Теодор Поуис - Притчи

• Название: Притчи
• Автор: Теодор Поуис
• Издательство: Коровакниги
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-902945-07-9

Аллегория, морализаторство, свифтовская сатира, попытка ответить на вечный вопрос, кто — Бог или сам человек — отвечает за причиненное миру зло, вписывание сверхъестественного в повседневную жизнь — все это присутствует в новеллах Поуиса в полной мере. «Притчи» считаются самым известным сборником его новелл. Герои — среди которых, кроме человека, животные и даже неодушевленные предметы — ведут нравоучительные и не лишенные юмора беседы о вере, природе греха, человеке, приходя подчас к совсем неутешительным для последнего выводам.

Девятнадцать рассказов сборника — девятнадцать маленьких моралите — преподают урок колкого, ироничного гуманизма: оказывается, можно учиться и у самого малого создания Божьего там, где человечности учит не человек, а самая обыкновенная блоха.

Перевод и вступительная статья Валерия Вотрина

---

Едва произнеся эти слова, курица с громким кудахтаньем проворно пролезла в дыру и обнаружила, что стоит на мягкой, темной, только что вскопанной почве.

Но радости бедной курицы вскоре суждено было обратиться слезами, ибо хоть она и помнила, что лопата садовника выворачивает на поверхность червей, она позабыла о своей слепоте, и пускай червей было обилие — а их здесь в самом деле был много, — сколько она ни копала, все не могла напасть ни на одного. Один раз, усердно копая — хотя и без успеха, — она перешла на новый участок и как раз наступила на мягкое тело червя, которого заглотала бы в один миг, не сумей червь ускользнуть в свою норку.

Курица прилагала неоднократные усилия обнаружить его укрытие; она в сердцах рыла когтями землю и засовывала в почву клюв, пытаясь его найти, но безрезультатно, ибо слепота мешала ей узнать, куда червь скрылся. Наконец, чувствуя, что дело бесполезное, и червь сумел от нее удрать, она остановилась, взъерошила перья и принялась искать клювом под крыльями в надежде обнаружить блоху.

Успокоившись таким образом и полагая, что червь ее слышит, она обратилась к нему.

— По какому-такому закону или указу, — вскричала она, — ты избегаешь меня, когда черви назначены Творцом птицам в пищу? Посему твой прямой долг — отдать свое тело мне, чтобы поддержать мою плоть в жизненном состоянии, для чего я и предназначена. Я происхожу из честной семьи. Мои хозяева регулярно ходят на мессу и в положенное время исповедуются священнику в своих грехах — самый главный из которых — некоторая мелочность в части кормления своей птицы. Они отдают десятую часть дохода бедным в качестве жалованья, дабы уберечь тех от греха праздности. Мой хозяин неповинен в том, что мне выклевали глаза. И Господь поставил тебя близко ко мне, слепой, чтобы я могла, не видя тебя, употребить тебя в пищу. Однако вполне возможно, что тебя не учили законам жизни, и я, с твоего разрешения, научу тебя им. Ты обязан знать, что все формы низшей жизни созданы лишь для того, чтобы служить пищей для форм высших. Бык ест прелестную зеленую травку, Человек ест Быка, а его самого поглощает Бог — ибо утроба Бога есть вечность человека. А потому твой единственный долг — поскольку в тебе течет холодная кровь червя — выползти из земли, чтобы я могла тебя проглотить. Отдавая свою жизнь мне, как человек отдает свою Богу, ты начнешь новую жизнь — ты станешь частью моего величия и поможешь создать из бедного червя прекрасную курицу.

— Боюсь, я не могу принять вашу аргументацию, — отвечал червь, немного высовываясь из норки, чтобы иметь возможность беседовать, но будучи готов мгновенно юркнуть обратно, — ибо хоть я и червь, но у меня столько же прав жить, сколько у вас. Ведь вместо того, чтобы уничтожить меня, вам следует быть моим другом, ибо я, как и вы, лишен глаз. Не являетесь вы и моим естественным врагом, ибо все живые существа имеют естественных врагов, созданных для того, чтобы смирять их вероломство и гордыню. Вы не крот, чтобы следовать за мною под землей, так почему вы ищете уничтожить меня? Когда вы говорите о высших существах, поедающих низших, я не понимаю вас. Об этом ничего не сказано в той святой книге, из которой я почерпнул свою веру. Я не вижу, как вы сможете доказать истинность своих слов. Человек, убивающий быка, делает это только затем, что из них он — более жадное и более жестокое существо. И если Бог пожирает всех людей — то есть принимает тленное в Свое нетленное тело — это означает лишь, что Бог способен переваривать весьма нездоровое мясо. Все великие религии мира учат, что все создания — не только высшие или низшие, а все — могут найти, если захотят, истинный путь, тот путь, который является тайной дорогой к вечному блаженству. Все существа наделены равным правом жить, и у всех есть равное право на спасение после жизни.

— Как осмеливается червяк, — вскричала курица в ярости, — говорить о спасении? Кусок грязи, ползущий в темноте на брюхе, который никогда не имел чести вести свой род от благородной испанской фамилии. Давай выползай наверх, я ни секунды больше не стану слушать твоей развратной болтовни! Подберись поближе, как тебе полагается, и стань моим обедом.

— Смею уверить, — отвечал червь самым вежливым тоном, тогда как курицын становился все больше сердитым, — что мои прародители старше и благороднее, чем ваш пернатый народ из Испании. В самом начале, когда липкий ил затвердел и стал землей, черви уже существовали. Но наша беседа привела нас к ничтожному бахвальству, ибо истинная религия была лучшим предметом для беседы, чем это самовосхваление, которое подобает скорее мужикам. Оба мы, полагаю, добрые христиане…

— Что? Червь — христианин? — закудахтала курица.

— А почему бы и нет? — ответил земляной червь. — Ведь, насколько мне известно, ни одно живое существо не ведет себя настолько по-христиански, как мы, черви. Нас часто находят в обителях мертвецов, ибо хорошо известно, что в некоторых почвах мы прорываем ходы на глубину от шести до восьми футов. Мы добираемся до могил по прямому указанию Бога и даже вступаем в ад, чтобы унять гордыню царей, которые не чувствуют свою смертность, пока не обнаружит, что мы их сестры и братья. Мы непритязательны и рады этому, ибо смерть для нас ничто. Мы не страшимся конца, как другие, ибо мы уже во прахе.

— От кого ты набрался этой чуши? — осведомилась курица.

— От Того, кто может научить всему, если захотеть, — от Бога, — ответил червь.

— Скажите пожалуйста! — закудахтала курица. — Тебе слово «Бог» кажется красным словцом, поскольку ты частенько его используешь, хотя, верно, ни разу не был в церкви, это уж наверняка.

— Я жил на кладбище, — тихо ответил червь, — и знаю конец человека, которого ты зовешь хозяином. Ведь его гордая надменность — верх глупости, и отчего люди считают, что они — венец мироздания?

— Потому что они держат домашнюю птицу, — с готовностью ответила курица, — а раз человек держит таких прекрасных птиц, как мы, то он просто обязан быть величайшим из всех созданием.

— О! — сказал червь. — Для человека было бы лучше, если бы в нем было меньше гордыни и высокомерия, ибо потрясение от распада может быть ужасно. Имей он мудрость червя, он был бы счастливее, ибо червь не считает свою жизнь чудом, а величайшим чудом считает Бога. Немного земли, просто чтобы утолить суточную потребность, — вот и все, что червю надо. Хотя, если сказать наверняка, когда он живет в огороде, где растет капуста, он отъест от нее, избегая, впрочем, предназначенную для соления и предпочитая сухие листья живым. Но, поскольку Господь Бог назначил всем Своим детям иногда радоваться, то когда червь попадает в хорошие края, он сам узнает, что для него хорошо.

— Вы только послушайте эту тварь! — воскликнула курица. — Он сейчас скажет, что радуется плотскому совокуплению!

— А почему бы ему не радоваться? — спросил червь. — Хоть мы и гермафродиты, нам позволено радоваться любви и самым лучшим утехам, хоть во время этих утех — увы! — нас часто пожирают наши враги — кроты. Но даже такой конец — приходящий временами — не заставляет нас отчаиваться или поворачиваться в наших норах и проклинать Бога. Мы живем благодарно, а когда умираем, то остаемся в земле, что вскормила нас, и становимся частью милостивой земной пищи. Один из первых уроков, которому нас учат в детстве, — это урок смирения. Нам говорят, что мы — ничто, и мы рады этому поверить.

— Конечно, это легко, — сказала курица, — червю-то!

— Но именно это ничто использует Господь, — ответил червь.

— А скажи-ка мне, — сказала курица, — раз ты так хвастаешься своей жизнью и принижаешь жизни людей, ты ведь не думаешь, что черви умнее домашней птицы?

— Нет никого умнее Бога, — сказал червь.

Курица, услыхав это слово опять, неожиданно клюнула туда, где, как ей показалось, была нора червя, и промахнулась где-то на полдюйма.

— А! Я надеялась, что поймаю тебя, — воскликнула она, — ибо ты заслуживаешь смерти просто потому, что болтаешь всякую ерунду.

— Не моя смерть близка, но ваша, — молвил червь, — ибо мистер Стайлз только что выбрался из своего сарайчика и сейчас вас убьет.

Червь был прав. Мистер Стайлз незаметно подкрался, в тот же миг схватил слепую курицу и, ударив ее о сапог, вышиб из нее дух.

Земляной червь скрылся во прахе.

Мистер Таппер и дерево

Всякий раз, прогуливаясь по шелтонским полям, мистер Таппер рассказывал зеленому кустарнику о своих неприятностях. Но тот отвечал ему со всей любезностью, что он всего лишь заросли тощих кустов, редких и почти стелящихся по земле, и хотя в нем любят устраивать свои гнезда мелкие пичуги, ему никогда не подняться до мудрости старого ясеня, растущего рядом с пустошью.

Это мудрое дерево, объясняли кусты, даже старше дубов, которые по сравнению с ним — дети возрастом менее столетия. Ясень повидал много разного под своими ветвями. Кто-то повесился, кто-то родился, а однажды под ним улегся умирать старый конь.