Георгий Адамович - «Жаль, что Вы далеко»: Письма Г.В. Адамовича И.В. Чиннову (1952-1972)

• Название: «Жаль, что Вы далеко»: Письма Г.В. Адамовича И.В. Чиннову (1952-1972)
• Автор: Георгий Адамович
• Издательство: Библиотека-фонд "Русское зарубежье", Русский путь
• Жанр: Филология
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-85887-309-X

Внушительный корпус писем Адамовича к Чиннову (1909–1996) является еще одним весьма ценным источником для истории «парижской ноты» и эмигрантской литературы в целом.

Письма Адамовича Чиннову — это, в сущности, письма отца-основателя «парижской ноты» ее племяннику. Чиннов был адептом «ноты» лишь в самый ранний, парижский период. Перебравшись в Германию, на радиостанцию «Освобождение» (позже — «Свобода»), а затем уехав в США, он все чаще уходил от поэтики «ноты» в рискованные эксперименты.

Со второй половины 1960-х гг. в письмах Адамовича появляются нотки несогласия с устремлениями Чиннова, и он деликатно, но настойчиво пишет о своем устойчивом неприятии новаторства ради новаторства. Чиннов же чем дальше, тем больше продолжает экспериментировать, все отдаляясь от поэтики «парижской ноты». Адамович, продолжая высоко оценивать его как поэта и «мэтра», все чаще хвалит его «вообще», все реже отмечает у него целые понравившиеся стихотворения, предпочитая говорить об отдельных строчках.

Для Чиннова годы переписки — начало нового периода в жизни и творчестве, а для Адамовича — своего рода подведение итогов, завершающая глава недолгой истории «парижской ноты».

Из книги: «Если чудо вообще возможно за границей…»: Эпоха 1950 гг. в переписке русских литераторов-эмигрантов. М., 2008. С. 11–96.

---

57

Paris, 3 мая 1971

Дорогой Игорь Владимирович

Получил сегодня утром Ваше письмо. Нет, я не еду в Америку. Если приеду — что под вопросом — то осенью, в сентябре. Решил отложить поездку оттого, что чувствую себя «не в порядке». Может быть, осенью будет лучше. Сначала я хотел посоветоваться со своим кардиологом, но, даже не побывав у него, сказал себе: нет. Мне сейчас все трудно, а приехать в Нью-Йорк и сидеть безвыходно в отеле не стоит.

Значит, из Парижа я до июля (Ницца) никуда не собираюсь. Буду очень рад Вас повидать. Два слова о Вашем предполагаемом вечере[278]: имейте ввиду, что русский Париж почти кончился, рассчитывать на «полный зал», даже консерваторский, нельзя. Если буду здоров, то с большим удовольствием скажу вступительное слово. Но, по-моему, было бы хорошо, если бы такое же слово сказал и Вейдле. Это придаст вечеру оттенок необычности. (Когда-то, давно, был в Париже вечер Фельзена с 3 или 4 вступ<ительными> словами![279]) Может, для «вящей» необычности попросить и Одоевцеву или Терапиано? Это, конечно, решите сами. Конечно, все — суета сует, но такой вечер окажется пышным, в соответствии с визитом знатного американского гостя, «американской ноты»[280] (кстати, что это наш Одуванчик выдумал и к чему?).

Ну вот — отправлю сейчас письмо, дабы поскорей дошло.

Ваш Г. Адамович

P. S. Я писал Одуванчику недели 2–3 назад — удивляюсь, что он не отвечает. Просил его для визы прислать мне какое-нибудь приглашение или вроде того, даже совсем не официальное. Но теперь это отпадает, да, кажется, визу легко дают и так, без всякого приглашения (у меня эмигрантский паспорт). Никаких университетских «турне» я предпринимать не намерен, даже если приеду. «И слишком мы слабы, и слишком мы стары для этого вальса и этой гитары»[281]. Вчера я обедал с Евтушенко, который тут мимолетно. Он хорошо отзывался о Вас и спрашивал, включать ли в какую-то антологию (?) Моршена. Я сказал, конечно, да. Кого же и включать? Теперь все наперечет — и 99 % мусора.

58

06 — Nice

4, avenue Emilia

chez Madam Heyligers

29 авг<уста> 1971

Дорогой Игорь Владимирович

Спасибо за письмо. Предыдущие открытки из Испании я получил, но ответить не мог, не знал, куда отвечать.

Два слова о метафорах. Спорить, в сущности, нечего, каждый любит свое и чувствует по-своему. Вы пишете: «Отсутствие метафор в “Я вас любил” доказывает только то, что без них обойтись можно, а вовсе не то, что лучше обходиться без них»[282] (подчеркнуто Вами, «курсив мой», по Берберовой). Да, верно: можно, а не лучше. Но для меня надо отказываться от всего, без чего можно обойтись. Поэзия возникает от сознания невозможности сказать то именно, что видишь и чувствуешь. Все остальное — «лимонад»[283], по Державину. Если еще сослаться на того же Державина, сказавшего, что «всякий человек есть ложь»[284], то для меня только то — поэзия, где есть сознание лжи. Но мы об этом с Вами уже говорили, и у меня нет претензии Вас (да и кого-нибудь) переубеждать.

Название «Композиция»?[285] В Вашей линии, после других Ваших названий, это хорошо, как завершение. У Вас свое лицо, свой стиль, и если бы другого я заподозрил в кокетстве сухостью и простотой, то Вас не подозреваю ничуть.

Из стихов, Вами присланных, мне больше всего по душе «Живу, увы, в страдательном залоге»[286] и отдельные строчки в других («философский камень печали»[287]). Вообще, все это — Вы, Игорь Чиннов, а кроме этого все несущественно, ни придирки, ни комплименты. Но не надо, мне кажется, подставлять поэзию, существо беззащитное, под удары кретинов и педантов. Это к Вам не относится, это так — случайное размышление («размышленьице», как, м. б., сказали бы Вы или Одуванчик).

Кстати, еще о метафорах: имажинизм был самым глупым течением за все время русской литературы именно потому, что ставку он сделал на метафору (которую я лично хотел бы оставить иностранцам, с которыми нам не по пути).

Простите, дорогой Игорь Владимирович, за все эти «словеса». Не обращайте внимания. У меня все усиливается чувство литературной безнадежности, и это тоже к Вам не относится. Словом, «простите и сожгите этот бред»[288], как писал Блок в «Вольн<ых> мыслях», передавая письмо какой-то актрисы.

Ваш Г. Адамович

59

Paris 8e

7, rue Fred<eric> Bastiat

1 окт<ября> 1971

Дорогой Игорь Владимирович

Спасибо за письмо (от 22/IX), простите, что отвечаю с опозданием. Я теперь все делаю с опозданием, helas![289] Собираюсь приехать в Нью-Йорк числа 20 октября, м. б., чуть-чуть раньше, а м. б., и позже[290], ибо хочу лететь с Рейзини[291]. А он человек фантастический. Но если буду более или менее здоров, то, очевидно, приеду.

С удовольствием буду у Вас в университете. Число и тему беседы — выберите сами. Эрлих[292] в Yale предлагает 10 ноября, значит 10-е занято. Крепко жму руку.

Ваш Г. Адамович

P. S. Отчего Вы решили, что Ваши стихи мне «не понравились»? Да еще из-за «метафизичности». Во-первых — понравились. А во-вторых, — я уж не такой фанатик анти-метафизичности, чтобы все судить с этой точки зрения. Стихи нравятся или не нравятся, по-моему, без того, чтобы можно было добавить «из-за». А Ваши стихи мне всегда «нравятся», даже и с возражениями.

60

Paris, 21 окт<ября> 1971

Дорогой Игорь Владимирович

Получил Ваше «спешное» письмо с большим опозданием. Надеюсь быть в Нью-Йорке 23–24 октября, т. е. дня через два. Но сначала буду «отдыхать» — по требованию доктора — у Рейзини на даче. С понедельника, 25-го, буду в городе. Мой адрес: G. Adamovitch, с/о Reisini. 440 Park Avenue. Это его контора, телефона не знаю.

Все это предположительно, т. е. «е. б. ж.».

Ваш Г. Адамович

61

Paris 8е

7, rue Frеd<еric> Bastiat

16 дек<абря>[293] 1972

Дорогой Игорь Владимирович

Спасибо за письмо и пожелания к Новому году. Желаю и Вам всего, в частности «творческих успехов», как пишут теперь в России (поглупела наша Россия).

Насчет Вашего проекта насчет альманаха на деньги Рейзини: знаете, несмотря на Drake[294] и дачу, похожую на дворец, я не уверен, что у Р<ейзини> в самом деле есть деньги. Чувствую, что если и есть, то далеко не всегда. И после Drake а мне ни о чем просить его не хочется. Так что отложим эти планы «на потом». Рейзини патологически широк, как бывают люди патологически скупые.

В Париже затишье, и не «перед грозой», а просто так. Ничего и почти никого. Впрочем, затеваются какие-то вечера, но я в марте надеюсь быть в Ницце.

До свиданья. Пишите хотя бы изредка, дорогой Игорь Владимирович, что и как.

Ваш Г. А.

Список сокращений

Amherst — Amherst Center for Russian Culture. Amherst College (Amherst, Massachusetts)

BAR — Bakhmeteff Archive of Russian and East European History and Culture. The Rare Book and Manuscript Library. Columbia University (New York)

Beinecke — Beinecke Rare Book and Manuscript Library. Yale University (New Haven, Connecticut)

Hoover — Hoover Institution Archives. Stanford University (Palo Alto, California) Leeds — Leeds Russian Archive. Brotherton Library. University of Leeds (Leeds, Yorkshire)

Library of Congress — Library of Congress. Manuscript Department (Washington, D.C.)

UCLA — University of California (Los Angeles, California)

ГАРФ — Государственный архив Российской Федерации (Москва)

НИОР РГБ — Научно-исследовательский отдел рукописей Российской государственной библиотеки (Москва)

РГАЛИ — Российский государственный архив литературы и искусства (Москва)

РЗИА — Русский заграничный исторический архив (Прага, 1923–1945)

РМОЗ — Русское музыкальное общество за границей (26, avenue de New York, Paris)

РНБ — Российская национальная библиотека (Санкт-Петербург)

РСХД — Русское студенческое христианское движение

ОР ИМЛИ — Отдел рукописей Института мировой литературы им. А.М. Горького Российской академии наук (Москва)

ОР ИРЛИ — Отдел рукописей Института русской литературы (Пушкинского Дома) Российской академии наук (Санкт-Петербург)

ЦОПЭ — Центральное объединение политических эмигрантов (Мюнхен)

Примечания

1

Эпизод сорокапятилетней дружбы-вражды: Письма Г. Адамовича И. Одоевцевой и Г. Иванову (1955–1958) / Публ. О.А. Коростелева// Минувшее: Исторический альманах. 21. СПб.: Atheneum: Феникс, 1997. С. 391–501.

2

«Верной дружбе глубокий поклон»: Письма Георгия Адамовича Ирине Одоевцевой (1958–1965) / Публ. Ф.А. Черкасовой // Диаспора: Новые материалы. V. Париж; СПб.: Athenaeum: Феникс, 2003. С. 558–608.

3

Ливак А. К истории «парижской школы»: Письма Анатолия Штейгера, 1937–1943 // Canadian-American Slavic Studies. 2003 (Spring — Summer). Vol. 37. № 1–2. P. 117–119.

4

Он же. Материалы к биографии Юрия Фельзена // From the Other Shore: Russian Writers Abroad. Past and Present. 2001. Vol. 1. P. 47–70.