Борис Рябинин - Вы и Ваш друг Рэкс

• Название: Вы и Ваш друг Рэкс
• Автор: Борис Рябинин
• Издательство: Издательство «Уральский рабочий»
• Жанр: Домашние животные
• Год: 1962

У писателя Бориса Степановича Рябинина всегда обширная корреспонденция. Он получает письма от читателей различных профессий и возрастов, живущих в близких и далеких уголках нашей страны. Чаще всего письма, на которые писатель отвечает обязательно и аккуратно, относятся к наиболее увлекательным и популярным книгам Б. Рябинина, к его рассказам о верном друге человека — собаке. Эта читательская «отзывчивость» не случайна, не обусловлена интересом только к собаке. То, о чем пишет Б. Рябинин, тесно связано с большими, общественно важными проблемами гуманистического воспитания советского человека.

Читателя обычно интересуют сведения об авторе книги.

Борису Степановичу Рябинину по своей первоначальной профессии — техника-топографа — в тридцатых годах довелось много ездить по Уралу, бывать на всемирно известных уральских стройках. Естественно, что первые его литературные опыты были посвящены Уралу, его природе и людям. В 1935 году в журнале «Уральский следопыт» и в хрестоматии «По Уралу» был напечатан путевой очерк «Вниз по Каме», а годом позднее вышла книга «Каменные загадки».

Но первую настоящую известность Б. Рябинину принесла книга «Мои друзья» — безыскусственный и тем не менее взволновавший читателя рассказ о собаках. Многим школьникам перед войной были известны имена «героев» Джери и Снукки.

Долгие годы Б. С. Рябинин плодотворно работает в жанре очерка. Большое внимание он уделяет детской литературе. Его книги для детей, выпущенные в последние годы: «Алые гребешки», «Голубые домики», «Пионерский подарок». И, наконец, книги о наших четвероногих преданных друзьях: «По следу», «Твои верные друзья», «Рассказы о верном друге». Книга «Вы и Ваш друг Рэкс», являющаяся как бы обобщением опыта любителя-собаковода, в живой увлекательной форме дает разные полезные сведения о собаководстве, иллюстрированные яркими невыдуманными примерами — рассказами о собаке-помощнице, преданном друге человека.

Книга переиздается по многочисленным заявкам читателей.

---

Разве не укор нам, людям, что на памятнике Барри на собачьем кладбище Парижа выбита надпись: «Спас жизнь сорока человекам. Был убит сорок первым». Об-этом поведал нам А. Куприн, написавший проникновенный, глубоко человечный очерк о Барри[59].

Очень часто виноваты в гибели животных разгильдяи-владельцы. Типичный пример произошел минувшим летом на озере Шарташ у Свердловска. К пристани подошел речной катер-трамвай; на мостках спал пьяный, свесив ноги над водой; около сидела собака-овчарка. Ноги мешали пристать судну. Матрос с катера спрыгнул на землю и хотел разбудить спящего, собака бросилась на него, покусала. Обозлившись, он схватил багор с железным крюком на конце и двумя ударами убил ее. Возмущенные пассажиры — невольные свидетели этой сцены — все единодушно покинули катер.

За что он убил ее? Ведь она выполняла свой долг — охраняла хозяина.

Багром надо было ударить не ее, а его, этого пьяницу; разумеется, не для того, чтобы убить, а чтобы привести в чувство и заставить взять собаку на поводок, убрать ноги. Так, вероятно, и сделал бы другой, не такой бессердечный, как этот парень с катера.

Неизвестно, кто первый сказал: собаке — собачья смерть, — но ясно, что сказал это недобрый человек. А сколько есть других поговорок, напоминающих о несладкой собачьей доле: «собачья должность», «собачья жизнь» и так далее.

Отвратительное зрелище, когда человек истязает животное. Приглядитесь, читатель, внимательнее: не узнаете ли в этом мучителе самого себя?

А что проделывают зачастую с животными дети? В клуб принесли щенка. Забавы ради ребята отрезали ему мошонку, уши, лапы и в таком виде — кровоточащий комочек, издающий лишь слабый предсмертный писк, — доставили в клуб, чтобы умертвить. И никто не остановил их, когда они были заняты своей страшной «забавой»!

Или — взяли и выкололи щенку глаза, а после еще похвалялись друг перед другом: «геройство»! Или — посадили крошечного котенка в дверную щель, а потом закрыли дверь — посмотреть, «что получится». А где были в этот момент родители?

Читательница Е. Журавлева, старый библиотечный работник города Харькова, написала мне:

«Этот вопрос имеет два значения: 1) защитить и оградить животных от ненужных истязаний и 2) это соприкасается с воспитанием человека, особенно сейчас, когда наша партия уделяет столько внимания делу борьбы со всякими пережитками в сознании человека, делу борьбы за моральный облик советского человека. А такая жестокость, бездушие к живому существу — безусловно один из вредных пережитков прошлого. Зачем нашим детям быть жестокими и бессердечными? Наши дети не должны быть такими».

Она — права.

Доброе, снисходительное отношение к животному — не сентиментальность и не сюсюканье. Отношение к животному — это и важный момент в воспитании подрастающего поколения и показатель некоторых человеческих свойств того или иного индивидуума, широта и гуманность его мышления, в конечном счете показатель его культурности.

Более ста пятидесяти крупнейших художников слова: многократно обращались в своем творчестве к образу собаки. С любовью к животным они связывали представление о моральном облике человека. И. С. Тургенев в рассказе «Муму», желая подчеркнуть жестокость старухи-барыни, показывает, как она принуждает дворника Герасима утопить Муму. И какая сила чувства вложена в это!

Л. Н. Толстой в «Дневнике» о ком-то записал: «Если бы у него не было страсти к собакам, он был бы отъявленный мерзавец». Иными словами, гений русской литературы считал, что страсть к собакам улучшает, облагораживает человеческую натуру!

Многие писатели сами держали собак и никогда не отказывали им в ласке. А. П. Чехов держал двух такс. Они носили клички — Бром и Хина (не забудем, что Чехов был доктором!). В шутку, со свойственным ему тонким юмором, он нередко величал их — Бром Исаич и Хина Марковна.

Старейший фотограф газеты «Известия» Н. М. Петров вспоминает, как он снимал Алексея Максимовича Горького. Во время съемки к Горькому подбежала большая собака-дворняжка. С потеплевшими глазами он наклонился к ней и принялся ласкать, повторяя: «Хорошая ты моя…» А. Грин возился с бездомными собаками, отдавая им досуг.

Собак любил и великий писатель-демократ Н. А. Некрасов. На этом памятнике, стоящем в квартире писателя в Ленинграде, он изваян скульптором вместе с собакой. И посмотрите, как верный пес, чувствуя ласку, припал к своему другу — человеку

Читателю известно, сколь послужила собака человеку за его тысячелетнюю историю в хозяйственном, военном отношении. А использование собаки в научных опытах? Новые медицинские препараты пробуют на ней. Ее подвергают действию радиации, чтобы потом это спасло жизнь многим людям. И, может быть, многие важнейшие открытия в области биологии, медицины, исследования центральной нервной системы не были бы сделаны, если бы под руками у экспериментаторов не имелось такого податливого живого материала, как собака. Об этом, в частности, неоднократно упоминает И. П. Павлов.

Сейчас, в век начала освоения космоса, начала первых астрополетов, собаки в руках ученых-астрофизиков тоже несут свою долю нагрузки, помогая решать важнейшие и сложнейшие проблемы.

Давно ли весь мир, затая дыхание, следил за полетом первого космического путешественника в советском искусственном спутнике Земли — собаки Лайки. Она первой из живых существ высшего порядка проложила путь в космические дали; в любой стране ее кличку знают все от мала до велика. А сколько таких же знаменитостей появилось уже после того: Отважная, Жемчужная, Альбина, Снежинка, Малёк… Стрелка и Белка совершили в советском космическом корабле облет вокруг Земли и вернулись обратно. Собаки стали поистине разведчиками больших высот. «Ракетоплаватель» Альбина после одного из очередных подъемов на большую высоту дала жизнь полдюжине здоровых щенков. Вероятно, тоже будут «космонавты»!

Они проложили человеку путь в космос (Белка и Стрелка)

Именно удачные полеты собак явились залогом успешного полета человека в космос, который осуществил советский летчик-космонавт Ю. А. Гагарин.

Подобно тому, как когда-то «собака вывела человека в люди», так теперь собака «вывела человека в космос».

Мы против ханжества, и, тем не менее, большой укор мы должны предъявить некоторым нашим молодым ученым, новому поколению от науки — разным аспирантам, доцентам, лаборантам, ассистентам.

Передо мной письмо одной пожилой женщины:

«Пишу вам потому, — говорится в нем, — что больше не могу молчать… Как-то недели две тому назад я работала в читальне, окна которой выходят во двор университета. Я работала в библиографическом отделе и сначала как-то не обращала внимания на какие-то звуки, которые доносились со двора университета. Потом я осознала, что эти звуки издает собака. Это были звуки, вызванные болью. Они не усиливались, но и не ослабевали. Так прошло около часа. Наконец, я спросила заведующего отделом, где это так странно стонет собака. Он мне ответил, что стоны доносятся из лаборатории физиологии животных и что эти крики и стоны они слышат ежедневно и уже ходили говорить по этому поводу, но ничего не помогло.

Я не выдержала, ушла из читальни и пошла во двор университета. Там сидел старик сторож со слезами на глазах. Он сам вызвался проводить меня в эту лабораторию, довел до двери и скорей ушел. Я вошла туда и увидела такую картину: маленькая комната на первом этаже, окно раскрыто, на операционном столе лежит, привязанная к столу, собака. Грудь ее тяжело вздымается, голова тоже привязана, а в ее голове роется нож хирурга, на груди — сплошная рана. Рядом с «хирургом» стоят две барышни с наманикюренными ноготками, мило улыбаются и что-то по временам подают этому «хирургу».

Я спросила, неужели они не могут дать животному наркоз, чтобы не мучить его, ведь в читальне невозможно работать из-за этих стонов; да, кроме того, ведь просто жалко животное. И что вы думаете, мне ответили? С милой улыбкой мне сказали, что наркоза у них мало, да и жалко, а окно открыто потому, что как бы барышням не стало плохо от запаха лекарств… Все же я заставила их дать собаке наркоз, и она, наконец, затихла. В тот день я ушла из читальни, так как не могла там работать…»

Нельзя пройти мимо этого письма.

Что это, как не откровенный садизм: заниматься вот так вивисекцией, когда к этому нет нужды? «Жалко наркоза»…

Пусть не обижаются на меня красавицы с наманикюренными ноготками (и, вероятно, очень гордящиеся тем, что они принадлежат к миру науки), но думается мне, что с тем же равнодушием будут они взирать и на страдания человека, лежащего на столе!

Ведь сами опыты, производимые на животных, по самой идее своей делаются ради высокой гуманистической цели: они должны уничтожить страдание. Как же можно быть столь негуманными? И могу ли я поверить в гуманизм таких «ученых»?