Анатолий Эйрамджан - С миру по нитке

• Название: С миру по нитке
• Автор: Анатолий Эйрамджан
• Издательство: Голос-Пресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-7117-0132-0

Анатолий Эйрамджан — известный режиссер-комедиограф, снявший такие фильмы, как «За прекрасных дам», «Бабник», «Моя морячка», «Импотент». Он автор сценариев известных комедий: «Самая обаятельная и привлекательная», «Где находится Нофелет?» и др. Он также писатель-юморист, дважды лауреат премии «Золотой теленок» «Литературной газеты». В книгу «С миру по нитке» вошли интересные и смешные жизненные истории, а также несколько киноповестей и юмористических рассказов.

---

– Но это ведь хорошее давление? – сказал я.

– Вы счтаете? Но ведь с водой иногда попадют в душ маленькие песчинки, камешки, забивают отверстия... И потому поток воды, на мой взгляд, какой-то неровный....

Если бы хоть кто-то из соседей сказал бы мне, что у них напор воды нормальный, а есть претензии к песчинкам и камешкам, мы бы не мучались три месяца. Почему же они все так дружно говорили, что давление воды их не устраивает, для меня загадка. Единственный ответ, который приходит мне в голову вот такой: в Америке все втайне недовольны своим положением, как бы хорошо в данный момент они не жили, все стремятся к лучшей квартире, машине, работе, зарплате... А предела этому здесь нет. И потому если спросить: как у вас давление воды в кране, нормальное? Ответят: нет, потому что уверенеы, что у кого-то наверняка лучше. Проверить этот феномен я решил опять же на своих соседях.

– Как у вас с электричеством, нормальное напряжение? – спрашивал я у соседей.

– Нет, – ответили мне все соседи.

На этот раз я был научен горьким опытом и потому стал уточнять:

– Временами пропадает свет? Плохо нагревается плита? Или нельзя одновременно включать микроволновую печь и тостер?

– Нет, что вы?! – всплеснули они руками. – Но, вы не замечали, иногда, может мигнуть лампочка... А в прошлом году вообще выключился свет на 3 минуты... Пришлось заново программировать электронику.... Вот в «Пинакле» (престижный дом на океане) – там такого быть не может...

В первый год пребывания в Майами я заболел каким-то очень затяжным гриппом, месяца два кашлял после него, а потом вдруг стало барахлить сердце. Я пошел на прием к кардиологу. Кардиолог оказался выходцем из Египта, он имел какой-то неряшливый вид, манерами напоминал мне врача-бакинца, купившего за деньги диплом. Я сказал ему, что хотел бы сделать себе коронарографию, т.е. проверить состояние сосудом. Врач, его звали Салах Амер, сказал, что вначале стоит сделать стресс-тест (кстати, достаточно дорогой), после чего можно решить вопрос о коронарографии. Стресс-тест мне был не нужен, так как я уже имел опыт своей болезни и в реальной жизни мог сам фиксировать эти стресс-тесты. Я отказался и попросил врача выписать мне нитросорбит, который купирует стрессовые ситуации. (в Америке самые необходимые лекарства, например, нитроглицерин, нельзя получить без рецепта врача. Кроме того, что лекарства там стоят намного дороже, чем например в Европе или Канаде, надо еще, чтобы иметь право приобрести их, каждый раз ходить к врачу за рецептом и платить за прием до 150 долларов. В Москве, если я забыл нитроглицерин, я мог заскочить в любую аптеку в городе и купить его за «смешные»

деньги. Здесь такое невозможно). Врач выписал мне рецепт, я заехал в аптеку и тут выяснилось, что прочесть рецепт никто не может. Позвонили в офис к врачу, но была пятница и уже никого там не было – отвечал автоответчик. Мне пришлось два дня прожить без нужного лекарства, проклиная на чем свет стоит врача, не научившегося даже правильно писать по-английски, а в понедельник я пришел в офис к Салаху Амеру злой как черт и, показав ему его рецепт, спросил, что он здесь написал.

– Нитросорбит, – сказал врач.

– Но этого ни в одной аптеке не смогли прочесть! – строго сказал я ему. – Два дня я был без нужного лекарства по вашей вине. Если не трудно, напишите, пожалуста, что-нибудь по английски, -протянул я ему бумагу и ручку. – Сразу все станет ясно...

Салах Амер стал меня успокаивать, говорить что-то в свое оправдание, а закончил вопросом:

– Что вы хотите?

– Я хочу коронарографии, – твердо сказал я.

– Пожалуйста, – сказал врач. – Можем сделать сегодня, можем завтра.

Когда вам удобней?

– Завтра, – сказал я.

– Приезжайте в 8 утра по этому адресу, – Салах Амер чуть ли не печатными буквами написал мне адрес госпиталя, куда я должен был приехать. – Сделаем вам коронарографию.

К тому же он снова выписал мне рецепт нитросорбита с четкими буквами, показал мне и, одарив меня нужными мне лекарствами, дружески проводил из кабинета.

– Купил свой диплом «мастер-дегри» и этими лекарствами пытается замести следы, – сказал я жене.

– Как же ты будешь делать у него коронарографию? – удивилась жена. – Это не опасно?

– Я думаю, что делать коронарографию будет кто-то другой, кто умеет. И потому стоит поехать, – сказал я. – Но если этот госпиталь какая-то шарашка, то, конечно, ни о какой коронарографии там не может быть и речи....

Утром к 8 часам мы были у этого госпиталя и у меня вызвало удивление, что госпиталь – многоэтажное красивое здание, с большими паркингами для машин, внутри он блестел чистотой и произоводил впечатление серьезного заведения. В регистратуре уже были оповещены о моем приходе и приступили к оформлению.

– Ты знаешь, грех отказываться, – сказал я жене.

Меня провели в палату, переодели, уложили на койку и тут же возле меня захлопотали несколько сестер и в течени пяти минут я был готов к операции. (Коронарография – это мини операция: в паховую артерию вводят зонд, продвигают его поближе к сердцу, а потом начинают впрыскивать контрастную жидкость и следят на экране монитора за ее продвижением в сосудах. Там где сосуд забит бляшками, там движение жидкости прекращается). Тут же покатили меня в операционную и там я увидел четырех человек, одетых в зеленные как-бы скафандры, в бахилах с масками на лицах – вид у них был марсианский. Один из марсиян похлопал меня по плечу и что-то сказал ободряющее – я понял, что это был Салах Амер. Не теряя времени бригада приступила к делу: ввели мне зонд, протолкнули поближе к сердцу и стали впрыскивать жидкость. Салах Амер давал короткие команды и подвижная рентгеновская головка перемещалась надо мной, раздавались звуки спускаемого затвора фотоаппарата, какие-то команды и на экране мониторов я видел, напоминающие залпы салюта, впрыски контрастной жидкости и проникновение ее в мельчайшие капилляры. Постепенно я привык к этим негромким командам, четкому ритму работы, отвлекся, погрузившись в какие-то свои, посторонние от операции мысли и вдруг спохватился, что процедура длится уже больше часа. В свое время в Московском кардиоцентре мне делали эту же процедуру и она длилась не более 20 минут, включая, естественную в наших условиях, накладку. Делал мне эту процедуру врач-одиночка, своими умельскими движенями, сноровкой, покрякиванием и чертыханиями, больше похожий на токаря, чем на врача... Все шло вроде штатно, как вдруг он закричал куда-то в сторону:

– Марья Петровна, контрастная жидкость у меня кончается!

– А у меня больше нет! – ответила ему Марья Петровна.

– Спросите у Петра Васильевича! – начиная нервничать, крикнул мой врач.

– А он ушел на обед!

– Ну, не знаю, ищите мне жидкость, черт побери! В темпе! У меня больной на столе со вскрытой артерией!

– Может у Лидии Павловны есть... Схожу, узнаю...

– Скорей! Больной нервничает!

Я действительно занервничал, мне дали нитроглицерин, контрастную жидкость вскоре нашли и вся процедура быстро закончилась.

Здесь же она длилась уже больше часа, несмотря на то, что все необходимое у них было под рукой и никаких накладок не было. Еще через полчаса они закончили работу и Салах Амер похлопал опять меня по плечу:

– Все в порядке! – сказал он.

– В порядке сосуды? – спросил я.

– Нет, один сосуд был забит и мы вам поставили стенд, – сказал Салах Амер.

В Москве, я думаю, мне бы сначала сделали коронарографию, установили бы закупорку сосуда, а потом назначили бы день введения стенда (т.е повторно провели бы всю уже сделанную процедуру) и т.д. Здесь же врач принял решение самостоятельно, даже не посоветовавшись с пациентом и в «одно касание»

провел нужную операцию.

Потом я узнал, что Салах Амер один из лучших кардилогов-хирургов Майами и теперь я остерегаюсь сразу переносить свои советские стереотипы на американскую жизнь, но по поводу улыбок женщин все же остаюсь при своем мнении.

И ко многому здесь приходится постепенно привыкать. Например, продавцы в магазинах здесь не такие, к каким мы привыкли. Они, конечно, вежливы, услужливы, но квалифицированной помощи в магазинах электроники, например, от них не дождешься. Они плохо знают то, чем торгуют. Объясняется это тем, что на работу в магазины берут случайных людей, а так как платят там небольшие деньги, то продавцы долго в магазинах не задерживаются. И потому я часто вспоминаю наших продавцов, которые все знают не только о том, что в наличии в магазинах, но и о мировых аналогах, могут дать дельный совет.

–Цифровой фотоаппараты «Сони» я вам не советую брать, – могут сказать наши продавцы. – «Сони» дают эффект «красного глаза». Возмите «Кенон» – не ошибетесь. Проверенная фотофирма, хорошая оптика...

Здесь такого не дождешься.

Наш мастер-сантехник ЖЭКа профессор по сравнению с американским.

Американский может только заменить испорченную деталь, а наш может и «похимичить».