскую газету. Аромат роз наполнял комнату.

Гейл по-прежнему расстраивала старика. «Итак, Гарри ничего не удалось добиться», — подумал Боутс. Получив от него короткое письмо и поговорив с ним по телефону, Самнер все еще не мог окончательно разобраться в ситуации, не знал, что можно еще сделать.

В таком возрасте привыкаешь, что тебя игнорируют, но, поскольку это исходило именно от Гейл, старик был больно задет.

Он оказался в трудном положении, поскольку много лет назад поклялся никогда не рассказывать Гейл об обстоятельствах ее рождения. Девочка была уверена, что она — единственный ребенок Лидии и Уорена Шуйлера. Поскольку оба они давно умерли, Самнер не раскрывал Гейл правду.

Скоро она все узнает из его завещания. Она получит две трети наследства Самнера, а грубияну Беннету, приемному сыну, он завещает дом и оставшуюся часть наследства.

Самнера сейчас больше всего беспокоило, что Гейл не сможет правильно распорядиться полученным капиталом. Она становится все более дикой, во всяком случае так ему кажется, и она уже не так молода, чтобы жить, как хиппи. Его особенно беспокоило, что она ко всему безразлична. Ее пьянкам не было видно конца.

Старик очень надеялся, что получит от Гарри добрую весточку. Он даже собирался послать Беннета на остров, чтобы тот привез к нему Гейл.

Вообще мир за пределами Хэртфорда стал для него чем-то мало реальным. Казалось невероятным, что он когда-то учился в Йельском университете. Потом он послал туда Беннета, но из него не вышло толку, лучше бы он так и оставался в Хэртфорде.

Жаль, что ничего не получилось у Гарри, ведь он так надеялся…

Самнер отложил газету и поднялся с кресла, чтобы позвонить Сигни. Еще одна традиция: она должна была одеть старика. Он платил ей вполне достаточно и не смущался просить ее о том, что доставляло ему удовольствие. Чесание спины и часовая ласка относились к такого рода обязанностям. И, конечно, игра на корте в обнаженном виде была уж совсем невинным делом.

Иногда после ужина, когда Самнер отдыхал со стаканчиком вина, Сигни вынуждена была заниматься перед ним стриптизом. Самнер, лежа в постели, вспоминал тех девушек, которых знал до пожара, в Йеле у него тоже было полно подружек. Во многом его воспоминания о тех днях в Йеле и потом в Хэртфорде были надуманы и иллюзорны. Он даже не мог вспомнить, как выглядели его подружки. Скорее Сигни вызывала в памяти не воспоминания юности, а образы тех нескольких экономок, которые уже в более зрелом возрасте жили в его доме. Все они были шведками, но каждая по-своему обольстительна и сексуальна.

Самнеру они все казались похожими, только одна была брюнетка, и все говорила: «Йя-я, Йя-я». И все равно эти его грезы словно вырывали Самнера из изоляции в его маленьком ограниченном мирке. Они вызывали состояние сладкой отрешенности и покоя. Все эти женщины, которые имели к нему отношение, давно исчезли из его жизни, многие люди, которых он раньше знал, уже умерли, и вот только Сигни теперь заботилась о нем и развлекала старика.

Сигни, игриво улыбаясь, помогала ему вдеть ноги в брюки. Он говорил, что ему трудно нагибаться, и она завязывала ему шнурки. Сигни посмеивалась и шутливо бранила его, зная, что именно такое поведение он любит. А вообще Самнер мог и сам завязывать себе шнурки на ботинках, но такова была традиция.