Вирджиния Нильсен Вирджиния Нильсен - На руинах «Колдовства»

• Название: На руинах «Колдовства»
• Автор: Вирджиния Нильсен Вирджиния Нильсен
• Издательство: БДР-Трейдинг
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-7721-0050-5

До гражданской войны в Южных Штатах существовал варварский обычай: белые рабовладельцы нагло совращали своих черных невольниц и открыто сожительствовали с ними, а их жены вынуждены были терпеливо смотреть на это сквозь пальцы.

Креольская красавица Симона Арчер, дабы не делить своего мужчину со служанками, выбирает единственный, как ей кажется, способ протеста — решает вообще не выходить замуж и стоически соблюдает данный обет. Она уверенно отражает навязчивые притязания привлекательного Ариста Бруно, преуспевающего судовладельца и богатого хозяина огромной плантации.

Но возможно ли постичь природу тонкой женской натуры?! Неожиданно для себя Симона пылко влюбляется в упрямца Бруно, галантного почитателя ее добродетелей. Их романтическому сближению мешает только боязнь разочарования: вдруг Арист такой же жестокий и беспринципный последователь первобытных традиций, как и многие ее распутные соседи-плантаторы…

---

— Я люблю тебя, Арист.

— Я говорил раньше «Я люблю тебя», любимая, но никогда я не вкладывал в эти слова то значение, что сейчас.

Он взглянул на задернутое шторами окно и увидел в щелочку, что дождь прекратился и алый свет низкого солнца проникает сквозь облака.

— Посмотри, готова ли твоя одежда, и я пошлю слугу за твоим экипажем. По дороге в Беллемонт подумай о том, как сказать очаровательной Мелодии, что я хочу жениться на ее дочери.

Она покачала головой, смеясь, и ответила ему поцелуем.

16

Джон Уоррен Отис поздоровался с новым хозяином и взял у слуги чашку кофе. Они сидели в галерее. День был ясным и уже теплым, приятным в тени, отбрасываемой крышей дома. Воздух был пронизан ароматом жимолости.

— Я выбрал вам носильщика, месье Отис, — сказал месье Виго. Владелец плантации был высоким худым французом, с римским носом и чувственными, удивительно красными губами. — Леон хромает, но тем не менее достаточно проворен. Я думаю, он будет вам очень полезен, так как умеет подражать крику любой птицы.

— Замечательно! Может быть, он продемонстрирует свои таланты прежде, чем мы отправимся?

— Ну конечно. Только он плохо понимает по-английски. Если хотите, я предоставлю вам кого-нибудь другого, но все мои рабы говорят на отвратительном французском.

— Это не важно, месье. Я тоже не очень бегло изъясняюсь по-французски, как вы уже заметили, но я могу общаться.

— Тогда я пошлю за Леоном.

Хозяин отдал приказ слуге, снова наполнявшему их кофейные чашки, и вскоре к галерее, хромая, подошел черный мужчина и остановился, покорно склонив голову. Он стоял на солнце, освещавшем его лоб и тугие кольца волос, и Отис увидел, что раб моложе, чем показался ему вначале. Его опущенные плечи, его осанка показывали, что его левая нога короче правой.

— Леон, месье Отис хочет услышать твои птичьи крики.

— Да, господин. — Негр приложил руки к губам, пробормотал: «Пересмешник» — и издал быструю серию звуков: от хриплого карканья до мелодичного пения.

Отис улыбнулся и медленно сказал:

— Пересмешник крадет все песни, что слышит, не так ли? Ты можешь сказать мне, какой птице он сейчас подражает?

Раб сказал:

— Желтая славка. — И издал музыкальную трель. — Кардинал. — И просвистел нисходящий тон.

Отис оценивающе захихикал.

— Канадский гусь. — Раб так реалистично изобразил далекую стаю, летящую над головой, что Отис чуть не поднял глаза к небу. И все это было сделано с неизменным апатичным выражением лица.

— Я потрясен, — пылко сказал Отис. — Скажи мне, ты видел танагру?

Черный мужчина быстро взглянул на него, затем ответил отрывистым «Пик-пик? Пик-и-пик-и-пик».

Отис громко рассмеялся:

— Как думаешь, ты сможешь сегодня найти мне танагру?

— Да, господин.

— Хороший человек.

— Иди скажи поварихе, чтобы приготовила ленч для месье Отиса, — приказал плантатор. — Ты отведешь его туда, где можно найти танагру.

— Да, господин.

Леон кивнул и захромал прочь, перед уходом взглянув через плечо на хозяйского гостя. Это был гордый взгляд, противоречивший его проявлению покорности и унижения, и неуловимо снисходительный.

Отис был заинтригован. Плантатор явно ничего не заметил.

— Он кажется умным парнем, — сказал Отис.

— Я не назвал бы это умом, месье. Как у пересмешника, у него дар подражания.

— Действительно. Месье, прошу вашего разрешения стрелять, если мы найдем танагру. Я не люблю убивать певчих птиц, но необходимо принести образец в студию. Я хочу раскрасить каждое перышко. У меня хорошая память на детали, но не настолько.

Плантатор пожал плечами:

— У нас много певчих птиц, месье. Я уверен, что могу поделиться с вами.

Час спустя они отправились в путь. Леон нес папку Отиса на одном плече и рюкзак с рисовальными принадлежностями, бутылкой вина и едой — на другом. Отис нес свое ружье, так как месье Виго предупредил не отдавать его Леону. Как и предсказывал хозяин, Леон, несмотря на хромоту, шел быстро.

Когда они преодолели выгоны, где паслись лошади, и направились к лесу, Отис спросил:

— Ты родился с короткой ногой, Леон?

— Нет, господин.

— Что случилось?

— Когда я был маленьким, я очень рассердил отца господина и он сбросил меня с галереи.

— Господи! С верхней галереи?

— Да, господин. Я сломал ногу и никогда уже не мог ходить прямо.

Отис поморщился и несколько минут старался скрыть жаркий гнев, который вызывало в нем рабство, всепоглощающую ярость, заставившую его бросить прибыльную портретную живопись и отправиться на Юг, чтобы освободить столько рабов, сколько он сможет.

— А теперь с тобой хорошо обращаются?

— Да, господин.

— Ты когда-нибудь мечтаешь о свободе?

Темнокожий мужчина повернул голову и презрительно взглянул на Отиса.

— Ты никогда не думал о том, чтобы пойти на Север в один из свободных штатов?

— «Свободных», господин? Мой хозяин может послать своих людей куда угодно, чтобы привести меня обратно.

— Значит, ты знаешь о Законе о беглых рабах этого года?

— Все знают, — горько сказал раб.

Отис в молчании следовал за ним несколько минут, удивляясь, как порабощенные африканцы, большинство которых не умеют ни читать, ни писать, умудряются быть в курсе всего, что южные политики делают в конгрессе.

— Есть Канада, где все люди свободны. Ты мог бы дойти туда.

— На этих ногах, господин?

Они теперь углубились в лес, и Леон шел медленнее. Он сделал знак молчать, и Отис постарался идти так же беззвучно, как и его проводник.

Помахав рукой, раб замер, и Отис тоже остановился.

— Пик-пик?

Отис едва верил тому, что отрывистые звуки издает мужчина, стоящий перед ним. Он задержал дыхание, прислушался.

— Пик-пик? — снова крикнул Леон.

Донесся ответ, тихий, но отчетливый, от невидимого, но близкого источника:

— Пик-и-пик-и-пик.

— Папку! — настойчиво прошептал Отис, прислоняя ружье к дереву. Он вынул бумагу и карандаш. Леон отодвинулся с беспредельной осторожностью, затем сделал знак Отису следовать за ним. Отис подчинился, вздрогнув, когда под сапогами треснул прутик.

Леон протянул руку, и у Отиса перехватило дыхание от восторга. Танагра сидела на виду, на конце тонкой веточки ниссы. Птичка была меньше кардинала и без хохолка, но красавица, с гладко окрашенными густо-розовыми перьями от округленной головки до хвоста. Она сидела очень спокойно, как будто понимая, что любое движение привлечет к ней внимание. Отис быстро набрасывал контуры.

Птичка была прекрасной целью, но Отис, незнакомый с этим видом, хотел увидеть ее в полете. Однако прежде всего — цвет. Он достал акварельные краски и налил немного воды в маленькую баночку, прикрепленную к палитре.

Леон внимательно следил за ним. Птичка, казалось, тоже следила, но пока не поднимала тревогу. Отис смешал алый с чисто-красным. Как раз в тот момент, когда он провел кистью по рисунку, оставив прозрачный след, птичка взлетела. Отис быстро сделал два резких мазка, поймав динамику полета, и Леон, смотревший из-за его плеча, хрюкнул от изумления.

Птица исчезла, и жалобные «пик-пики» Леона остались без ответа. Мужчины пошли дальше в дубовую рощу и кипарисы на краю болота и присели на сухой пригорок позавтракать холодной куропаткой и хлебом. Отпив из маленькой бутылки вина, Отис передал ее Леону.

— У тебя есть семья, Леон?

— Да, господин, но я теперь не вижусь с ними. Моего отца продали до того, как я родился. Моя мать — повариха на другой плантации, далеко отсюда. В прошлом году продали мою жену. Меня бы тоже продали, если бы не больная нога.

— Но твой хозяин гордится твоими способностями подражать птицам.

— Да. — Леон захихикал. — Он часто держит на меня пари.

— Ты пошел бы на Север, если бы кто-нибудь помог тебе.

Карие глаза вспыхнули, сначала с подозрением, затем, когда Отис добавил: «Друзья повели бы тебя от станции к станции?» — безумной надеждой, которую раб постарался скрыть.

— Если бы мне представился шанс, я бы воспользовался им. Да!

— Могу ли я доверять тебе, Леон? Я рискую своей жизнью и жизнями друзей, готовых помочь тебе избежать рабства.

— Вы можете доверять мне, господин, — гордо сказал Леон.

Отис поверил ему. Верить было легко, так как любой человек с характером хотел избавиться от унижений и жестокостей рабства. И Леон точно был достаточно умен, чтобы понять, о чем с ним говорят.

— Тогда слушай…

Они говорили почти час, затем вернулись к охоте. Только в конце дня они нашли еще одну танагру. Отис вскинул к плечу ружье и выстрелил. Танагра красной дугой, не успев расправить крылья, трепеща, упала с ветки высокого дуба. Леон захромал к маленькому алому тельцу. Отис заметил, как он нежно взял его большой рукой, приглаживая розовые перышки одним пальцем, затем протянул художнику.