Уилл Рэндалл - Океания. Остров бездельников

• Название: Океания. Остров бездельников
• Автор: Уилл Рэндалл
• Издательство: Амфора
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-367-01223-1

Когда у человека есть все, что дает ему цивилизация, он от пресыщения вдруг начинает искать приключений. И тогда понимает, что главное в жизни порой бывает ближе, чем кажется. Автор книги, обладающий чисто английским чувством юмора, познал на себе очарование Соломонова времени, но смог из его плотной неколебимости вынести уроки дружбы и предприимчивости.

---

Мы выбрасываем за борт приманку в форме рыбы, которую я приобрел у Джеффа, и она очень жизнеподобно мелькает в воде, двигаясь за лодкой.

— Эта не подведет, — обещал Джефф. — Ты же отымеешь весь океан.

Я не намеревался совершать что-нибудь столь кардинальное, однако до этого дня мне не удавалось поймать ничего существенного. И я с готовностью хватаюсь за леску, не забывая при этом о морских дьяволах, таящихся в глубине.

— Ты плохо удачливый рыболов, — заявляет Стэнли, забирая у меня леску.

Не проходит и нескольких минут, как он начинает что-то вытягивать. Кисточка приглушает мотор и принимается помогать Стэнли, заполняя днище каноэ витками спутанной лески. Сверкая красными и пурпурными пятнами, из воды выскакивает коралловая форель, и Стэнли, умело осуществив подсечку, забрасывает ее в лодку. Он поднимает голову и улыбается, вытаскивая крючок изо рта задыхающейся рыбины.

— Стэнли — хорошо удачливый рыболов.

— Знаешь, у меня на родине тоже очень многие ходят на рыбалку, но иногда они выпускают рыбу обратно.

— А зачем вы ребята рыбачите, если потом снова отпускаете рыбу в море? — спрашивает Стэнли, переглянувшись со Смол Смол Томом.

Несомненно, это хороший вопрос.

Солнце неохотно опускается за горизонт, и мы не спеша тарахтим вдоль берега одного из крупных островов, пока не добираемся до пляжа размером с волейбольную площадку, ограниченного крутым склоном холма и защищенного от ветра каменистыми пластами.

— Ты отдыхать здесь. Хорошая вода пить и плавать.

Обитатели Соломоновых островов отличались удивительной чистоплотностью и даже представить себе не могли, что можно лечь в постель, не смыв с себя дневную грязь. Я бы с удовольствием что-нибудь перекусил, свернулся калачиком и заснул, но вместо этого мы отправляемся вверх по течению ручья через буш к заводи, похожей на ванну. По очереди моемся в студеной воде, сбегающей со склона холма, а затем возвращаемся к берегу, чтобы обсохнуть в последних лучах заходящего солнца.

Кисточка срубает несколько молодых деревьев и выстраивает из них каркас спальни, который с помощью Стэнли покрывает пальмовыми листьями, а я чищу рыбу, чтобы внести свой посильный вклад в общее дело. Мы готовим ее на открытом огне, заедаем сладким картофелем, который нам дала с собой Эллен, и запиваем все кокосовым молоком.

Стэнли и Смол Смол Том тут же погружаются в глубокий сон. А мы с Кисточкой тихо беседуем о планах на следующий день и курим сигарету, изготовленную из куска его липкого черного табака, завернутого в страницу из учебника, который ему каким-то образом удалось спасти от ливня. Я смотрю на океан, и вся нервозность постепенно меня оставляет. Я был неправ. Никогда никуда не следует спешить.

Когда последние угли в костре начинают гаснуть один за другим, я пристраиваю спасательный жилет себе под голову, ложусь и закрываю глаза.

Однако не проходит и десяти минут, как меня атакуют тысячи москитов — волна за волной они, как МиГи, летят низко над водой, оповещая о своем нападении пронзительным визгом. Их инструментарий по поиску теплокровных идеально настроен, и они безошибочно находят свою цель. С чувством глубокого удовлетворения я приканчиваю первого, который вонзает свой хобот мне в ногу. В лунном свете видно темное пятно крови — вероятно, моей, однако вскоре налет становится массированным. В их появлении нет чего-то необычного, но без москитной сетки я абсолютно беззащитен.

Отказавшись от мысли надуть спасательный жилет (поскольку ситуация становится катастрофической) и проплавать всю ночь, я принимаю решение прикрыть все обнаженные части тела теми немногими деталями одежды, которые имеются у меня в наличии. Бродя в темноте, размышляю о том, сколь это несправедливо и даже преступно, что весь массированный блицкриг ведется исключительно против меня. Мои спутники чудесным образом продолжают безмятежно спать.

И все же, напялив на голову запасные шорты и обернув руки и ноги анораком, я умудряюсь урвать несколько часов сна. Чувствуя, как меня смаривает дрема, блаженно улыбаюсь: все детали головоломки, приведшей меня сюда, начинают складываться воедино, все обрывки выхолощенной информации, полученной мной до приезда, обретают плоть и кровь.

Я вспоминаю встречу с Чарлзом и Джульеттой незадолго до моего отъезда. Тогда у меня не было ни малейшего представления о том, как осуществить пожелания Капитана, зато теперь появился прекрасный план, и на следующий день нам предстояло совершить первые шаги по его осуществлению. Я ощущаю прилив возбуждения и болезненный укус в мочку правого уха. Приходится поправлять шорты.

Глава 10 Королевский фарфор

Я узнаю, как много значат хорошие зубы для женщины. — Мы пьем поразительно вкусный чай. — И тут выясняется, как Вуни получил свое имя.

Издали нагромождение камней, высящееся над нами, напоминает голову и сутулые плечи какого-то чудовища, перебирающегося через гору. Его гигантские руки засунуты в карманы стеганой куртки, и он, шаркая огромными зашнурованными ботинками, движется по направлению к нам, снося по нескольку сотен акров леса то там, то здесь; еще немного, и он окажется в лагуне, втоптав в землю группу прибрежных домиков.

— Горный человек, он — страшный человек, — сообщает Стэнли, устремляя испуганный взгляд на приближающуюся каменную фигуру.

— Ням-ням-ням! — соглашаюсь я.

У самых его ног, на золотистой полоске, разделяющей зелень леса и синеву моря, расположена пригоршня ничем не примечательных хижин, отбрасывающих свои жалкие тени между растущими вдоль берега пальмами; зато сама водная гладь прямо-таки кипит от оживленной деятельности. Вход в мелкий залив перегорожен каноэ, стоящими в ряд друг за другом, и мужчины всех возрастов молотят веслами по воде, так что даже шум нашего мотора не заглушает звуков глухих ударов.

Потом внезапно один из мужчин вскакивает и, балансируя в каноэ, всматривается в чье-то передвижение под водой. Затем он отводит руку далеко назад и, издав сдавленный вопль, с кровожадным видом бросает в море копье. Оно явно попадает в цель, так как, вместо того чтобы утонуть, древко начинает бешено дергаться из стороны в сторону. Оно ударяется о борта каноэ и грозит размозжить голову напарнику охотника, пока тот пытается его захватить.

Следуя его примеру, остальные тоже вскакивают и принимаются с криками швырять свои копья, пока в бурлящей пене не оказывается около сорока мечущихся деревянных рукояток. Оставшись без оружия, многие бросаются в воду и начинают сражаться с невидимыми противниками, а пустые каноэ расплываются в разные стороны, разрушая плотное кольцо, мешавшее жертвам скрыться в открытом море. Теперь видно, чем вызван весь этот переполох.

Когда мы подходим ближе к берегу, из вспененного, окрашенного кровью залива выходит дородный мужчина в обнимку с дельфином. Парочка исполняет несколько па чарльстона на песке, а потом охотник теряет равновесие и падает на свою добычу, из которой фонтаном поднимается густая струя крови. Она образует на песке целую лужицу, однако быстро просачивается внутрь, оставляя на песчинках лишь темное пятно, вокруг которого, возбужденно жужжа, тут же начинают скапливаться мухи.

Ничуть не смущенный своей неуклюжестью, двуногий танцор снова бросается к воде, оставив умирающее существо на берегу в окружении целой компании ребятишек, которые принимаются рассматривать дельфина, рассевшись вокруг него на корточках. По мере того как сердце у него все больше замедляет скорость своих сокращений, потоки крови слабеют, а обычно гладкая светло-серая кожа тускнеет и темнеет.

Мы обходим сцену побоища и причаливаем к песчаному берегу. Мои спутники выскакивают из лодки и бросаются к охотникам, и я следую за ними на подгибающихся ногах. Весь берег уже выглядит как чудовищная бойня: женщины, мужчины и дети разделывают тела животных, руки у них по локоть в крови, на песке остаются кровавые отпечатки от ног. Чувствуя, как во рту у меня собирается соленая слюна, я отворачиваюсь и вижу женщину, которая, радостно улыбаясь, вытаскивает зубы из отрезанной головы дельфина, лежащей прямо у нее на коленях. Изъяв очередной, она бросает его в металлическую тарелку, стоящую рядом.

Пытаясь справиться с восстающими чувствами и внутренностями, я возвращаюсь к каноэ и сажусь в тень лодки, жадно хватая ртом морской воздух. По крайней мере я не первый белый, чувства которого оскорблены варварством туземцев. Крузо тоже был потрясен, столкнувшись с частично съеденными человеческими останками: «Я невольно отвернулся при виде этого чудовищного зрелища; внутри у меня все сжалось, и я чуть не лишился сознания, когда природа опорожнила мой желудок; и лишь после обильной рвоты ощутил некоторое облегчение».