Филип Шафф - История Христианской Церкви Tом III Никейское и посленикейское христианство От Константина Великого до Григория Великого 311 — 590 г. по Р. Х.

• Название: История Христианской Церкви Tом III Никейское и посленикейское христианство От Константина Великого до Григория Великого 311 — 590 г. по Р. Х.
• Автор: Филип Шафф
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978–5-7454–1021–5

Правление Константина Великого знаменуется переходом христианской религии от гонений со стороны светского правительства к союзу с последним. Греко–римское язычество, самая развитая и мощная система идолопоклонства, известная истории, после трехсот лет борьбы уступает христианству и умирает от неизлечимой болезни, признавая: «Ты победил, Галилеянин!» Правитель цивилизованного мира кладет свою корону к ногам распятого Иисуса из Назарета. Преемник Нерона, Домициана и Диоклетиана появляется в императорском пурпуре на Никейском соборе как защитник церкви и занимает свой позолоченный трон по кивку епископов, на которых видны еще шрамы от гонений. Презираемая секта, которой, как ее Основателю в дни Его уничижения, негде было преклонить голову, восходит к высшей государственной власти, начинает пользоваться прерогативами языческого жречества, становится богатой и могущественной, строит из камней языческих храмов бесчисленное множество церквей в честь Христа и мучеников, использует мудрость Греции и Рима, чтобы оправдать безумие креста, формирует гражданские законы, управляет национальной жизнью и историей мира. Но в то же время церковь, вобравшая в себя большинство населения империи, от кесаря до последнего раба, и оказавшаяся в окружении всех имперских учреждений и установлений, переняла и массу чуждого ей материала, мирского и языческого, подвергла себя новым опасностям, обрекла себя на новые и тяжкие труды.

---

Более поздние императоры объявили осквернение воскресенья святотатством; в воскресенье и по основным церковным праздникам они запретили собирать налоги и частные долги (368 и 386), даже театральные и цирковые представления (386 и 425)[172]. Но запрет на общественные развлечения, на котором не без причины настаивал Карфагенский собор (399 или 401), вероятно, никогда не проводился в жизнь с достаточной строгостью, а с течением времени его вытеснила противоположная практика, ставшая преобладающей по всей Европе[173].

§18. Влияние христианства на гражданское законодательство. Кодекс Юстиниана

См. на эту тему труды, упомянутые в §13, ii: Rhoer, Meysenburg и Troplong; также Gibbon, chap, xliv (прекрасный обзор римского закона), Milman: Lat. Christianity, vol. I. B. iii, chap. 5, а также Schmidt и Chastel о влиянии христианства на общество Римской империи, цитируемые в т. 1, §86.

Если государство обеспечивало церкви заслуженные права законной организации, церковь оказывала, в свою очередь, самое благотворное влияние на государство, постепенно освобождая его от власти языческих законов и обычаев, от духа эгоцентризма, мстительности и злобы, распространяя его заботы не только на материальное процветание, но и на высшие моральные интересы общества. В предыдущий период мы наблюдали контраст между христианской моралью и языческой развращенностью в Римской империи[174]. Сейчас мы увидим, как принципы христианской морали постепенно завоевывали общественное признание и начинали, хотя бы до какой‑то степени, управлять гражданской и политической жизнью.

Уже во II веке, при лучших императорах–язычниках и, очевидно, под косвенным, вызывающим сопротивление, но неуклонным влиянием христианского духа, законодательство стало иным, более гуманным, а императоры–христиане развили эти его особенности еще сильнее, насколько это вообще было возможно в условиях древней греко–римской цивилизации. Теперь в государстве прежде всего начали утверждаться принципы справедливости и равенства, гуманности и любви. Ибо христианство с его учениями о богоподобии человека, бесконечной ценности личности, изначальном единстве человечества и общем искуплении через Христа первым заговорило о всеобщих правах человека вопреки исключительности национального духа, бессердечному эгоизму и политическому абсолютизму старого мира, в котором народы и классы были резко разделены и человек мог вызывать уважение только как гражданин, в то время как в праве гражданства отказывалось большому количеству рабов, иноземцев и варваров[175].

Сам Христос начал Свои реформы с нижайших слоев общества, рыбаков и сборщиков налогов, с нищих, хромых, слепых, бесноватых и страдальцев всякого рода. Их первых Он вознес до высшего достоинства и высшей доли. Теперь церковь действовала в государстве и через государство ради возвышения угнетенных и нуждающихся — тех классов общества, которые при господстве язычества вообще не принимались во внимание, но бессердечно попирались. Действительно, этому реформаторскому воздействию до какой‑то степени мешали популярные обычаи, которые сильнее закона, и строение общества в Римской империи, которое по сути было еще языческим и было обречено на распад. Но реформы, по крайней мере, начались, они были необратимы даже после падения империи, они продолжались среди германских племен. И хотя даже в христианских государствах старые общественные недостатки продолжают проявляться в силу греховности человеческой природы, а иногда в виде революционного насилия, христианство продолжает сдерживать, очищать, исцелять и утешать, смиряя дикие страсти тиранов и толпы, помогая гонимым, смягчая ужасы войны, подавляя бесчисленные пороки в общественной и личной жизни христианского народа. Мы находим множество свидетельств такого влияния при самом беглом сравнении христианского мира с самыми цивилизованными языческими и мусульманскими странами.

Здесь опять же поворотной точкой оказалось правление Константина. Хотя он и был восточным деспотом, хотя он и был недостаточно искренним в плане христианской морали, однако он стал инициатором многих законов, проникнутых духом христианской справедливости и гуманности: он запретил казнь посредством распятия, запретил гладиаторские бои и жестокие обряды, осудил убийство детей и способствовал освобождению рабов. Евсевий говорит, что он улучшил старые законы или заменил их новыми[176]. Благодаря этому мы ощущаем под тогой римского законодателя тепло христианского сердца. Мы замечаем влияние евангельской проповеди и увещеваний отца монашества из египетской пустыни, обращенных к правителям мира, Константину и его сыновьям: он призывал быть справедливыми и милосердными к бедным и помнить о грядущем суде.

Даже Юлиан, со всей его ненавистью к христианам, не мог полностью отвергнуть влияние своего образования и господствующего духа времени, но позаимствовал у церкви многие из ее методов для реформации язычества. В особенности он признавал обязанность быть благожелательным ко всем людям, быть щедрым с бедными и милосердным с заключенными, — хотя это противоречило языческим чувствам и сам он совершенно неблагожелательно относился к христианам. Но потом полная неудача его филантропических планов и мер показала, что подлинная любовь к человеку может произрастать только на христианской почве. Примечательно, что при всех этих невольных уступках христианству сам Юлиан не принял ни единого закона в пользу естественных прав и равенства людей[177].

Его преемники пошли по стопам Константина, и в конце существования Западной Римской империи ее гражданские законы находились иод влиянием христианского духа, хотя это часто вызывало конфликты с сохранявшимся язычеством, а иногда — временное отступничество и реакцию. Мы наблюдаем также примечательное противоречие: в некоторые отношениях законы были мягче, но в других — суровыми и кровавыми, как никогда. Без сомнений, отчасти этот парадокс объясняется деспотическим характером византийского правления, а отчасти — беспорядками того времени[178].

Со временем появилась необходимость собрать императорские постановления[179] в сборнике (codex или corpus juris). Первые две попытки такого рода были предприняты в середине IV века, от этого сборника осталось лишь несколько фрагментов[180]. Но у нас есть Codex Theodosianus, который был составлен несколькими юристами по приказу Феодосия II между 429 и 438 г. Он содержит законы христианских императоров начиная с Константина с примесью многих языческих элементов; Валентиниан III санкционировал его использование в Западной империи. Сто лет спустя, в период процветания византийского государственно–церковного деспотизма, Юстиниан I, которого, кстати, невозможно не упрекнуть в произвольности и непостоянстве его законов, доверил группе юристов под руководством знаменитого Трибониана[181] великую задачу составления полного, пересмотренного и отредактированного сборника римских законов со времен Адриана до его собственного правления; так за краткие семь лет (527 — 534) при участии самых талантливых и способных людей был создан прославленный Codex Justinianeus, с тех пор ставший всеобщим законом Римской империи, единственным учебником для академий Рима, Константинополя и Берита (Бейрута), основой законодательств большей части территории христианской Европы по сей день[182].

Этот свод римских законов[183] — важный источник знаний о жизни христиан в их отношениях с государством и влиянии на него. Конечно, в значительной степени он представляет собой наследие языческого Рима, который был наделен законодательным и административным гением и которому самой судьбой было предназначено стать всеобщей империей. Но законы эти были существенно изменены, когда при Константине империя приобрела более восточный характер, они подверглись воздействию при внедрении разнообразных германских элементов и под влиянием закона Моисея, а прежде всего — от духа христианства. Этими законами церковь признается как обладающее полными правами учреждение, пользующееся божественным авторитетом, а некоторые из законов были приняты по непосредственному настоянию епископов. В результате и «общий закон» — неписаный традиционный закон Англии и Америки, ведущий начало от англосаксонских времен, то есть от языческого германского мира, созрел под влиянием христианства и церкви и несет на себе следы этого влияния еще более ярко выраженные, чем следы влияния римского права, особенно в том, что касается индивидуальных и личных прав и свобод человека.

§19. Возвышение женщины и семьи

Благотворное влияние христианства на законодательство греко–римской империи особенно заметно в следующих моментах.

1. Отношение к женщинам. С самого начала, в первую очередь на деле, а не на словах, христианство способствовало возвышению женщин из положения рабов, существ низшего порядка, которое они занимали в языческом мире[184]; но даже в тот период оно породило такие замечательные примеры женской добродетели, как Нонна, Анфуса и Моника, вызывавшие великое уважение даже у язычников. Императоры–христиане продолжили это дело, хотя римское законодательство в области прав женщин пошло сравнительно недалеко в сравнении с более поздним германским. Константин в 321 г. даровал женщинам равное право с мужчинами на владение собственностью, за исключением продажи их земельных участков. В то же время, из уважения к их скромности, он запретил вызывать их лично на общественный суд. Феодосии I в 390 г. первым уделил матери некоторое право опекунства над детьми, которым ранее пользовались только мужчины. Феодосии II в 439 г. запретил, хотя, к сожалению, без особого успеха, скандальную торговлю lenones, которые жили за счет женской проституции и выплачивали государству значительный налог[185]. Женщин стали различными способами защищать от неконтролируемых страстей мужчин. Со времен Константина изнасилование девушек и вдов, посвятивших себя церкви, каралось смертью[186].