Павел Ганжа - Дети Земли

• Название: Дети Земли
• Автор: Павел Ганжа
• Издательство: Самиздат
• Жанр: Фэнтези

Вы не были на Таити? Нет? И слава богу. Но отпуск-то в Турции проводили? Помните: соленая волна, солнце, пляж, катание на гидроциклах и катерах, дайвинг… Именно с заурядного погружения с аквалангом в Средиземное море и начались приключения обычного сибирского парня Никиты Селина. Во время подводной прогулки произошло мощное землетрясение, и несчастный турист оказался в пещере, отрезанной от внешнего мира. В одиночестве. Измученный попытками вырваться из каменного мешка, Селин прилег отдохнуть… и привиделось герою, что с ним вступил в контакт представитель давно погибшей цивилизации. Судя по физиономии – типичный рептилоид. Научил паре фокусов и испарился. Очевидно, от скуки. ГГ выбрался из пещеры… Ну, и дальше начинается обычная канитель в духе то ли фэнтези, то ли фантастики… Пересказывать сюжет не буду, даже под угрозой забрасывания тапочками. Ах, да еще… Сам тоже поугрожаю. Кто не дочитает или начнет возмущаться, что, мол, не свежо, затасканно и напоминает свод компиляций – тому автор плюнет вслед, проклянет и нагадит под дверью.

---

Кстати, о зрении…

Что там у нас с хулиганами?

Селин открыл – в сто пятый раз за сегодняшний день – глаза, поморгал. Убедившись, что все в порядке (мятлики не летают, огненные кольца не плавают, "прибор ночного видения" не отказал), убрал руки с затылка, приподнял голову и выглянул из-за тополя. Чужого на прежнем месте не было. Его вообще не было. Возле кустов, в сквере, в городе. Нигде. Его присутствия человек не ощущал, хотя мог поклясться, что почуял бы "запах" черноглазого недруга и за тысячи верст. Никита настолько сроднился с господином в балахоне за кроткий миг-век слияния разумов, что "унюхал" бы его, где бы тот не находился. В другом населенном пункте, в другой стране, на далеком острове, даже на Луне. Однако "запах" Чужого отсутствовал. Отсутствовал в этом мире. Напрашивался вывод о том, что обладатель модной рясы, симпатичной безухой и безносой мордашки и красивых глазок отправился в мир иной. То есть, отдал концы, окочурился, сыграл в ящик, склеил ласты. Как хотите, так и называйте. Иные варианты можно не рассматривать, если не учитывать сомнительную вероятность того, что Чужие умеют скакать по мирам, будто блохи по собачьей шерсти. Наличие этих самых иных (потусторонних или параллельных) миров – и то вопрос.

Существование иных вселенных Никиту в данный момент волновало мало, в отличие от судьбы мага. Если "балахон" уцелел и сподобился сбежать, применив неведомое волшебство, то у человека могли возникнуть серьезные проблемы. Не один ведь Чужой на планете. Никита встречал двоих, включая испарившегося индивида, однако их, судя по подсмотренному в сознании мага, гораздо больше. Десятки, если не сотни. Предположим, испарился голубок, сконденсировался в тайном убежище магов и побежал начальству жаловаться…

Нет, не предположим. Чужой мертв. Однозначно. Об его гибели кричали органы чувств. С ними соглашалась "пещерная" интуиция. В пользу смерти недруга свидетельствовала и добытая в его разуме информация – маг воспользовался неким специфическим средством, которое именовал "Даром последнего вдоха". В природе (магическое, ментальное или еще какое?) данного средства Селин разобрался еще не полностью – "скачанная" информация была хаотичной и нуждалась в упорядочении и осмыслении, но характерное название не давало простора для фантазии, а воспоминания Чужого прямо связывали "Дар" с гибелью мага, его применившего.

Кроме того, на смерть телепата недвусмысленно намекала иссиня-черная проплешина выжженной земли в том месте, где еще несколько секунд назад возвышалась фигура гуманоида. Проплешина имела округлую форму и немалый размер – ее диаметр составлял не менее пяти метров. И еще она фонила. В "пестром" спектре проплешина отсвечивала багрово-красными сполохами. Судя по тому, что вся растительность в ней выгорела, земля спеклась до стекольного состояния, а попавший в проплешину кусок асфальтовой дорожки едва ли не расплавился, температура огненной волны измерялась в тысячах градусах по Цельсию. И человек, оказавшийся внутри окружности в момент вспышки неизбежно бы погиб. И не только человек. Любое существо, за исключением, может быть, сказочной саламандры. Тут никакая магия не поможет, разве что скафандр высшей защиты, да и то вряд ли. Если асфальт крошится, не то, что скафандр – бункер не спасет. Вот Чужого, собственно говоря, спецодежда не спасла. Испарился вместе с балахоном.

Проплешина развеяла последние сомнения; маг уничтожен. Можно сказать, сгорел на работе. А ведь ту же участь он и для человека готовил. Недаром гуманоид на Дар последнего вдоха надеялся, чуть за собой врага не утянул. Не догадайся Селин отбежать подальше, полыхнул бы брошенным в костер бумажным листком. Тоже сгорел бы, невзирая на все свои таланты, включая суперрегенерацию. И пепла бы не осталось. Никиту невольно передернуло от запоздалого страха, когда он в полной мере осознал, чего избежал. Слава богу, у этой огненной "бомбы" оказался небольшой радиус поражения. А то бы и хоронить нечего было.

Разглядывать выжженное на земле пятно Селин не стал. По многим причинам. Во-первых, ему не давал покоя идефикс об излучении, источником которого могла быть проплешина. Некогда Никита начитался ужасов о последствиях применения ядерного оружия и настолько впечатлился, что теперь вредоносного излучения (особенно помеченного одной первых букв греческого алфавита – альфа, бета, гамма) остерегался сверх всякой меры. По поводу и без. А сейчас повод поостеречься имелся, и весьма серьезный. Во-вторых, Селин просто устал, можно сказать, выбился из сил, отбивая ментальные атаки разных подлых гуманоидов, и заниматься еще исследованием эпицентра вспышки ему не хотелось. В-третьих, существенно возросла опасность появления в сквере посторонних. Несмотря на его безлюдность и глубокую ночь. Вспышка была настолько яркой, что в темноте ее могли заметить и издалека, из окна соседнего дома, например, или разглядеть с улицы зарево. Заметить и принять за пожар со всеми вытекающими. А в-четвертых, в-пятых, и, если позволите, в-последних, впечатлений на сегодня и без того хватит. Их еще переварить надо.

Кстати, относительно переварить… не мешало бы и перекусить. Что-то он проголодался.

Взгляд опустился на наручные часы. Ничего себе! Поединок, за время которого Никита успел пережить столько, что… впору многотомные мемуары писать или пособия по борьбе с магами-телепатами, длился считанные мгновения. Последний раз Селин смотрел на часы непосредственно перед схваткой, когда уже привез Чужого в сквер, где-то между обрызгиванием недруга водой из лужи и реанимационными процедурами в виде веточного массажа физиономии. С того момента на хронометре визуально почти ничего не изменилось. Секундная стрелка на часах у Никиты отсутствовала, а минутная сдвинулась разве что на одно-два деления. И большая часть этого времени наверняка пришлась на прыжки вокруг тополя уже после завершения поединка. А показалось, что минула целая геологическая эра, по сравнению с которой Кембрийский период – жалкая неделя. Наглядное доказательство того, что в иных ситуациях река времени течет очень быстро.

Селин встал, отряхнул штаны от налипших комков грязи и травинок, поднял потерянный во время обезьяньих прыжков разрядник, подобрал брошенную у скамейки сумку с "охотничьими" принадлежностями – слава богу, не понадобились!- и побрел восвояси. Пережевывать, переваривать. Он выбрался из сквера, пересек улицу, добрался до первой из подворотен, но… тут на него голодным медведем навалилась необоримая слабость, а земля вдруг затряслась, словно припадочная, и со скоростью гоночного болида устремилась вверх – навстречу лицу.

Встреча укрытой асфальтовым панцирем земли и бедной Никитиной физиономии состоялась… и наступила ночь.

ГЛАВА 7

Стук собачьих когтей по паркету раздражал и мешал сосредоточиться. Громкий и неприятный стук. Казалось, на пол наступают не мягкие лапы пса, а подкованные копыта боевой лошади. Вот парадокс: когда собаки во дворе подкрадываются, от них ни звука лишнего не услышишь, до инфаркта внезапным появлением довести могут, а тут стучат, как солдаты сапогами по плацу. На двор, конечно, заклинание соответствующее наложено, да и вместо гулкого паркета там мягкий травяной ковер расстилается, но от понимания причин возникновения шума легче не становилось – Вика Морозова сидела за компьютером в доме, а не в беседке, и стук когтей бил по мозгам круче, чем работающий за стеной перфоратор. Она бы с радостью переместилась на свежий воздух, но погодные условия не благоприятствовали – сегодня было прохладно и сыро. К тому же в беседке отсутствовала такая элементарная вещь, как электрическая розетка, а бегать каждые два-три часа в дом для подзарядки батареи ноутбука тоже не улыбалось. Поэтому приходилось мириться со стуком когтей по паркету.

К счастью, активный и любознательный Вист, а шум, прогуливаясь по просторным коридорам дома Воронина, издавал именно он (Рич спрятался где-то во дворе), копытами не обзавелся, иначе Вика сошла бы с ума. От грохота, от бессилия, от излишнего нервного напряжения. Который день она вместе с Оспешинским и Борисом бьется над записями Кацмана, а толку нет. По сути, они продолжали то, что начали еще в доме Семена Моисеевича – копались в его бумагах, а также просматривали документы, обнаруженные в компьютере и на дисках. Только копались уже на другом уровне, не скакали по верхушкам, а зарывались в глубь, тщательно и методично.

Сканирование бумаг ничего не дало, пришлось изучать их старым дедовским способом – читать. Так же как и все текстовые файлы на электронных носителях. А многочисленные аудиозаписи – прослушивать. Исследовать медленно и вдумчиво, "рассматривая под микроскопом" каждую необычную фразу, каждое странное слово. С учетом объема информации подобная работа требовала внимания, усидчивости, терпения… и железных нервов. Ведь гипотетическая возможность упустить нечто важное заставляла неотрывно буравить взглядом монитор, отчего в глазах уже периодически начинали плясать мятлики, а отсутствие результатов – психовать. И напряжение нарастало.