Диана Удовиченко - Южная пристань

• Название: Южная пристань
• Автор: Диана Удовиченко
• Жанр: Фэнтези

Предисловие

Все приморские города обладают особым колоритом, тем более, южные. А если этот город стал не только перекрёстком морских дорог, но и миров, то совсем не удивительно, что в нём постоянно происходят странные и загадочные события. Такова Южная Пристань — небольшой портовый город на юге России, сохранивший уклад жизни начала ХХ века. Здесь порой мирно, порой не очень уживаются люди и пришельцы, простые горожане и могущественные маги. Здесь смешались времена и эпохи, реальность и фантастика.

Олег Булдаков и авторы Литературного Проекта приглашают вас окунуться в необыкновенную атмосферу этого удивительного города.

Александр Ромашихин

---

Когда игра закончилась, я поспешил раскланяться с обманутой компанией. Заняв прежнее место за стойкой, сделал вид, что продолжаю пить. На прощанье человек в черной рясе, лицо которого я так и не рассмотрел (мне казалось, что в глубине капюшона вместо лица клубилась тьма), шепнул мне:

«Не продавай книгу». Я лишь кивнул и поторопился его покинуть: этот человек вызывал во мне необъяснимое чувство страха. «Монах» напоминал мне змею.

Наверно, подобные ощущения испытывает мелкий грызун при виде хищной рептилии.

Минут через двадцать, когда странная троица покинула заведение, ко мне подошел Петрович.

— Так себе улов, — толстый трактирщик всегда внимательно следил за моей игрой.

— Ну что, как обычно? — спросил я, рассматривая выигранный фолиант.

— А как же, конечно. С тебя пять рублей.

— Ты чего, Петрович, пополам же делим! — удивленно воскликнул я.

— Ты мне зубы даже не старайся заговаривать! Я-то вижу, что книжонку продать можно, да самому возиться неохота. Оставлю ее тебе, так что изволь пятерик, — сказал трактирщик, протягивая ладонь.

Молча я отсчитал пять рублей и отдал их Петровичу. Спорить не было смысла. Когда он отходил от меня, вид у него был, как у свиньи, до отвала нажравшейся помоев.

— Жидяра…

— Чего? — не расслышав, переспросил хозяин.

— Домой пойду, — буркнул я.

— А, ну бывай, — равнодушно ответил он, пожав плечами.

Надев плащ и шляпу, сунув книгу под мышку, я вышел из трактира. Темный переулок встретил меня свежим ветерком. Октябрьские ночи в Южной пристани довольно прохладны. Засунув свободную руку за пазуху и нащупав в потайном кармане рукоять морского кортика, который когда-то выиграл в карты, я быстрым шагом направился в сторону своего дома. Спокойно наслаждаться прогулкой в переулках Малой Рыбацкой вредно для здоровья. По дороге меня запросто могли поджидать недовольные проигрышем недавние посетители «Боцмана». Еще был шанс столкнуться в переулке с компанией пьяных матросов, которые всегда не прочь почесать об кого-нибудь кулаки. Но с такими можно разойтись миром: морякам одного человека бить неинтересно, им подавай шумную драку — толпа на толпу. Больше всего стоит опасаться обитателей городского дна, готовых за медную копейку перерезать случайному прохожему глотку. Такие существа как раз и селились в трущобах Малой Рыбацкой.

Но сегодня фортуна ко мне благоволила. Я без происшествий преодолел полверсты и остановился перед входом в нелепую двухэтажную деревянную постройку с покатой крышей. Здесь я снимал маленькую комнатку на чердаке. Из-за морского климата, сырости, плесень была в этом доме постоянной гостьей. Не имею ни малейшего представления, как эта развалина до сих пор стояла.

В коридоре я столкнулся с соседом. Маленького роста, худой, но вполне крепкий для своих пятидесяти, одетый в дешевый, покрытый заплатами, дрянной костюм, (никто из обитателей Малой Рыбацкой дорого и не одевался), в очках с толстой роговой оправой, человек пыхтел над несколькими мешками.

— Вам помочь? — обратился я к нему.

Сосед поднял на меня мутный взгляд, пару секунд смотрел молча, а затем буркнул:

— Сам справлюсь.

Я пожал плечами и отошел.

Старик всегда был нелюдим. Не знаю, чем он занимается сейчас, но от хозяйки дома я слышал, что сосед во время войны служил полевым врачом.

Но по возвращении с фронта узнал, что его жену и маленькую дочь, которых он оставил в городе, убили какие-то грабители. С тех пор он слегка не в себе, что совсем не удивительно. Отправляешься защищать родину, а она преподносит тебе такой «подарок».

Поднявшись в комнату, я скинул шляпу и плащ, кое-как стянул обувь и прямо в одежде завалился в кровать.

Утром меня, как обычно, разбудили соседи, собиравшиеся на работу.

Сквозь тонкие деревянные стены проникал даже самый слабый шум. Кое-как приведя себя в порядок, я отправился на занятия в семинарию. И освободился только к вечеру. Заскочил домой, чтобы взять выигранную книгу: ее я собирался изучить во время сегодняшнего ночного дежурства. Поужинав в «Боцмане», направился прямиком к месту работы. По дороге завернул в мясную лавку, чтобы купить крупную телячью кость — как обычно, успел за пару минут до закрытия.

Когда я, наконец, добрался до склада, меня уже поджидал мой напарник — старый пес Рракх из клана Неспящих.

— Хех, парень, судя по ароматному свертку в твоих руках, ты сегодня хочешь поспать, — произнес он вместо приветствия.

С Рракхом у нас давно действовала своеобразная договоренность: зная о моем положении он, за небольшие презенты (кусок мяса или хорошую кость), дежурил всю ночь, а мне давал возможность выспаться. Рракх мог бы и один работать на складе — Неспящие, отличавшиеся острым обонянием и слухом, были отличными охранниками. Но градоначальник издал указ о том, что собственники больших зданий обязаны нанимать в охрану не только Неспящих, но и людей. Тем самым глава города поддержал новых обитателей

Южной пристани, и не пополнил ряды безработных среди людей.

— Угадал, старик, — сказал я и потрепал Рракха по голове.

Пес прикрыл глаза от удовольствия и завилял хвостом.

— И где же легендарная гордость Неспящих? — пошутил я.

Представители клана Неспящих были чрезвычайно горделивы и терпеть не могли, когда с ними обращались, как с обычными собаками. Будь на месте

Рракха кто-нибудь другой, я бы в лучшем случае отделался прокушенной рукой. А если подобным образом оскорбить кого-нибудь из глав клана, то можно распрощаться с жизнью.

— Эх, парень, в моем возрасте перестаешь задумываться о таких бесполезных мелочах. Так что скорее давай сюда, что принес, — получив кость, Рракх, довольный, потрусил в глубь склада.

Я же направился в маленькую каморку, сделанную специально для сторожей. Там зажег масляную лампу, улегся на старый топчан и принялся изучать выигранный фолиант. Сначала просто пролистал несколько тонких пергаментных страниц, испещренных мелким, но понятным почерком и разнообразными рисунками. Оказалось, книга была написана на латыни. Как любой семинарист, я неплохо знал мертвый язык, поэтому, открыв первую страницу, начал читать.

Книга начиналась со слов: «Алхимия не сделает вас подобным Творцу.

Ничто в мире не появляется из ниоткуда и не уходит в никуда. Для того чтобы что-то получить, нужно что-то отдать взамен. Алхимия строится на принципе равноценного обмена…» В ней рассказывалось совсем не о той, классической алхимии, объясняющей строение веществ и стремящейся открыть тайну философского камня. Здесь велась речь о преобразовании предметов, изменении их формы, с учетом сохранения массы. Еще были заклинания, которые, по-моему, относились скорее уже магии, не совсем светлой. Но суть преобразований отображалась в рисунке — это обязательно был круг с пентаграммой внутри. Окружность символизировала замкнутый поток энергии и единство, а магическая фигура — пять стихий: воздух, воду, огонь, землю и дух. Внутри рисунка уже расставлялись специфические, для определенного заклинания, символы. Для преобразования использовалась энергия, пронизывающая все сущее, находящаяся везде: в земле, в воде и в воздухе. Но чтобы научиться ее чувствовать и использовать, требовались годы специальных тренировок.

Каких именно, в книге не уточнялось. Поэтому автор предлагал другой вариант, доступный каждому. Сила крови. В ней, как он утверждал, содержится огромное количество духовной энергии. А боль и страх увеличивают количество энергии вдвое. Потому неизвестный алхимик советовал использовать жертвоприношения. Для мощных преобразований желательными являлись человеческие жертвы. Причем очень подробно описывались наилучшие способы убийства. Упоминался и философский камень, даже способ его создания. Но он требовал такое колоссальное количество жертв, что сделать его было практически невозможно — разве что если устроить мировую войну.

Читать я закончил почти под утро. Идея этой алхимии захватила меня.

Захотелось попробовать ее в деле. Я выкопал в буржуйке уголек, благо печь уже долгое время никто не чистил, и стал искать что-нибудь для преобразования. На глаза попалась старая глиняная кружка. Нарисовав прямо на полу круг с вписанной в него пентаграммой, я поставил кружку в центр. Сначала требовалось сосредоточиться и представить в уме преобразование, которое нужно совершить. Я вообразил, как кружка превращается в шарик. Затем проколол палец кортиком и, когда капля крови упала на кружку, произнес:

«metamorphosis!».

Раздался громкий треск, словно от статического электричества, и в воздухе запахло озоном. Кружка неожиданно смялась, словно кто-то невидимый месил мягкую глину, и на моих глазах превратилась в идеально ровный шарик.

Алхимия работала.

Я был потрясен открывшимися возможностями. В полной прострации, размышляя, какие выгоды можно извлечь из новых знаний, поплелся в семинарию. Когда занятия, наконец, закончились, со всех ног рванул домой. По дороге заскочил в пекарню и купил полбуханки черствого хлеба. Оказавшись дома, я в первую очередь стащил у хозяйки медный, отполированный до блеска, таз, в котором она летом варила варенье. В своей комнате открыл маленькое окошко, выходящее на крышу, и принялся крошить хлеб. Еда привлекла стайку голубей. Птицы клевали крошки, не обращая внимания на мое присутствие. Я стремительно потянулся и схватил ближайшего голубя, распугав остальную стаю. Затащил птицу в комнату и замотал в одеяло, чтобы не дергалась. Нарисовал мелом на полу круг с пентаграммой и поставил в центр таз. В начищенной посудине отразилось мое лицо — слегка вытянутое, с тяжеловатым волевым подбородком. Длинные волосы зачесаны назад и собраны в конский хвост. Особой красотой я не отличался, был высок и худ, хотя физически довольно силен.