Анатолий Эйрамджан - С миру по нитке

• Название: С миру по нитке
• Автор: Анатолий Эйрамджан
• Издательство: Голос-Пресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-7117-0132-0

Анатолий Эйрамджан — известный режиссер-комедиограф, снявший такие фильмы, как «За прекрасных дам», «Бабник», «Моя морячка», «Импотент». Он автор сценариев известных комедий: «Самая обаятельная и привлекательная», «Где находится Нофелет?» и др. Он также писатель-юморист, дважды лауреат премии «Золотой теленок» «Литературной газеты». В книгу «С миру по нитке» вошли интересные и смешные жизненные истории, а также несколько киноповестей и юмористических рассказов.

---

Париж без визы

Я, моя жена Оксана и мой сын от первого брака Сережа совершали в 1991 году круиз вокруг Европы. Это был один из первых коммерческих круизов. Теперь все знают, что частные турфирмы могут обмануть или подвести своих клиентов, а тогда никому в голову не могло такое прийти. И потому мы были уверены, что, заплатив за круиз, мы получим все то, что обещано в рекламном проспекте.

Так вот, в круиз мы поехали, корабль вовремя вышел из Одессы, а валюту, которую нам обещали раздать на корабле, нам так и не раздали. Представитель фирмы объяснил, что банк, который должен был оформить конвертацию, не сделал это вовремя и что свои деньги в рублях мы получим по возвращении в Москву. Новость ошарашивающая, поскольку на пути нашего следования были Стамбул – город-базар, крупные европейские столицы, и пассажиры – люди, в большинстве своем вырвавшиеся впервые за границу и собирающиеся сделать нужные покупки, оказались без денег.

Многие впали в уныние, некоторые качали безрезультатно права с организаторами круиза, а я, имея уже опыт выезда за границу, сразу решил действовать. Дело в том, что нам выдали боны для покупки на корабле всего необходимого в дороге: зубной пасты, мыла, сувениров, спиртного в баре и т. д. Я предложил тут же жене и Сереже, пока не поздно, накупить на эти боны водки и сувениров, с тем чтобы потом конвертировать их в валюту в портах следования. Моя непьющая компания охотно согласилась со мной, и мы накупили на все наши боны спиртного и матрешек.

Должен сказать, что нам удалось осуществить этот план и мы, при наших небольших запросах, отсутствие обещанной фирмой валюты особенно не ощутили. Продажей водки и сувениров занимался, конечно, я. Дело в том, что после поездки в ГДР, где, как я писал, мне не удалось продать рыбные консервы, я через несколько лет поехал во Францию, потом в Швецию. Там я был не один, а в компании со своими коллегами, членами Союза кинематографистов, и мы дружно и не таясь предлагали в ресторанах, где мы обедали, официантам икру, водку, а если нас не устраивала цена, то продавали все в городе, в киосках, магазинах, кафе... Все это делалось нами легко, с шуточками и хорошим азартом. Помню, в Швеции один из секретарей Союза кинематографистов Армении зашел как-то к нам в номер и спросил:

– Ребята, вы продали свою водку, икру?

– Хочешь заложить нас? – шутливо спросил его московский сценарист.

– Хочу попросить продать мои водку и икру, – грустно сказал армянский кинематографист.

– А почему сам не продашь?

– Да ты что?! – обиделся секретарь союза. – Чтобы я, Жора, продавал что-то?! Вы меня плохо знаете...

– Ну тогда вези все назад, – сказали ему.

– Обидно, – сказал армянский кинематографист.

– Тогда продай!

– Не могу.

– Ладно, – сказал я. – Давайте мы у него купим.

– Но только по демпинговым ценам, – поддержал меня московский сценарист.

– Согласен, – сказал Жора.

– Сколько у тебя?

– Очень много, – грустно признался секретарь союза.

Оказалось, что он, положившись на свой секретарский ранг, провез чуть ли не 20 бутылок водки и столько же банок икры.

Всю дальнейшую поездку мы продавали его водку, икру, и солидные комиссионные, полученные нами, дали возможность московскому сценаристу даже напиться хорошенько, что за границей в те времена мало кому удавалось.

Так что, как видите, опыт определенный у меня уже имелся, и потому в круизе у нас не было проблем с деньгами.

Но вскоре выяснилась еще одна неприятность. Когда мы подошли к берегам Франции, нам сообщили, что московской группе пассажиров организаторы круиза не успели оформить визу во Францию. Выходило, что остальные туристы (с Украины, Казахстана, Грузии и т. д.) поедут из Гавра на автобусах в Париж, а москвичи будут любоваться видами Гавра с палубы корабля.

Узнав об этом, я тут же сказал жене и сыну:

– Лучше посидеть во французской тюрьме, нарушив их границу, чем остаться на корабле. Завтра вместе со всеми сойдем на берег и поедем в Париж! И пусть кто-нибудь попробует нас остановить!

И вот, когда на причал в Гавре подали туристические автобусы и на берег стали выходить туристы из Украины, Казахстана и других бывших наших республик, – вместе с ними сошли на французский берег и мы. Офицер-пограничник не сделал никакой попытки остановить нас – да и вообще это не входило, мне кажется, в задачу французских пограничников – искать нарушителей на круизном судне – все мило улыбались. Но все же, как точно выразился наш мэр Лужков в телевизионном интервью, «очко у нас играло», пока мы шли к автобусам.

И вдруг в этот напряженный момент, когда до автобусов оставалось метров десять, кто-то резко схватил меня за руку – сердце мое сжалось, выдав экстрасистолу, давление явно подскочило... Но, к счастью, оказалось, что это – «врач-экстрасенс» с нашего судна, тоже москвичка – она лечила доверчивых людей нетрадиционными методами, а также гадала, завораживала, привораживала, наводила порчу, короче, была человеком, немного опередившим свое время – массовые экстрасенсы, гадалки и маги-волшебники-колдуны появились на год-два позже.

– Ой, ребята, как только я увидела, что вы прошли кордон, я, как была, в домашних тапках, тут же припустила за вами. Ой, лишь бы дальше не остановили!

Остальные члены московской группы толпились на борту и грустно смотрели на нас. «За флажки ходить запрещается!» – читалось на их окаменевших лицах.

Мы пробыли в Париже (я там уже был до этого, как вы знаете) целый день и, полные впечатлений, вернулись поздно вечером на корабль.

Но самое интересное выяснилось на следующее утро: почти вся московская группа перестала с нами здороваться. Я ожидал, что на нас посыпятся вопросы, мол, как это вам удалось, не было потом осложнений и т. д. Но вместо этого демонстративно холодные глаза, повернутые в сторону лица. Врач-экстрасенс-гадалка нам объяснила:

– У нас так принято: когда все в говне – это нормально, все дружат, все родные, а как кто-то высунулся – все! Это уже не наш человек. Так и мы сейчас для них. А кто, спрашивается, мешал им пойти за нами? Я ведь сообразила, пусть поздно, но решилась! А они ни за что бы не решились, потому что их так приучили. Вот и дуются сейчас. А мы в чем виноваты? Мы ведь рисковали!

И мне кажется, гадалка сказала правду. Может, в этом корень нашего увлечения социализмом (когда все как один, все поровну, все справедливо) и недовольство, пусть и очень уродливой, но демократией?

Уже через много лет, живя в Майами, я увидел в местной газете объявление:

«Прикоснитесь к чуду исцеления! Встреча с экстрасенсом Наталией Зыкиной, членом всемирной ассоциации гипнотерапевтов, Мастером Рейки, визактинологом, народным целителем...» И рядом фото, на котором я сразу узнал нашего экстрасенса по круизу и попутчицу без визы в Париже. Вот и она, значит, уже в Майами! А как остальные пассажиры нашего лайнера? Как им живется?

Р. S. Родители мне рассказывали, как я поразил их в раннем детстве. Мой брат, старше меня на одиннадцать лет, просил у родителей разрешения куда-то пойти вечером. Ему было пятнадцать, а мне, естественно, четыре года. Родители не разрешали, а брат все упрашивал их и упрашивал. Я, говорят, внимательно наблюдал всю эту сцену, а потом сказал брату:

– А что ты спрашиваешь разрешения? Вон твоя кепка – надень и иди!

Я не был в комсомоле, в школе мне говорили, что не примут до тех пор, пока я не повышу успеваемость по всем предметам и не улучшу поведение. Я так и не повысил и не улучшил. А в институте на все предложения вступить в комсомол я отвечал, что еще не созрел, а вот когда созрею, приду сам. Так я и не созрел и не пришел. Всю сознательную жизнь до успешного завершения перестройки слушал Би-Би-Си, «Свободу» и «Голос Америки», читал самиздат и запрещенную литературу. И теперь понимаю, что находился на краю пропасти. Мой институтский товарищ Сурик Ходжаев, когда к концу сессии у него образовалось три двойки, был вызван к ректору института. Вот что он рассказал сразу после этого, прибежав возбужденный ко мне домой:

– Захожу я в приемную, называю себя, и секретарша отводит меня не в кабинет к ректору, а в боковую комнату. Там на диване сидит незнакомый мне мужчина и говорит: «...мы знаем ваших родителей, они достойные коммунисты, и потому мы обращаемся к вам с просьбой информировать нас о настроениях в студенческой среде, кто болтает что лишнее, рассказывает политические анекдоты, морально неустойчив...» Первые фамилии, которые тут же пришли мне в голову, были – Тер-Григорьян и Дымент. Значит, и другим они придут, имей это в виду! Поскольку я сразу не дал ему согласие, этот человек предложил мне подумать и дать ответ на следующей неделе.

Сурик не дал согласие стать информатором, его исключили за неуспеваемость из института, он попал в армию, там у него обострилась болезнь почек, и вскоре после армии он умер. Я уверен, что кроме Сурика такое предложение могло быть сделано и другим студентам и те вполне могли назвать мою фамилию в списке неблагонадежных студентов. Но Бог миловал, да и времена уже были не совсем те!