Юрий Герт - Семейный архив

• Название: Семейный архив
• Автор: Юрий Герт
• Издательство: Seagull Press Owings Mills, MD
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 0-9714963-2-3

---

Михаил Бродский, Караганда

22.2.93

Дорогие Герты, добрый день и долгого вам здравия! Я несказанно рад, что все до и послеоперационные муки твои — позади... Все эти дни, еще до получения письма, я мысленно разговаривал с тобой. И вот вчера, с нарочным, оно дошло до нас... Как всегда, твои мысли мне близки и понятны. Твоя вечная боль за все, что творится на нашей земле, не стала слабей оттого, что ты очутился за тридевять земель от этой измордованной страны... Мы уже притерпелись к своему существованию. Хотя по сравнению с одинокими и больными наша жизнь выглядит вполне сносной. А вот каково им! В магазинах, на улице стоят с протянутой рукой. По виду — совсем не люмпены. Вполне пристойные люди. Просто жизнь загнала их в угол... Вопреки здравому смыслу и противлению депутатов всех уровней, в конце января принята конституция, ущемляющая права не только русскоязычного населения. «Процесс пошел», депутаты, принадлежавшие прежде к партийному истеблишменту, были главными закоперщиками в принятии конституции...

И.М., Алма-Ата

26.2.93

Дорогие Анна Петровна и Юрий Михайлович! Огромное спасибо за ваши письма. Видно, вживание в Америку — это интересно /интереснее, чем отживание в СНГ/ В США — спокойно и гарантированно, Здесь — неспокойно и негарантированно, но с весельцой. Можно случайно заработать миллион долларов, можно случайно потерять все, что имеешь, и остаться в долгах на всю оставшуюся жизнь... В марте еду в Данию, потом в Израиль... Когда буду в Америке — пока неясно, но, думаю, может быть в этом году...

Руфь Тамарина, Алма-Ата

21.2.93

Дорогие мои, родные! Вот уже почти месяц, как я дома, а пишу вам только сейчас—акклиматизировалась, барахталась в быте, ждала новых известий от вас...

В Москве ходила па Лубянку, в спецприемную, где читала дела папы, мамы и свое. Мне повезло с моим «опекуном» — он был доброжелателен /прочел мою «Щепку»/. Чтение дел было впечатляющим, хотя и без истерик: я примерно представляла и раньше, что прочту. Теперь не смогу праздновать свой день рождения — мне стал известен день приговора и расстрела моего отца — 16 июня 1938 года /мой день рождения, как вы помните, 15 июня/. Дали мне фотографию отца — за месяц до расстрела. И мою — тюремную...

Владлен Берденников, Алма-Ата

20.4.93

Дорогой Юра! Не прошу прощенья за то, что так долго не писал: все это время был занят очень важным делом, может быть, самым важным из всех, что сделал в жизни. Я имею в виду книгу, которую писал три месяца, Валя подтвердит — не поднимая головы от машинки... Что же это за книженция такая? Если вычленить главное, то это разговор о формировании российской духовности, о ее разорении и грядущей гибели. Выводы, к которым я пришел, мало сказать — страшны: разрушено не только государство, что гораздо важнее — разрушены государственность и нация, а это ведет к уничтожению духовности как таковой, перспектив же для создания новой духовности просто нет. Отсюда прогноз: если не случится гражданская война, которая создаст новый Союз, нас всех /и казахов, и русских, и хохлов.../ждет рассеяние... Можно ужасаться этому. Сейчас о создании нового Союза уже говорится в открытую, у нас в Казахстане, как и в самой России. Все думают, что можно мирно договориться. С кем?.. С Кравчуком, с Шушкевичем, с Ельциным?.. Миф... Я долго думал, возможен ли мирный путь. И пришел к выводу: если будет создан всемирный духовный Конгресс — из лучших умов человечества, он растолкует правительствам стабильных государств, что, падая, Россия потащит за собой в «средневековье» весь мир, даже в том случае, если не возникнет атомной войны. Ощущение катастрофы — вот с чем я доживаю свою жизнь. Никогда я не плакал по таким «абстрактным» поводам, а теперь плачу каждый день. Призываю себя к спокойной мудрости, к принятию этой Божьей кары, которая одна и поможет очиститься от скверны, а сердце болит так, что я знаю — долго не выдержит. Только ты не думай, что за размышлениями о мировых проблемах я позабыл о тебе и Ане...

Напротив, мне сейчас так ясна постигшая вас катастрофа. Может быть, кто-то и может поменять одну культуру на другую и не остудить при этом душу, писатель этого сделать не может, он и писателем-то становится, потому что накрепко связан с определенной духовностью, если же учесть, что в Америке вообще, как я думаю, не создана духовность /поспорь, если хочешь/ , то вы оказались в пустыне. Жаль, что я этого не понимал, когда мы говорили о твоем отъезде. Удержал бы. Хотя здесь так же не сладко сейчас, как и вам там. И дело совсем не в том, что у нас просто удушающие цены, а в том, что мы общими усилиями тоже творим пустыню...

Григорий Горжалцан, Астрахань

16.5.93

... Уже прошло полтора месяца, как мы вернулись от ребят из Израиля. Когда уезжал 2 года назад Юра с семьей, а затем Володя, то думали, что расстаемся навсегда. А тут не прошло и 2 года — и мы летим в Израиль в гости... Фантастика... Главное — мы видели ребят, их жизнь с утра до вечера, ощутили их, живя вместе. Ну, а кроме того — великолепное Средиземное море, тихий, чистенький городок Наария, удивительный и неповторимый Иерусалим с древним каменным Старым городом и Стеной плача... Вообще описывать можно долго-долго, но главное для нас были все же дети. Мы видели, что живут они сложной, неспокойной и пока еще не установившейся жизнью. И когда мы с Нонной пытались мысленно представить себя живущими в этой стране, ничего хорошего с этой примеркой не получалось. Чужая страна, чужой язык, чужие люди. И только два маленьких родных и понятных нам островка в этом безбрежном море чужого — квартира, которую снимает Юра в Наарии, и квартира у Володи в Иерусалиме. И мы подумали: лучше быть гостями у родных, чем жить в чужой стране...

Николай Ховряков, Акмолинск, Казахстан

30.5.93

Милые, дорогие мои Герты, здравствуйте! Раздобыл ваш адрес и спешу писать о своих и наших новостях. У нас денег становится все больше, а мы все беднее, потому что цены беспрерывно повышаются. Но мы приспосабливаемся к новым условиям жизни. Например, я стал вегетарианцем и мне не надо тратиться на покупку мяса и изделий из него. Мне пригодилась ранняя педагогическая профессия /учитель начальной школы/ и я даю мальчику /в шестом классе учится/ уроки и заработал пять тысяч руб. /это 6 кг. сливочного масла/.

Я живу совсем один /жена Валентина Константиновна скончалась скоропостижно еще в сентябре 1980 года/, и то как-то к этому приспособился. Теперь, оглядываясь назад, размышляешь, анализируешь и ужасаешься от всего, что пережил сам и каждый гражданин огромной страны. Мы были нищие и бесправные люди. Настоящее быдло... Нищета преследовала нас, в конце-концов мы довели свое существование до того, что перестали замечать свою нищету. Мы стремились уйти от действительности и создали другой мир — ирреальный. Общее направление было направлением восторженной чепухи. Было это открытием другой стороны существования, и в этом состоянии заключалось наше освобождение, восторг. Это нормально — и потому страшно...

От нас бегут, как от чумы, лучшие люди общества /только в 1992 г. уехало 50000 лучших специалистов в науке и технике, гуманитариев/. Уехала наиболее активная часть общества — золотые умы и руки, генофонд культуры, те, кто обеспечивал «кровопоток» страны. Когда уходит /уезжает/ интеллектуально ориентированная часть общества, она обнажает культурный слой, и без того достаточно бедный. Уходя из этой зоны зла, люди спасаются, но с другой стороны делают зло более безнаказанным, предоставляют ему большую свободу маневра...

Сейчас все разговоры о культуре абсолютно бессмысленны, потому что люди, которые, по их мнению, воплощают русскую культуру, не являются даже ее носителями. Культура—это не отдельные представители, это умонастроение общества. Со своей огромной коллекцией «Есенинианой» я решил сделать бизнес; предложат ее в Англию, в шесть университетов, а также в Британский музей, там изъявили желание приобрести мое сокровище. Теперь я привожу коллекцию в порядок, составил каталог, а сейчас тружусь над именным и предметным указателями. Продай, получу кучу фунтов стерлингов и прилечу вас навестить...

Николай Иванович Ховряков — наш давний карагандинский приятель. Будучи в ополчении в начале войны, попал в плен, затем отсидел «десятку». Многие годы собирал литературу о Есенине, раритетные издания поэта.