Сильвия Соммерфильд - Любовная капитуляция

• Название: Любовная капитуляция
• Автор: Сильвия Соммерфильд
• Издательство: Редакция международного журнала «Панорама»
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7024-0236-7; 5-7024-0237-5

В романе повествуется о двух юных шотландских аристократках — Кэтрин и Энн Мак-Леод. Волею судьбы они лишаются не только своего состояния, но и прав. Этим пользуется фаворит, только что взошедшего на престол, короля: он хочет жениться на Кэтрин против ее воли. Подчиняясь монаршей прихоти, девушка вынуждена дать брачный обет, но не может смириться с ролью нелюбимой жены, так как Донован Мак-Адам считает любовь сентиментальной выдумкой. Однако…

Брак молодых супругов Кэтрин и Донована Мак-Адама сначала не складывается — должно пройти время, чтобы они победили в себе гордыню, предрассудки, безосновательную ревность. Иная судьба у другой сестры, Энн, которой в основном посвящена вторая книга романа. Она полюбила высокопоставленного английского агента, пытающегося установить прочный мир между Англией и Шотландией. Эндрю Крейтон тоже любит Энн, но пока он не выполнит свою миссию, брак между ними невозможен. Удастся ли им в буре событий сохранить любовь и обрести счастье?

---

— Я…

Энн онемела.

— Или же двери отпираются… на ночь?

Разгневанная открытым намеком, Энн с пунцовыми щеками повернулась спиной к Доновану и удалилась, оглушительно хлопнув дверью. Сразу вслед за этим послышался звук задвигаемого засова. Донован довольно хмыкнул: леди Энн, оказывается, вовсе не такая уж робкая, как полагает большинство знающих ее.

Улыбка сбежала с его лица, стоило ему повернуться к двум оставшимся дверям. Одна в его комнату, а другая… в комнату Кэтрин. Существовал вопрос, на который он должен был немедленно получить ответ. Он прошел в комнату, еще несколько минут назад принадлежавшую Эндрю, и через нее — к смежной двери в спальню Кэтрин. Донован колебался, но, в конце концов, он просто должен был знать. Мак-Адам взялся за дверную ручку и повернул ее. Дверь тихо открылась…

Кэтрин вернулась в спальню измученная и потерянная. Не в ее бойцовском характере, было, плакать, но слезы против воли подступили к глазам и одна за другой сбегали по щекам. Лишь ощутив соленый вкус на губах, она поняла, в чем дело.

Девушка резко смахнула слезы. Это он довел ее до этого! Плакать из-за того, что он не читает ей любовные сонеты! Мысль эта молнией пронзила ее.

Даже если ей придется склониться перед волей короля и выйти замуж за Донована Мак-Адама, она не сдастся и никогда не откроет свою душу этому наглому победителю.

Ее собственные родители прожили вместе счастливую жизнь, и Кэтрин была свидетельницей нежной связи, которая скрепляла их союз. Неужели же ей и Энн отказано в праве на счастье?

Вспомнив про Энн, она с беспокойством подумала, что сестра может сломаться и зачахнуть под тяжелой рукой бесчувственного мужа, которого вполне может выбрать ей король. Если б ей удалось выручить хотя бы Энн! Впрочем, мысли в голове у Кэтрин мешались и голова отчаянно болела. Схватив со столика графин, она налила себе еще кубок вина, уже явно лишний; затем отшвырнула кубок, распустила волосы и расчесала их так, чтобы они свободно спадали на плечи. Сняв с себя платье, Кэтрин бросила его на ближайший стул. В комнате было натоплено, вино разогрело кровь, и она не стала надевать ночную рубашку. Отодвинув полог, девушка бросилась на прохладные простыни, и ее охватил глубокий сон; она не услышала, как отворилась дверь и в комнату осторожно зашел Донован.

Открывшееся зрелище поразило его. Отсвет медленно догорающего в камине огня и сияние полной луны, смешиваясь, превращали тело Кэтрин в подобие прекрасной скульптуры. Волосы ее переливались в призрачном свете, пряди их падали на грудь, на руки, плечи. Ноги были длинными и стройными, гармонично сходившимися к стопам, а на изящном бедре безвольно лежала рука. Другая рука была закинута под голову. Губы, чувственные и припухлые, чуть шевелились от дыхания; ресницы изящно чернели на лице. Не в силах оторваться от этой сцены, Донован прошел через комнату и остановился у кровати.

Огонь желания пробежал по жилам. Чего он ждет? Что его может остановить? Она принадлежит ему, такова воля короля. Почему же он не разбудит ее и не возьмет? Нет, он был на это неспособен, а в оправдание искал логические доводы. Он хотел получить в ее лице жену, а не просто женщину. Когда они обвенчаются, она сама придет к нему. Доновану не приходило в голову, что это тоже своего рода изнасилование, потому что она хотела не этого, желая любви… Однако сейчас, при взгляде на нее, его наполняло неизъяснимое тепло и сердце отчаянно стучало, млея от одной мысли, что через какую-то пару недель он разделит с ней это ложе. Он собирался уже выйти, но напоследок не мог не коснуться Кэтрин.

Донован осторожно присел на край кровати, не желая будить ее. Он понимал, что только выпитое вино — причина того, что она до сих пор не почувствовала присутствия постороннего и не проснулась. Мягким, как дуновение ветерка, касанием он скользнул по обнаженному бедру Кэтрин, пальцами охватил ее груди. Наклонившись, Донован коснулся ртом ее губ и ощутил вкус вина и мягкий аромат женщины.

Подразнив себя ощущением близости, он, когда желание стало непереносимым, бесшумной тенью выскользнул из комнаты, ни разу не оглянувшись. Закрыв смежную дверь, он припал к ней, и только тут заметил, что руки у него трясутся, как у начинающего воришки, а лоб покрылся испариной. Надо быть бдительным, подумал Мак-Адам. Одного вздоха любви красотки, вроде нее, некогда оказалось достаточно, чтобы лишить его воли и сломать жизнь. Вновь повториться этой истории он не позволит.

И только тут, вспомнив о незапертой двери, он сообразил, что стоит в комнате, принадлежавшей Эндрю Крейтону. Донована словно громом оглушило. Неужели между Кэтрин и этим английским шпионом что-то существует? От такой мысли у него потемнело в глазах. Нет, было немыслимо, чтобы Кэтрин начала претворять в жизнь, высказанную ему угрозу. Рано или поздно он узнает все об Эндрю Крейтоне, и если хоть на дюйм окажется правдой, что он посмел положить глаз на Кэтрин, Донован уничтожит его.

В глубинах своего сна Кэтрин блуждала по миру, сотканному из зыбкого тумана. Она шла через его клубы, словно потерялась и ждала, что кто-то ее отыщет. Затем появился он. Стройный, широкоплечий, лица его она не могла видеть, и, тем не менее, на нее нахлынула теплая волна умиротворения, потому что не могло быть сомнений: она его знает.

На нем был темный плащ, достававший до пят, и они стояли в каком-нибудь дюйме друг от друга. Она услыхала, как он шепчет ее имя; шагнув вперед, Кэтрин почувствовала, как ее обволакивает тепло, а его пальцы легко скользят по ее коже, и в то же время она ощущала силу его объятий. Губы ее приоткрылись для поцелуя, и она ощутила его губы, обветренные и в то же время нежные. И все же она по-прежнему не могла видеть его, только понимала, что это именно он, и что сейчас она получила залог любви, то, к чему всегда стремилась, о чем мечтала. Вновь Кэтрин ощутила обжигающий поцелуй, а затем услышала ласковый шепот: «Кэтрин, я люблю… люблю тебя». И тогда Кэтрин горестно простонала, потому что сон уходил, ускользала его тень, оставляя ее одну.

Эндрю всю ночь не смежил век, чувствуя себя в ловушке. Он не мог, не мог покинуть Энн. Теперь, однако, он оказывался перед новой задачей: покидать дом и возвращаться в него, оставаясь незамеченным для людей Донована, которые наверняка будут с этого дня следить за каждым его шагом.

Кроме того, слишком близкое и доверительное общение с Кэтрин и Энн теперь могло вызвать подозрение незваного постояльца. Эндрю яростно мерил шагами комнату. В хорошенькую, однако, ситуацию загнал его Джеффри. Для того чтобы обрести свободу действий, нужны были доказательства — бумаги с подписями предателей, но для того, чтобы эти бумаги заполучить, необходимо было иметь возможность свободно выходить из дома. Замкнутый круг.

По сути он работал в интересах Донована и Якова не меньше, чем в интересах своего собственного короля, ибо мир нужен был обеим сторонам. Но до тех пор, пока он не сможет убедить короля и его соратника в бескорыстии своих намерений, он оставался для них ненавистным английским шпионом.

Эндрю разделся и потушил свечку, оставшись почти в полной темноте. Он лежал на кровати, подложив руки под голову, и отгонял все мысли, кроме мыслей об Энн. В уединении своей комнаты он мог позволить себе такую роскошь. Но только на эти короткие часы. Тот мимолетный миг внизу, на лестнице, навсегда принадлежал ему, и он мог согревать им душу в минуты отчаяния и одиночества.

Такой же тяжелой и длинной оказалась эта ночь для Энн. С трудом уснув на какую-то пару часов, она поднялась, оделась и вышла из комнаты. Работа всегда успокаивает.

Внизу она дала повару указания насчет завтрака: сегодня их уже не трое, а шестеро… и все вовлечены в одну и ту же опасную игру.

Кэтрин проснулась в самом дурном настроении, с прескверным ощущением во рту и тут же распорядилась насчет купания: ей не хотелось начинать день в таком расположении духа. Она не рассчитывала встретиться с Энн в такую рань, но, выйдя из комнаты и спускаясь по ступенькам, услышала внизу ее голос.

К нему примешивался мужской смех: вещь небывалая в доме с тех пор, как лорд Эрик был арестован. Кэтрин застыла на секунду: эти звуки пробудили в ней мучительные воспоминания о славном, спокойном житье-бытье при старом короле. Ей очень недоставало Эрика.

Она стояла наверху, не двигаясь, когда снизу долетел голос Эндрю:

— Доброе утро, леди Кэтрин.

Кэтрин ответила с улыбкой:

— Доброе утро, Эндрю. Похоже, у нас сегодня ранние гости.

— Скорее поздние, — ответил Эндрю Крейтон. — Леди Энн тоже проснулась.

Он пытался сохранить спокойствие в голосе.

— Не надо удивляться, Эндрю. Ты, как и все, недооцениваешь Энн.

— Нет, — ухмыльнулся он. — С этим уже покончено. Мы присоединяемся к ним?

— Да, зайдем в логово льва, в надежде, что сытый он не так опасен.