Рэймонд Браун - Введение в Новый Завет Том I

• Название: Введение в Новый Завет Том I
• Автор: Рэймонд Браун
• Издательство: Библейско–богословский институт св. апостола Андрея
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2007
• ISBN: 5–89647–123–8

«Введение в Новый Завет» Рэймонда Брауна (1928–1998), одного из крупнейших библеистов современности, представляет собой классическое учебное пособие. В этом фундаментальном труде автор не только подробно анализирует все новозаветные книги, но и приглашает читателя поразмыслить над проблемами, которые ставит каждая из этих книг, — о Боге, Христе, новозаветных персонажах, церкви и т. д. Каждая глава содержит обширную библиографию. Книга адресована как студентам богословских учебных заведений, так и тем, кто изучает Новый Завет на курсах, в кружках разного уровня и самостоятельно.

---

В последнем случае возникает вопрос: сыграл ли текст, написанный Матфеем на арамейском/еврейском какую‑то роль в создании канонического Мф (что объяснило бы название)? Нельзя ли предположить, что под «речениями» Папий имеет в виду Q (один из источников канонического Мф)? Однако источник Q, реконструируемый на основе Мф и Лк, — греческий текст, прошедший несколько стадий редактирования. Значит, Папий говорит не о нем, — но, возможно, о семитском оригинале самой ранней греческой страты Q, весьма проблематичной для реконструкции? Другие ученые постулируют арамейское собрание речений, которое использовали Мф, Мк и Q. Теоретически это не исключено, но такие гипотезы объясняют одно неизвестное при помощи другого неизвестного.

В общем и целом, наиболее приемлема гипотеза большинства: канонический Мф был первоначально написан по–гречески неочевидцем, имя которого нам не известно, и который опирался на такие источники как Мк и Q. Трудно сказать, сыграло ли какую‑то роль в истории источников Мф нечто, написанное на семитском языке Матфеем, одним из Двенадцати. От этих событий нас отделяет 1900 лет, и не стоит торопиться списывать на невежество или выдумку мнение Папия, жившего спустя примерно 40 лет после написания канонического Мф.

В наши дни чаще спорят о другом: был ли этот неизвестный евангелист иудео–христианином или языкохристианином? Примерно 75% библеистов склоняются к первому варианту, но есть и влиятельные сторонники языкохристианского авторства[352]. Например, с их точки зрения, Мф иногда делает ошибки, невозможные для иудейского автора: скажем, в Мф 16 фарисеи и саддукеи четырежды сведены вместе, словно их учение было одинаковым (16:12). Однако, возможно, это соединение — лишь условное обозначение врагов Иисуса в целом[353]; к тому же 22:34 показывает, что евангелист знает о различии между ними. В пользу иудео–христианского авторства говорит свидетельство Папия (Мф имеет иудейские корни). Судя по обращению евангелиста с ВЗ, он знал иврит (и, возможно, даже арамейский), что для язычника маловероятно. И еще одно соображение (хотя оно может относиться не к самому Мф, а к его источникам): Мф обнаруживает многие особенности иудейской мысли и богословия[354] — рассказ о детстве с генеалогией, параллели Иисуса с Моисеем, знание иудейских легенд, Нагорная проповедь с модификацией Закона, дебаты с фарисеями, образы авторитета Петра (ключи Царства, связывание/развязывание), заповедь слушаться сидящих на месте Моисея (23:2–3), тревога о бегстве в субботу (24:20), особый материал в рассказе о страстях (почти мидраш на ветхозаветные тексты). Поэтому иудео–христианское авторство более вероятно.

Иудео–христианин какого типа? Скорее всего, греческий язык Мф — не переводной; евангелист часто исправляет стиль Мк, встречается игра греческих слов. Такие языковые навыки наводят на мысль о воспитании в диаспоре (ср. Павел). В богословском плане евангелист не принадлежал ни к крайним консерваторам, которые были против допуска необрезанных язычников в христианские общины (см. 28:19), ни к особым либералам, отказавшимся от соблюдения Закона (см. 5:17–18). Все же отношение Мф к Закону не вполне понятно, ибо это Евангелие отражает сложные перипетии общинной истории (см. следующий раздел). Многие находят в 13:52 автопортрет евангелиста: «книжник, наученный Царству Небесному… хозяин, который выносит из сокровищницы своей новое и старое». Это уважение к прошлому отражено в Матфеевом добавлении (Мф 9:17) к Мк 2:22: сохраняется и старое, и новое. Если сравнить Матфея с Павлом, еще одним великим новозаветным автором, осмыслявшим Закон, то видно: они могли быть согласны по практическим вопросам и чтили десять заповедей (Мф 19:18–19; Рим 13:9), но друг у друга усмотрели бы перегибы («не нарушить Закон пришел Я», Мф 5:17; «вы не под Законом», Рим 6:14–15).

Место написания и адресаты [355]

В конце II века церковные авторы считали, что Мф написан в Палестине[356]. Возможно, это было лишь догадкой, основанной на предании, что Матфей писал на еврейском/арамейском, а также на отражении в Мф споров с иудеями. Однако некоторые гипотетические указания на Палестину (например, описание поведения фарисеев; 23:5) могут отражать времена Иисуса, а не ситуацию Евангелия. По мнению большинства ученых, место написания Мф — Сирия (скорее всего, Антиохия). Аргументы таковы.

(1) Описывая, как распространялись известия об Иисусе, Матфей добавляет к Маркову материалу: «И прошел слух о Нем по всей Сирии» (Мф 4:24).

(2) Раннее иудео–христианское Евангелие от назореев, связанное с Мф (см. выше, сноску 84), имело хождение в Сирии.

(3) Мф был написан в сирийском городе, поскольку арамейский был языком сельской местности. Это аргумент спорен, но на урбанистическую местность, возможно, указывает частотность слова «город» в Мф (26 раз; тогда как «деревня» — 4 раза).

(4) Судя по огромной значимости Мф в последующем христианстве, оно было Евангелием какого‑то крупного христианского центра в большом городе; Антиохия хорошо подходит.

(5) С Антиохией связаны Игнатий и «Дидахе» (самые ранние тексты, выдающие знание Мф).

Впрочем, как мы увидим, убедительнее всего соответствие внутреннего характера Мф тому, что мы знаем об антиохийской церкви.

Сочетание иудейских и неиудейских мотивов в Мф многогранно. Одни отрывки выражают интересы законопослушного иудео–христианства (5:17–20; 10:5–6; 23:1–3), другие — пересматривают Закон и иудейские обряды (5:17–48; 23:1–36). Несмотря на центральное место иудейского Закона в Мф, «иудеи» представлены аутсайдерами (28:15); см. также упоминание об «их синагогах» (10:17) и дистанцирование от иудейских властей в 23:34. Мф во многом опирается на Мк (Евангелие, адресованное языкохристианам), но опускает объяснение иудейских обычаев в Мк 7:3–4 (словно неиудейская часть Матфеевой общины была знакома с требованием чистоты при еде). Самое правдоподобное объяснение: Матфей обращался к церкви, которая некогда была преимущественно иудео–христианской, но постепенно превращалась в языкохристианскую. J. P. Meier, BMAR45–72, показал, как история христианства в Антиохии соответствует этой ситуации. В Антиохии было, видимо, больше иудеев, чем в любом другом месте Сирии, и их обряды привлекали многих язычников (Флавий, Война 7.3.3; # 45). Поэтому неудивительно, что когда после мученической смерти Стефана (около 36 года н. э., Деян 8:1) иудео–христианские эллинисты рассеялись из Иерусалима и попали в Анти–охию, они говорили о Христе и с язычниками (Деян 11:19–20). Список «пророков и учителей» в Антиохии (Деян 13:1: в начале 40–х годов?) упоминает приближенного Ирода Антипы; значит, эта христианская община могла включать людей, имевших деньги и престиж в обществе[357]. Павлова миссия к язычникам (начатая вместе с Варнавой) проходила под покровительством Антиохийской церкви, и возражения некоторых ультраконсервативных иудео–христиан против ее успеха привели к Иерусалимскому собору 49 года. После решения принимать язычников без обрезания именно в Антиохии Павел, Петр и люди от Иакова («брата Господня») серьезно разошлись во мнениях о том, в какой мере следует соблюдать иудейские пищевые запреты при совместных трапезах иудео–христиан и языкохристиан. Павел не смог отстоять свою точку зрения и покинул Антиохию, поэтому непосредственно после 50 года в христианстве тех мест задавал тон более консервативный подход к соблюдению Закона языкохристианами (как предписано в решении Иакова и Иерусалима в Деян 15:28–29, включая запрет porneia). Петр стремился к умеренной позиции, крепя единство общины (BMAR 40–41).

В 60–е годы, вероятно, произошло еще одно важное изменение. В Риме был казнен Петр, а в Иерусалиме — Иаков. С началом иудейского восстания (66–70 годы) христиане рассеялись из Иерусалима. Там и в Антиохии антипатия иудеев к иудео–христианам, возможно, возросла, ибо последние не участвовали в войне[358]. Репутацию антиохийских иудеев отчасти подорвал ренегат — иудей по имени Антиох, который взбудоражил язычников лживыми россказнями о намерении иудеев сжечь город (Флавий, Война 7.3.3; № 46–53). В 70–е годы после подавления римлянами первого иудейского восстания, в Ямнии (на палестинском побережье) возникла влиятельная академия; ее мудрецы были близки к фарисеям по взглядам и почитались как учителя. В антиохийском христианстве того же времени, видимо, большинством стали язычники (BMAR 47–52), а крайне консервативное крыло иудео–христиан нарушило koinōnia («согласие, единство») и отделилось. От этих иудео–христиан произошли сирийские эбиониты[359] и группы, впоследствии создавшие Псевдоклиментиновы «Рекогниции» (где сохранилась память об Иакове Иерусалимском как великом герое).

Эти сложные перипетии в отношениях между иудео–христианами и языкохристианами согласуются со многим из того, что мы видим в Мф. Петр и Иаков были важными фигурами в Антиохии. В Мф Петр играет более заметную роль, чем в других Евангелиях (14:28–31; 16:17–19; 17:24–27); к списку Двенадцати, взятому из Мк, Мф 10:2 добавляет «первый» перед именем Петра. Материал Q, сохраненный в Мф, очень близок к посланию, которое приписывается Иакову (см. ниже, главу 34)[360]. Что касается многообразия воззрений, отличавшего историю антиохийского христианства, то в Мф 10:5–6 и 15:24 резко отвергается миссия к язычникам, но Мф 28:19 заповедует ее. В рассказе о волхвах такой исход понимается как изначальный замысел Божий, но в историческом плане, не противодействие ли синагоги повело христианских проповедников к язычникам?[361] Если среди новообращенных язычников были либертинисты, злоупотребляющие христианской свободой, Мф указало бы им на ошибку. Мф 5:18 отражает почтение к малейшей букве Закона; Мф 5:21–48 очень требовательно подходит к духу Закона; Мф 19:9 вводит в запрет Иисуса на развод оговорку о рогпега (ср. 5:32). Между тем есть и разделы, которые резко критикуют внешние иудейские обычаи, а фарисеев обвиняют в законничестве и казуистике (слово hypokritēs используется более 12 раз, а в Мк — всего дважды). Уникален отказ Мф от титула «равви» (23:7–8). Davies, Setting, убедительно доказывает, что Мф — христианский ответ на иудаизм, зарождавшийся после 70 года в Ямнии, где раввины почитались как толкователи Закона. Возможно, Матфеевы христиане жили в тени большой иудейской общины, которая относилась к ним с неприязнью. Если обе группы пользовались одними и теми же Писаниями и имели много общих взглядов, их различия тем более могли стать предметом распрей. Все это прекрасно вписывается в ситуацию Антиохии, так что церковь Матфея вполне могла быть предшественницей той Антиохийской церкви, в которой 20–30 лет спустя епископом стал Игнатий (BMAR 73–86)[362].