Роузи Кукла - Трах-тебе-дох. Рассказ второй. Аморилес

• Название: Трах-тебе-дох. Рассказ второй. Аморилес
• Автор: Роузи Кукла
• Жанр: Эротика

…

---

— Что, подтверждает? — Переспрашиваю.

Потом еще вопросы и все клонит куда-то. Клонит. Я не выдерживаю и спрашиваю.

- Что-то случилось? Скажите?

— Да, случилось! Вас опознал водитель автобуса, и вы ехали вместе с Борейкиной.

— С кем, кем? Не знаю я никакой Боренкиной!

— Не Боренкиной, а Борейкиной, Валентиной Ивановной, старшиной второй статьи, телеграфисткой узла связи. Что вы об этом, можете сказать?

Я невольно похолодела. Потом я поняла, что это меня и спасло. Ведь, если бы я зарделась, как это было всегда, то точно бы сгорела. А так я еще сильнее стала выглядеть, как будто спокойнее.

Вмешивается директор.

— Она у нас спортсменка и мастер спорта по плаванью. Вечером все время на тренировках, поздно возвращается. И вот, с проходной ее тоже видели. Так, что давайте не третировать мою ученицу. Я ей всецело доверяю, и верю. У нее такие хорошие и порядочные родители! Ну, не могла она такое сделать! Не могла! Не верю!

— Что сделать? Кто? — Растерянно спрашиваю и тем окончательно снимаю с себя всякие подозрения.

— Иди, идите в класс. И я очень прошу, никому ничего не говорите. А спросят, скажите, то родственники из-за границы разыскивают. У вас же есть родственники за границей? — Отвечаю честно, что не знаю и ничего не слышала ни от кого. Ни от мамы, ни от папы.

— Ну, нет, так скажите. Если спросят. Все, я вас освобождаю. Скажите спасибо вашему директору. Он за вас горой. Надо же? Пятнадцать лет и уже мастер спорта по плаванью. Молодец!

Хотела поправить, что не мастер и даже не перворазрядница, но меня выталкивает директор за двери своего кабинета.

Так и ухожу, ничего не поняв. В школе ничего не известно. Вечером мама тревожно рассказывает.

— Представляешь, майор. — Она так всегда к отцу, когда сильно волнуется.

— Алла пришла, а вчера поздно вечером, на автобусной остановке, девочку с узла связи изнасиловали!

— Что?!!! — С замиранием сердца спрашиваю я. — Кого? — Сердце прыгает, колотится.

— Да, какую-то Борзенкову или Боренкину. Там с узла связи. И в кровь ее избил, и форму изорвал, гад. А она такая хорошенькая, прелесть. Я ее помню, она такая беленькая, ладненькая. Я бы их всех за это самое место…

Глава 10. Признание

— Я тебя выгоню! — Орал на меня тренер. — Выгоню к чертовой матери и вздохну с облегчением! — А потом, видя, что я молчу и переживаю, смягчается.

— Ты мне Алка, все нервы попортила. То прогуливаешь, то делаешь всех и выполняешь норму мастера. Ну, скажи мне? Когда уже я добьюсь от тебя чего-то стабильного?

— Мне нужен результат! Ты поняла? Ну, что ты молчишь? — А я действительно молчу и не знаю, почему у меня так.

— Значит, так! Или ты мне сейчас делаешь первое место, и мы едем на сборы, а там, на республику, или. Или, сама знаешь! Выгоню! Ты поняла меня, корова сисястая?

Это он так всегда со мной. Но мне нравится, эта его корова сисястая. А что, я и вправду такая? Даже более уважала себя. Я и сисястая! А еще от того, что я все время не оправдываю его надежд. А я и не собираюсь их ему оправдывать. Вот, если бы я ее сегодня увидела, то бы точно, все заплывы выиграла. А пока я все еще волокусь в хвосте соревнующихся. Брасом пришла пятой, а свободным стилем, или, как у нормальных людей его называют, кролем, мне сейчас предстоит плыть в следующем заплыве.

Я уже пару раз выходила в бассейн и искала ее глазами на балконе. Но не видела. Неужели она не придет? Ведь мне так хотелось ей показать и если хотите, то и доказать, что я взрослая и на что я способна.

Все. Теперь уже мне все равно. И пока объявляют состав нашего заплыва, я все никак не могу собраться и настроиться на победу. У меня все валится из рук. Я вздрагиваю от своей фамилии и следом, с балкона, откуда-то из-за спин я слышу.

— Алла! Давай, Алла!!!

Это она!!! Я ее голос услышу и за сотни метров. Ищу глазами, но не вижу, а тут команда на старт. Легко запрыгиваю на тумбу и уже оттуда мельком взглянула и вижу ее счастливое лицо и радостные глаза. Вот теперь я выиграю! Точно!

— Алка! Аллочка! Молодец!!! — Радостно беснуется тренер. — Вот уважила, вот обрадовала, на старости лет! Ты же норму мастера сделала!

Он трясет меня, обхватив за мокрые плечи, и целует, ликует и я с ним.

Пока вся эта кутерьма вокруг меня, поздравляют тренеры и девочки, я все время стреляю глазами на балкон. Но, нет! Не вижу. Ее не вижу.

С замиранием сердца выхожу в фойе. И уже ничего не вижу, кроме ее глаз! Бросаюсь и тону в объятиях.

— Валечка! Валька!!!

Потом мы идем вместе с ней, взявшись за руки, по пустынным аллеям бульвара и не говорим, только слушаем. Слушаем, как созвучно стучат сердца, как вздымаются груди взволнованно. И все это под аккомпанемент морского прибоя. Наконец я не выдерживаю и спрашиваю.

— Это, правда, что я тобой случилось?

Она молчит и я растерянно, пугаясь того, что затронула что-то больное.

— Извини! Прости меня! Я не хотела тебе сделать больно. — И смотрю на ее лицо, которое утонуло в сумерках и тени больших кленов. Глаз не вижу, но по наклону головы, поняла, что ей это больно.

— Да, нет. Ничего. — Тихо отвечает. А потом вскидывает подбородок и куда-то в темную аллею.

— Это не было больно. Я вообще ничего не почувствовала. Только страх и жестокое унижение. Беспомощное унижение. — И потом, вздохнув, горько, добавляет.

— Я же пьяная была. Сама нарвалась. Искала беретку. Пока целовалась с тобой, она видно упала. Наклонилась, а тут он сзади. Я и опомниться не успела. Только выпрямилась, когда он меня сзади схватил, и уже рот открыла, для крика, а он мне как саданул в живот. Я и повалилась. Только помню, как сильно ударилась обо что-то головой и все. Потеряла память.

— Очнулась и не пойму ничего. Все болит. Особенно груди и снизу живота. Но самое страшное, что я задыхаюсь, скрючена и руки затекли. Он же мне юбку на тело задрал и так с юбкой на голове и…

— А потом ему мало стало, так он юбку сдернул и груди покусал.

— Трусов нет. Рубашка форменная разорвана, на лифчике лямки оборваны и груди вывалились. Представляешь, какой видик?

Я и представить себе не могу, и все время ищу ее глаза. А она их отвела, вообще лицо отвернула в сторону и все это, как бы ни мне, а куда-то в темноту. Замолчала и остановилась. Я ее обняла, чувствую, как у нее вздрогнули плечи. Плачет.

— Я тебя в обиду не дам! Никому не дам! Я за тебя! Я все для тебя сделаю! Никому не дам, не позволю! Пусть только попробуют! — Это я ей так. Говорю, а у самой все от жалости к ней сжалось и похолодело.

— Пойдем, пойдем отсюда. Тебе надо быть ближе к людям, на свету. — И волоку ее безвольную к свету из темной аллеи.

Потом мы гуляли. Она очень красива в своем гражданском обличии. На ней очень красивая и модная, короткая юбочка. Из-под нее сексуально выглядывают аппетитные коленки и ляжки, блузка цветастая, сверху короткая кожаная курточка, на ногах темные туфли, на низком каблуке с яркими пряжками. Спрашивает меня. Как? Ее наряд мне понравился? Я говорю, что ей очень идет все это, особенно юбочка. Она смеется и, оглянувшись, слегка приподнимает краешек, обнажая стройные ножки в чулочках.

- Ну, как?

- Обалдеть!

Она говорит, что ее все девчонки снаряжали. И все расспрашивали, кто он, да что?

— Никак себе не могли представить, даже подумать, что я с тобой, девочкой, иду на свиданку.

— Это, правда? — Спрашиваю. Сердце отчего-то трепетно взметнулось. От этих ее слов.

— Это правда, что ты ко мне…

— Да! Правда! Я к тебе пришла. Ты меня ждала? Ты меню хотела…? — После секундной паузы. — Ты меня хотела видеть?

Она смутилась, но все равно, так взглянула, что у меня сразу зашлось сердце. Мне хотелось ей крикнуть, нет, не только ей, а всем, что я и мы, что у нас с ней!!! Я задохнулась и ели сдержалась. А мне так хотелось! Пусть! Пусть все видят, пусть все знают! Мне хочется, что бы обо мне и ей знали, что бы все это видели. Пусть! Все!!!

Впервые я ощутила унижение своих, наших чувств. И это коробило. Это оскорбляло. Мне так хотелось обнять ее и у всех на глазах, целовать, ласкать, гладить волосы, лицо. Мне хотелось идти с ней рядом, крепко прижавшись, и что бы моя рука лежала у нее на плече, а ее на моем, тоже. Мне хотелось всего того, что могут влюбленные. Что они могут и им позволено все и люди, проходя их, счастливо вздыхают. Эх, молодость, молодость! Мне так же хотелось видеть, уголком своих глаз в поцелуи, как они сами отводят глаза улыбаясь. И вспоминают свои счастливые годы, видя, как мы целуемся. Я хотела этого. Я хотела, но не могла! Я уже понимала, что так мне нельзя. Что, вместо этих радостных глаз и слов я услышу тут же, от них, в свою и ее сторону столько грязи и гадких слов, а может быть и не только слов, но и проклятий. Вот же как? Почему?

Почему, так можно и это правильно, а так как у меня с ней? Так нельзя и это не правильно! Почему? Разве мы не те же влюбленные сердца, разве же мы не счастливы вместе? Почему счастливы люди только вот так, а так как мы, так нельзя! Это, мол, и не счастье вовсе! Тогда, что же? Что же тогда счастье, как не любовь?