Жан Маркаль - Ренн-ле-Шато и тайна проклятого золота

• Название: Ренн-ле-Шато и тайна проклятого золота
• Автор: Жан Маркаль
• Издательство: Евразия
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-8071-0272-0

«Проклятое золото Ренн-ле-Шато» запятнано проклятием лишь в той мере, в какой вызывало неизменный ужас все Сакральное. Но какое сокровище мы ищем? Какова природа золота, называемого проклятым в силу того, что его обретение может обернуться потерей души? Материально ли оно? Быть может, это были сокровища дельфийского святилища или священные предметы Храма Иерусалимского, привезенные из Рима вестготами Алариха и укрытые в Разе. Не покоятся ли эти ценности в гроте Магдалины, или Годы, в чьем странном имени слышатся отголоски мифа о чаше, собравшей кровь Христа? Но не было ли пресловутое «сокровище» великим секретом, который не следовало разглашать, поскольку он мог поставить под угрозу официальную Историю и некоторые доктрины христианства? Никто не знает, о чем сообщали манускрипты, найденные Соньером. Они исчезли, что вовсе не означает, что они уничтожены. Вполне возможно, в один прекрасный (или ужасный) день они вновь появятся на свет.

---

Образ действий епископа ясно указывает на то, насколько сильно был заинтересован монсеньор Бийар находкой аббата.[39] К тому времени кюре Ренн-ле-Шато прекрасно знает, чего от него ждут и как ему следует поступать: аббат Буде рассказал ему о существовании тайного братства, членом которого якобы является монсеньор Бийар. Соньер получает инструкции и ни минуты не медля отправляется в Париж.

Сложно представить, что почувствовал аббат, сойдя с поезда в разгар парижской суеты. В те времена, когда провинциалы не решались на дальние и длительные поездки, столица вполне могла показаться приезжему из захолустья огромной чужой страной. Отдельный, особый и обособленный мир — таким предстал Париж перед глазами скромного деревенского священника, одетого в сутану старого покроя. И все же, несмотря на свои тайные страхи и колебания, Соньер находит издателя Ане. Тот устраивает аббата у себя, обещая ему, что в ближайшее время он встретится с аббатом Биелем и его племянником Эмилем Оффе. Так и происходит: директор Сен-Сюльпис аббат Биель, увидев манускрипты, проявляет горячий энтузиазм. Поблагодарив Соньера, он просит у него разрешения показать эти документы сведущим людям. По его словам, никто не справится с такой тонкой работой лучше, чем юный Эмиль Оффе, которому он полностью доверяет: к тому же Оффе всегда может воспользоваться услугами своих знакомых специалистов в области криптографии.

Не будем забывать, что аббат Биель — директор семинарии Сен-Сюльпис, чьим далеким предшественником является аббат Олье, основатель Сен-Сюльпис и влиятельный член всемогущего «Общества Святой Евхаристии» в XVII веке. Аббат Олье в свою очередь был дружен с Никола Павийоном, епископом Але, а поскольку внутреннее убранство собора Сен-Сюльпис не может не напомнить интерьер церкви Ренн-ле-Шато, то это вновь возвращает нас в Разе: круг замкнулся. Можно сказать, что Беранже Соньер оказывается среди знакомых.

Однако собор Сен-Сюльпис и лавка издателя Ане оказываются не только средоточием духовной деятельности, но и центром деятельности спиритической: на дворе конец XIX века, время расцвета множества групп и оккультных обществ, членами которых являются многие известные люди Парижа. Меньшее, что можно сказать о таких обществах, то, что в них царит отнюдь не католическая атмосфера… В нее-то и погружается Беранже Соньер, который, возможно, не предусматривал такого поворота событий. Но, как бы то ни было, похоже, что ему нравится бывать в кругах, тяготеющих к оккультным знаниям.

Хотя, без сомнения, поначалу вся эта непривычная обстановка немало беспокоит деревенского священника: вот оно, начало «искушений аббата Соньера»… Обличья дьявола, искушающего аббата, порой восхитительны и даже отдаленно не напоминают привычный средневековый образ врага рода человеческого. Прежде всего это Эмиль Оффе, юный аббат, учившийся в то время не в парижской семинарии Сен-Сюльпис, а в Лотарингии. Все версии романа сходятся в одном: именно этот молодой аббат ввел аббата Соньера в оккультные круги. Странный человек — этот «отец» Эмиль Оффе… Большую часть времени он проводит, расшифровывая древние гримуары; он интересуется оккультными науками, а также многочисленными «братствами», «ангельскими обществами» и подобными им организациями. Истинных целей этих обществ не понять, но они существуют в каждом уголке мира, «разлагая» интеллектуальную элиту и распространяя странные послания, по большей части тайно. В 1946 году Эмиль Оффе умер, оставив необыкновенную библиотеку, которая до сегодняшнего дня доступна лишь некоторым привилегированным особам: духовным лицам, доказавшим свою духовную порядочность. Если есть «тайна аббата Соньера», то, вне всякого сомнения, существует и «тайна аббата Оффе», достойная того, чтобы заниматься ею. Кто был тайным вдохновителем Эмиля Оффе? К какому секретному обществу он принадлежал? Только ли церковь была сферой его деятельности? Пока что нам нечего ответить на эти вопросы. Лишь одно можно утверждать с точностью: у Эмиля Оффе был доступ в тайные общества, появившиеся в декадентскую эпоху, и, похоже, он прекрасно в них себя чувствовал.

Во всяком случае, согласно «роману об аббате Соньере», деревенский кюре и Эмиль Оффе быстро нашли общий язык: именно Оффе ввел Соньера в круг светских и оккультных обществ и познакомил аббата с жизнью столичных салонов. «Занимательные беседы, непрекращающиеся горячие споры за рюмочкой коньяка: ничего беспокоящего или тревожащего, что могло бы нарушить атмосферу, царившую в этих благонамеренных салонах».[40] В результате Беранже Соньер оказался в замкнутом кружке людей, объединенных «духовным лидером» Жюлем Буа, в котором он встретил Клода Дебюсси и других знаменитых людей того времени.

Жюль Буа — личность не менее загадочная, чем Эмиль Оффе. Друг большинства поэтов-символистов и тех, кто становился «декадентами», Жюль Буа с одинаковой легкостью посещал и иллюминатов, и розенкрейцеров, и франкмасонов, придерживающихся разных обрядов. Более того, это не помешало ему создать собственное общество, придерживающееся идей сатанистов.[41] Не стоит забывать и о его произведениях, названия которых говорят сами за себя: «Невидимый мир», «По ту сторону неизвестных сил» и «Сатанизм и магия». И все же известность пришла к Жюлю Буа не только в результате писательских усилий: он был замешан во множестве дел, с одним из которых читателю стоит ознакомиться, чтобы понять, каков был тот мир, в котором очутился Соньер во время своего пребывания в Париже.

Речь пойдет о поединке между Жюлем Буа и другим оккультистом, Станиславом де Гюайта, причиной которого стала гнусная безумная выходка аббата Буллана. Этот священник, когда-то бывший примерным христианином, сделав своей ученицей и любовницей монахиню из Салетты, основал довольно странное сообщество, чьи сексуальные и магические обряды прекрасно уживались с богословским учением: смесь, заставившая содрогнуться христианских монахов-пуристов. Вот что написал об этом «деле» Жан-Люк Шомей: «Друг Мориса Барре маркиз Станислав де Гюайта был обвинен другим оккультистом, приходившимся другом Гюисмансу: это был аббат Буллан, лишенный духовного сана. Он обвинил маркиза в черной магии и призвал осудить его, даже созвав ради этого „судилище“. В результате этого состоялся „поединок волшебников“, о котором впоследствии вспоминал Барре: „Однажды вечером Гюайта слепил из воска фигурку и пронзил ее иголкой, чтобы накликать порчу на лионского священника, использовавшего секреты Каббалы в дурных целях. В ответ священник сглазил своего противника, желая ослепить его, но Гюайта принял меры и в свою очередь навел порчу на аббата, что обернулось для последнего смертью. Таков был конец этого поединка“. На самом же деле, 3 января 1893 года аббат Буллан умер от удара молнии. Как только это произошло, в дело вмешался Жюль Буа, написав в газете следующее: „Меня уверили в том, что маркиз де Гюайта, живущий в одиночестве и чуждающийся людей, умело пользовался ядами, он выпаривал их и мог рассеивать яд в пространстве. Не желая вменять что-либо в вину кому-либо, я лишь прошу объяснить причину такой смерти“. Ознакомившись со статьей, Станислав де Поайта направил к Жюлю Буа своих секундантов».[42] Стоит ли говорить, что этот поединок проходил в необычных условиях: еще до того, как Жюль Буа добрался до места дуэли, с ним произошли сразу два несчастных случая, отчего перед маркизом он предстал уже будучи в крови. Пули, которыми обменялись дуэлянты, не принесли вреда ни тому, ни другому, но честь была спасена.

Эпизод из жизни Жюля Буа был упомянут лишь затем, чтобы пояснить, в какой странной среде оказался Беранже Соньер. Однако не происходило ли подобное и в далеких Корбьерах, в самом сердце департамента Од? Действительно, аббат Соньер, будучи священником, прекрасно знал о некоторых колдовских обрядах, бытовавших в его родном Разе. Вряд ли наш священник был экзорцистом (это довольно опасное занятие было предназначено для более сильных церковников), но он, скорее всего, был в курсе того, что происходило в деревеньках его бедного прихода. «В землях Од всегда находили приют колдуны и ведьмы. Думаю, епископство Каркасона не станет обвинять нас во лжи, если мы скажем, что в этих долинах запрещенных обрядов было гораздо больше, чем в других местах. Аббат Соньер, уроженец этого края, понимавший нравы и привычки его жителей, не мог не знать того, что большинство ритуалов ведьм представляет собой религиозные обряды, проводимые в обратной последовательности. В материалах любого фольклориста, за неимением экзорцистов,[43] можно найти множество молитв, произносимых в обратном порядке. Столь же часты истории о старухах, которые останавливаются и молятся перед каждой из картин, изображающих этапы крестного пути, но при этом поворачиваются к ним спиной, бормоча неприятные для слуха угрозы».[44] Более того, разве сам аббат Соньер не перевернул «вестготскую» колонну, устанавливая ее перед храмом? Разве не он расположил картины, изображающие этапы крестного пути, в обратном порядке? Без сомнения, он не упустил из вида то, что связывает деревенское колдовство с магией «декадентов», «символистов» и других «посвященных», наполнивших «весь Париж» конца XIX века…