Роузи Кукла - Трах-тебе-дох. Рассказ второй. Аморилес

• Название: Трах-тебе-дох. Рассказ второй. Аморилес
• Автор: Роузи Кукла
• Жанр: Эротика

…

---

Роузи Кукла

Трах-тебе-дох. Рассказ второй. Аморилес

Амор и лес

Амор — фр. любовь, лес. — жаргонное сокращение, чего-то лесбийского

Амариллис (Amaryllis). Амариллис — имя прекрасной пастушки, описанной в идиллиях древнегреческого поэта Теокрита. Родина цветка — пустыни Карру (Южная Африка). В октябре в пустынях начинается палящая жара. Поэтому амариллисы прячутся в сухую раскаленную почву. Комочек сочных нежных листьев и цветочных зачатков покрывается плотной кожицей. Отмирает стебель, засыхают корни, но луковица живет. После дождей она быстро прорастает и зацветает.

Глава 1. Море

— Какое блаженство! Море! Как я люблю его!

Погружаюсь в прохладную и чистую воду, ощущая необычайный восторг.

— Наконец-то я к тебе добралась! Ну, здравствуй, родное!

Уплыла так далеко, что вижу только высокий и обрывистый берег, который многометровой, отвесной стеной тянется не глубокими бухточками и маленькими галечными пляжами несколько километров. Плыву и совсем не боюсь, что так далеко отплыла от берега. Это привычка. Привычка с юности, когда мы, гарнизонные мальчишки и девчонки уплывали далеко от берега маленькой группкой. Это была своеобразная отметка нам, детям, военных родителей. Тем самым мы показывали остальным, что мы здесь хозяева и море оно наше, не их.

Легла на спину, пора передохнуть. Именно в этих местах я всегда себя чувствовала очень спокойно в море. Обычно я испытывала приступы необъяснимого волнения и легкого страха, когда думала о том, что подо мной большая глубина. Почему то казалось, что там обязательно найдется какая-то хищная рыба, акула, которая схватит и утащит на глубину. А здесь, на бескрайних пустынях песчаного дна этого я не ощущала. И потом, течение мне не мешало. Но это я так думала.

Отдохнув, принялась вольным стилем плыть назад, к берегу. Минут десять машу непрерывно руками. Вдох, выдох, вдох, выдох. Лицо все время в воде и лишь на мгновение появляется для вдоха. В ушах привычно гудит и клокочет от пузырей выдыхаемого воздуха. Вдох, выдох, вдох, выдох. Вынырнула. Смотрю вперед. Пока не пойму? Приблизилась или меня все же сносит в море? Так, без паники только. Все в порядке! Я ведь отлично плаваю, и море меня не подведет. Так же?

Ну, поступила не обдуманно. Не приняла во внимание того, что я уже больше года не плавала и вот дорвалась.

— Дура! — Ругаю себя.

Ничего, на воде я могу продержаться несколько часов. За это я не переживаю. А вот за то, что я не приблизилась назад к берегу, так от этого на душе становится тоскливо и даже закрадывается некий холодок. Все теперь работать. Плыть. Буду плыть, нет, упрусь и начну возвращаться. Начинаю свой марафон.

Вдох, выдох, вдох, выдох. И так добрых полчаса. Все время заставляю себя не смотреть, а только работать руками и ногами. Особенно, ногами, как говорил мой тренер. Я и работаю. Ду-ду-ду. Молочу непрерывно ногами. Вдох, выдох, вдох, выдох.

Наконец ощущаю, что пора отдохнуть. Хотя бы минутку, а потом можно продолжить.

— Ага! — Восклицаю радостно. — Приближаюсь! Вот так! А ну, как следует, поработаю.

Еще целый час мне пришлось плыть к самой кромке берега. Я довольно сильно устала и уже почти равнодушно отмечала себе, что я плыву не к тому месту, а туда где мне ближе. Ничего. Пройду по берегу. Главное, сейчас это до него благополучно добраться. И опять. Ду-ду-ду. Вдох, выдох, вдох, выдох.

На этот раз я уже смотрю абсолютно спокойно. Берег близко. Отвесные скалы, обрывы, нагромождения камней и скал на самом берегу. И я уже слышу бесконечный треск цикад. Перешла на брасс. Так мне легче, а то кролем я довольно устала. Все наконец-то я у самой кромки берега. Даже не привычно, что нет подо мной всей той толщи воды. Поднырнула и расплывчато вижу большие глыбы, сплошные темные массивы скал на фоне песчаного и светлого дна. Глубина чередуется. То уходит вниз, то опять вылезает навстречу глыбами подводных скал. Вода очень чистая и теплая. Но боже! Как я устала! Сейчас вылезу и, наверное, усну. Силы внезапно у самой кромки меня покидают. С трудом пытаюсь устоять на камнях, и все время сгибаюсь, упираюсь руками о подводные камни. Все! Вылезла! Делаю несколько неуверенных шагов и чувствую, что ноги предательски трясутся с непривычной усталости. А руки. Смотрю и вижу, что они, как после бани сморщились, побелели и только ногти блестят. То же с пальцами на ногах. Все теперь надо лечь. Куда? Да все равно. Главное, отдохнуть. Хочется лечь на солнце, но я боюсь сразу заснуть и обгореть, поэтому, заставляю, себя растянутся, на мелких и налипающих камушках дикого пляжа, в тени, под нависающей скалой. Все. Цикады звенят непрерывно це-це-це!!! Я их уже почти не слышу. Сознание мое отключается, и я ухожу следом в мягкую пелену сна.

— Девушка! Девушка! — Кто-то трясет меня за плечо.

— Что с вами? Вы живы? Вам не плохо? — С трудом размыкаю тяжелые веки и бессмысленно смотрю на смутную женскую фигуру, что наклонилась надо мной.

Глава 2. Знакомство с пастушкой

— Пить. — Почему-то хрипло и ели, ели выдавливаю из себя, будто раненная какая то.

— Ваня! Ванечка! Быстро воды! Скорее, ты слышишь?

С трудом навожу резкость. Передо мной довольно красивая мордочка белокурой, молодой женщины и еще. Еще, это то, что она абсолютно голая. Насколько позволяет мое положение, оглядываю ее, так как она все еще на своей руке придерживает мою голову.

— Ты кто? — Спрашиваю тихо, не своим голосом.

— Пастухова! Света Пастухова!

— А Ваня?

— Ваня мой муж. Да вот он, знакомьтесь.

Ваня протягивает мне пластиковую бутылку и я, ухватив холодную и мокрую тару, жадно припадаю к прохладной воде. Пью, жадно, не отрываясь. Но все равно успеваю различить, что и Ваня такой же. Его выдает тот самый выступающий предмет женских мечтаний и проклятий. Он присел рядом глубоко, поэтому я отчетливо различаю краем глаза, что его так сильно отличает от нас. Это отличие внушительно обозначается под его телом, и я его все еще смутно различаю на фоне яркого света.

— Спасибо! Думала, что никогда не напьюсь.

Теперь я все вижу так, как всегда и сразу же начинаю осматриваться.

Они молчат. Он сидит, а она помогает мне сесть. Ничего, только почему-то немного кружится голова. Опираюсь руками и теперь уже сама могу управлять собой.

— Я заплыла далеко, и меня течение сильно отнесло от берега. Поэтому извините, что я к вам без приглашения. Сейчас я очухаюсь и пойду. Своих надо предупредить, а то они подумают, что я утонула.

Делаю несколько бесполезных попыток привстать, и к моему изумлению, обнаруживаю, что это мне не удается. Что за черт?

— Ваня, что ты сидишь? Помоги девочке подняться на ноги.

Вдвоем они ставят меня на ноги. Именно так! Ставят. Потому, что я не узнаю свое тело. Все так затекло и налилось какой-то не здоровой тяжестью. Даже стоять мне и то тяжело. Присаживаюсь в отчаяние.

— Вот же черт! Что же мне делать? Надо идти, а ноги не держат!

— А ты не прыгай, посиди. Видно сильно из сил выбилась. — Комментирует Света.

— Нет! Надо идти. А то там у меня паника поднялась. Я же чувствую.

— Ну, надо, так надо! Но как ты пойдешь? Кстати, даже не знаю, как тебя звать, русалка? — Говорит она и заглядывает в лицо. Взгляд у нее добрый, глаза интересные. Умные. Я люблю таких. Люблю, что бы у девочки глазки были умные и спокойные. Не терплю наглых и тупых глаз.

— А так и зови. Алла.

— Ну вот. Теперь и познакомились. Русалка, Алка.

Я сижу, опершись на руку, Света присела рядом, а Ваня встает и, ни сколько не стесняясь меня, вглядывается вдоль берега.

— Так, где ты говоришь, вы расположились? Это место отсюда далеко?

Ответ у меня застревает на губах, так как передо мной, буквально перед самым лицом его отогнутая книзу сарделька. Я невольно вижу ее и мне даже как-то неудобно. Отворачиваюсь и бубню.

— Километра два, наверное, в ту же сторону.

— Туда? — Показывает он рукой, слегка повернувшись боком и мне, что бы подтвердить это опять приходится маячить лицом около самого его естества.

— Да! Там. В той стороне.

Опускаю глаза и перехватываю любопытный и спокойный взгляд ее темно- коричневых глаз. Смотрю в них смущенно и виновато. Мол, я не специально, так получается. Она понимает. Моргает в знак согласия и загадочно улыбается.

— Знаешь что? Пусть Ваня сам сходит. Подскажи, как их найти. А мы пока отдохнем с тобой в нашем бунгало. Хорошо, Ваня?

Встаю и начинаю, путаясь и смущаясь их наготы, объяснять, где и как найти наш лагерь.

Дело в том, что мы чуть ли не всем курсом решили и приехали сюда на две недели. На скальных террасах разбили лагерь, поставили пару палаток. Но места в палатках было только для нас, девчонок. Парни спали прямо под открытым небом, и мы им завидовали. Мы, это семь девочек, с нашего курса, которые сговорились и решили ехать. Причем многих мне пришлось даже уговаривать на такую поездку. Видимо мне так хотелось опять побывать на моем море, и я так красноречиво описывала им природу и море, что они, в конце концов, согласились. Парней отговаривать не было никакого резона. Наоборот, отбоя в желающих не было. Их тщательно отобрали. Но все равно среди них затесались и, поехали, несколько опасных для нас девочек, парней. Мы знали уже, кто из себя что представлял. Общага, питалась слухами и рассказами пострадавших девчонок. С нами увязались гребцы. Так мы в общаге этих хамов называли. Ну, тех, кто гребал девочек по общагам. Все парни, как парни, а среди них встречаются эти самые гребалы. Верно у них не все с головой в порядке. Хотя, по их учебе этого не скажешь.