Юрий Афанасьев - Историзм против эклектики. Французская историческая школа "Анналов" в современной буржуазной историографии

• Название: Историзм против эклектики. Французская историческая школа "Анналов" в современной буржуазной историографии
• Автор: Юрий Афанасьев
• Издательство: Мысль
• Жанр: История
• Год: 1980

---

Ретроградные выступления Ф. Фюре и Д. Рише и других современных историков "Анналов" вполне естественно влились в общее русло антикоммунистической пропаганды. В условиях усиления антикоммунизма и антисоветизма, которым характеризуется современная идеологическая обстановка во Франции, подобные выступления не остались бесследными. Прежде всего их активно поддержали так называемые "новые философы". Эта группа "разочарованных детей 1968 года" получила в последнее время широкую известность. "Новые философы" достаточно продуктивны [151], их охотно печатают ведущие издательства, о них пишут статьи, с ними проводят телевстречи, отдельные их работы уже переведены на многие языки.

Большинство "новых философов" принимало участие в событиях 1968 г. во Франции, исповедуя в те дни гошистские идеи, представлявшие собой смесь маоистско-троцкистских и экзистенциалистских установок, анархизма и пр. Неуспех "молодежного бунта" привел "новых философов" к пессимистическому выводу, что революция вообще невозможна, что мир всегда строился и будет строиться на зле и насилии, подавлении личности. В доказательстве этой идеи "новые философы" усмотрели свою главную задачу.

Для обоснования своей точки зрения они обратились к современным буржуазным наукам об обществе и без особого труда нашли в ней достаточно обширный материал, созвучный их настроению. В целях доказательства того, что общественное бытие не несет в себе зерна перемен, "новые философы" активно, но вульгаризаторски использовали структуралистский метод, в результате чего была выработана категория maître, которой дается широкое толкование: это прежде всего "власть", а также "государство", "идеология", одним словом, все то, что, по их мнению, фатально противостоит индивиду и подавляет его. Помимо собственно философского обоснования этой концепции они довольно широко используют идеи, сформировавшиеся во французской буржуазной историографии и направленные против марксистского учения о социальной революции.

Так, например, А. Глюксманн — наиболее заметная фигура среди "новых философов "-прибегает порой к прямому пересказыванию "реинтерпретации" Ф.Фюре и Д.Рише истории Великой французской революции. Разделяя полностью позиции современных "анналовцев" по узловым пунктам этой проблемы, А. Глюксманн особо выделяет те их положения, которые дают ему возможность сделать "философские обобщения" в том плане, что еще в период французской революции правительства научились осуществлять "революционные реквизиции", "размахивать косой уравнительства", "бороться с эгоизмом масс" и что все это привело лишь к "борьбе всех против всех при недоверии и эгоизме каждого"[152], что "террор со стороны государства революционизирует общество, а общество революционизирует само себя"[153],-все это, вместе взятое, и есть "вечный момент революции"[154], который определяет собой ее перманентную безысходность. По мнению А. Глюксманна, независимо от того, какая "политическая группа" приходит в тот или иной исторический момент к власти, ей всегда противостоит некий слой общества, который он нарекает "плебсом". Таким образом, общество постоянно разделено на "руководителей" и "руководимых" (gouverneurs — gouvernés) и извечное насилие (maître) сохраняется [155]. Первое свое историческое воплощение, по Глюксманну, "плебс" нашел в лице "европейского крестьянина", но "плебс" продолжает существовать и поныне. Правда, А. Глюксманн делает здесь существенное уточнение: в настоящее время эта дихотомия ("власть - плебс") присуща уже не только обществу, но и каждой личности в отдельности, в каждом индивиде есть нечто от "власти" и одновременно от "плебса"; этот трагизм бытия выражается в том, что человек, следуя внешним установлениям, является "слепком" власти, когда же он ставит себя в оппозицию последней, то в нем проявляется нечто от "плебса"[156]. Подобный абстрактный, внеклассовый подход позволяет "новым философам" утверждать, что человеческое бытие всегда однокачественно там, где существует "власть", т.е. и при капитализме, и при социализме [157].

Примерно на тех же позициях по проблемам революции стоит другой "новый философ"— Бернар-Анри Леви. Так же исходя из идеи неизменности бытия, он поставил своей задачей опровергнуть концепцию "оптимистического прогрессизма" и доказать, что "мир не меняется и не изменится к лучшему", так как maître - у Леви в этой роли выступает "князь" (prince) - есть "фатальность, подчиняющая историю своему закону"[158].

Таким образом, по мнению "новых философов", бытие maitre по своей природе объективно, независимо от действий людей. Приобретая мистический облик, maître является как некий Рок, радикальное Зло, что не дает никакой надежды на перемены. Основная функция этой категории вполне ясна— доказать неизменность общественного бытия. И если буржуазные историки проводят эту идею, лишая человеческое общество объективных закономерностей развития, то "новые философы" превращают "неизменность" в Рок, стоящий над материальным бытием в форме Идеи.

У Ф. Фюре нашлись последователи не только среди философов, но и среди историков. Одним из них стал М.Ферро, который считает себя самым крупным во Франции специалистом по истории революции 1917 г. в России.

М. Ферро занимает видное место в "Анналах". Он является одним из директоров журнала, осуществляет руководство Центром по исследованию проблем СССР и славянских стран Школы высших исследований в области социальных наук. Кроме того, он активно сотрудничает в газете "Монд" и на телевидении, выступая в качестве наиболее авторитетного буржуазного "советолога". В сфере исторической науки наибольшую известность М.Ферро принесли два тома его работы под общим названием "Революция 1917 года"[159]. Первый из них — "Свержение царизма и истоки Октября"—вышел в 1967 г., второй—"Октябрь: рождение одного общества"—в 1976 г. В том же 1976 г. М.Ферро защитил эту работу в качестве докторской диссертации в Сорбонне.

Прежде чем дать этой работе характеристику по существу, отметим, что в ней отчетливо просматриваются некоторые тенденции новейшей буржуазной историографии Октябрьской революции в целом [160]. В первую очередь это касается проблематики публикаций. Современные буржуазные историки стали уделять внимание таким аспектам социалистической революции в России, которые раньше буржуазная историография игнорировала. Во многих публикациях по истории Октября [161] иногда целые разделы посвящаются таким вопросам, как содержание и характер первых декретов Советской власти, в них анализируются устремления различных социальных групп, классов, мотивы их действий, программные положения политических партий в России накануне и в ходе Октябрьской революции. Десятки и сотни страниц в книгах по истории Октября отводятся на "освещение" вопросов о Советах, рабочем контроле, профсоюзах, численности и составе рабочего класса, об экономических и политических предпосылках революции, о ее результатах.

Французских буржуазных историков занимают в первую очередь те проблемы истории Октябрьской революции, которые наиболее созвучны социально-политическим проблемам сегодняшней Франции; среди них на первом месте—"народ и революция", "массы и партия большевиков". Выбор именно этих проблем не случаен. Характерной особенностью общественной жизни современной Франции является нарастающее массовое движение, ставшее сегодня уже не отдаленной, а непосредственной, реальной угрозой господству монополий и самому существованию капиталистического строя. Изменения в соотношении классовых сил, все более широкое распространение идей социализма убедили буржуазных идеологов в том, что сохранить и упрочить свое влияние на массы невозможно, обходя такие важные проблемы, как народ, классы, партии, революция.

За последнее время существенно изменился и характер публикаций по истории Октября. Расширение проблематики, введение в исследовательскую сферу новых тем потребовали от буржуазных историков соответственного расширения историографической и документальной базы. Авторы книг, которые составляют основу "научной" продукции "советологии", оперируют довольно большим фактическим материалом, часто делают ссылки на произведения классиков марксизма-ленинизма, приводят цитаты из их работ, обращаются к выводам советской исторической науки, вступают в полемику [162]. В результате многие публикации внешне выглядят весьма внушительно, а их авторы предстают перед читателем как настоящие исследователи.

Одной из главных тенденций в развитии буржуазной историографии на современном этапе является более тонкая и изощренная маскировка под объективность. Следует, однако, подчеркнуть, что распространение "модифицированных", "сбалансированных", "интеллектуализированных" и тому подобных концепций социалистической революции в России взамен примитивно антикоммунистических трактовок нельзя воспринимать как некий "прогресс" современной буржуазной исторической науки, как стремление к более или менее правдивому отображению событий. О некотором "превосходстве" последних публикаций по истории Октябрьской революции над работами предшествующих лет можно говорить лишь с точки зрения усиления опасности "модернизированного"антисоветизма по сравнению с антисоветизмом грубым, примитивным.