Джулиан Рэтбоун - Последний английский король

• Название: Последний английский король
• Автор: Джулиан Рэтбоун
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-94145-186-5

Время действия романа – XI век, главное событие – нормандское завоевание Англии. На караванном пути в Малой Азии встречаются дружинник английского короля Гарольда, нормандский менестрель, беглый немецкий монах и прекрасная гречанка. Их дорожные приключения перемежаются с воспоминаниями главного героя о патриархальной жизни англичан до битвы при Гастингсе. Автор ведет с читателем увлекательную игру и порой вплетает в свое полотно нити вымысла, превращая исторический роман в подобие фэнтэзи.

---

– Полно тебе! Урожай уже собран, они созовут ополчение, хоть десять тысяч, хоть двадцать.

– На это уйдет месяц, а то и больше. К тому времени Харальд от них мокрого места не оставит. Ему бы половины такого войска хватило, чтобы вышибить дух из этого цыпленка Эдвина. Да что там, с этим и Тостиг бы справился.

Воцарилось молчание. Все шестеро – братья Гарольда Леофвин и Гирт, дружинники Уолт, Ульфрик, Тимор и Альберт выжидательно уставились на короля. Гарольд провел ладонями по лицу, медленно встал, прошел через маленький зал и вышел на улицу. Они смотрели ему вслед. Леофвин приподнялся было, собираясь последовать за братом, но Гирт удержал его, положив ему руку на плечо.

Опустив голову, Гарольд медленно побрел по песчаной дорожке, обсаженной розовыми кустами, к западным вратам монастырской церкви (аббатство Уолтхэм было создано на средства Гарольда, тогда еще эрла Уэссекса). Король остановился перед дубовой дверью, увенчанной сводчатой аркой, словно в рассеянности оглядел колонны, полукруглый тимпан над ними. Не слишком роскошная церковь, он мог бы дотянуться до ног святой Елены, изображенной на тимпане. Как и большинство местных жителей, Гарольд считал святую Елену британкой или англичанкой[87] – он не настолько разбирался в истории, чтобы отличить одно понятие от другого.

Елена стояла на коленях перед Честным Крестом, который ей удалось разыскать благодаря вещему сну. Мать императора окружали фигурки рабочих с лопатами и заступами, они были меньше по размеру, чем государыня, поскольку их роль была не так существенна. Над головой Елены парили ангелы, а на самом верху располагалась Троица. Выпуклый рельеф, настолько мастерски выполненный, что казалось, персонажи вот-вот спрыгнут с него, был обильно украшен лазурью, киноварью, позолотой.

Распахнув дверь, Гарольд по-прежнему неторопливо двинулся по центральному нефу к главному алтарю. По обе стороны несли караул толстые круглые колонны, на каждой из них был вырезан свой узор, где елочка, где ромбы, и листья капителей тоже всякий раз выглядели по-разному, а между ними там и сям выглядывали маленькие уродцы, то ли гномы, то ли гоблины. На колоннах покоились дубовые балки и свод, усиливавшие сходство с лесом, с деревом-храмом, и крыша напоминала кровлю амбара. На главных балках и перекрытиях расположились украшенные листовым золотом, ярко расписанные ангелы с арфами, лирами, гобоями и трубами. Гарольд остановился перед ступенями престола, все в той же рассеянности разглядывая сложное кружево из золота и хрусталя, эмали и драгоценных камней на ковчежце, врезанном в центр распятия. Отсюда, не подходя вплотную к кресту, он не мог разглядеть заключенную в янтарь щепку бузины, но знал, что реликвия находится здесь, у него перед глазами, – частица Животворящего Креста.

Гарольд не был набожен, да и христианином был только наполовину, но он вполне ощущал таинственную силу, исходившую от святыни, хотя реликвия не вызывала у него благоговейного трепета.

Постепенно волнение, охватившее Гарольда, улеглось, мир и спокойствие вошли в его душу. На это он и надеялся. Незачем обдумывать дальнейшие шаги, все и так было ясно, требовались только уверенность и отвага: уверенность в собственной правоте и отвага, чтобы без колебаний идти до конца. В эти минуты Гарольд обрел необходимые ему силы. Он вышел из церкви и вернулся к друзьям.

– Мы пойдем на север, – объявил он.

Несмотря на прозвучавшую в голосе Гарольда решимость, на всех лицах отразились сомнение и страх, хотя в глубине души каждый понимал, что король прав и другого выхода нет.

– Но сперва прикроем свои задницы, – сказал Гарольд.

Четыре с половиной тысячи дружинников, разделенные на пять отрядов, охраняли побережье. Они стояли в Портчестере и Бошеме, расположились в Литтлгемптоне в устье Аруна, заняли позиции в Певенси и Гастингсе. В каждой гавани хватало кораблей, чтобы свезти всех воинов в одно место, туда, где высадятся нормандцы. Были у них и лошади, на случай если задует встречный ветер и придется мчаться к месту сражения верхами. Гарольд позаботился расчистить прибрежные дороги, убедился, что все мосты целы и броды пригодны для переправы. За береговой линией, на холмах у подножья большого леса Уилда, разбили около двадцати военных лагерей для ополченцев из Суссекса и Кента – это еще пять тысяч человек. Жатва уже закончилась.

Учитывая, что Вильгельм должен переправиться через Пролив, как только ветер окажется попутным (а это могло случиться еще до битвы с Норвежцем или, хуже того, как раз в тот момент, когда король с дружиной окажутся далеко на севере), Гарольд сделал три важных распоряжения: он приказал дружинникам собраться в Лондоне, – отсюда они могли двинуться на юг даже в последний момент, пока не прозвучит приказ идти в Йорк; судам он тоже велел оставаться в устье Темзы. Поскольку Гарольд забрал с кораблей солдат, флот никак не мог воспрепятствовать Вильгельму переправиться через море, зато из Лондона флот мог двинуться на юг или на север, как...

– Погоди! – буркнул Квинт. – Мы получили общее представление об этой кампании. Насколько я понимаю, блестящая стратегия Вильгельма заключалась в том, чтобы оттягивать вторжение до тех пор, пока корабли Гарольда не начали разваливаться на куски, так что их пришлось срочно ремонтировать, припасы у него иссякли, а ополчение почти рассеялось.

– Ерунда! – возмутился Уолт. – Гарольд был опытным военачальником, он не допустил бы ничего подобного.

Пожав плечами, Квинт запихнул в рот пол-яблока.

– Так в чем заключалась его замечательная стратегия? – пробормотал он, жуя.

Все свои планы Гарольд изложил им тогда же, в большом доме в Уолтхэме, через десять минут после того, как узнал о вторжении норвежцев.

Он велел разделить ополчение на маленькие отряды, которые могли прокормиться сами, не сделавшись бременем для местных жителей. Эти отряды должны были охранять вторую линию обороны у леса на холмах Даунса.

– Если Вильгельм высадится до того, как мы окажемся в Уотфорд-Гэп, мы повернем назад и встретимся с ним лицом к лицу, – сказал Гарольд. – Флот поплывет туда же и потопит его корабли, где бы они ни прятались. Ополчение должно будет задержать его, не ввязываясь в битву, пока мы не сойдемся с ним на том поле, какое сами выберем. Но если мы минуем Уотфорд-Гэп, а он так и не выйдет в море, мы пойдем вперед и разделаемся с Харальдом. Лишь бы Эдвин и Моркар не вступили с ним в схватку до нашего прихода, а уж мы выпроводим Норвежца из страны, это точно.

Ну а далее, если Вильгельм и к тому времени не снарядит экспедицию, мы вернемся, ничего не потеряв, а если вторжение начнется, пока мы будем воевать в Нортумбрии или где еще, то пусть себе идет в глубь Острова, хоть до самой Темзы. Ему придется оставить свой флот, и, коли повезет, наши корабли перехватят его суда, ополчение последует за ним по пятам и будет тревожить тылы, а когда он доберется до Темзы, его будут ждать обе армии – и южная, и та, что вернется с севера. Если он захочет драться, мы разобьем его, если запросит мира, ткнем его носом в грязь. Но весь этот план держится на одном условии: только бы Эдвин и Моркар не завязали битву одни, без нас. Они должны отступать перед Харальдом и ждать подкрепления.

Харальд и Тостиг поплыли по Хамберу и Узе к Йорку. Для начала Тостиг решил осадить Йорк – большой город с развитым ремеслом и торговлей, к тому же порт (хотя Йорк расположен в тридцати милях от моря, его отделяла от берега плоская болотистая равнина, по которой текли судоходные реки). Йорк почти не уступал размерами Лондону, говорили даже, что он больше. К северу от Тиса Тостиг не пользовался популярностью, но с гражданами Йорка ему удавалось найти общий язык, и он заверил Харальда, что, получив определенные гарантии, они капитулируют.

Союзники поднялись по Узе мимо Селби – этот город уплатил немалую дань, чтобы избегнуть разграбления, добрались до Рикколла и там прослышали, что Эдвин и Моркар собирают свои силы у Тадкастера, примерно в восьми милях к востоку. Незваные гости причалили в Рикколле, намереваясь идти на Йорк по берегу Узы, чтобы река прикрывала с запада их левый фланг, но Эдвин и Моркар тем временем тоже продвинулись к Йорку примерно на десять миль. Тимор нагнал их на полпути между Тадкастером и Йорком, вечером восемнадцатого сентября.

Войско Мерсии и Нортумбрии растянулось на три мили по римской дороге, соединявшей Йорк с Лидсом. С помощью насыпи строители приподняли эту дорогу над болотами. Был пасмурный, но не холодный день, на юго-западе клубились тучи, еще выше парили белые перистые облака. После длительного бездождья – самого длительного на памяти старожилов – надвигалась перемена погоды.

Солнце спускалось к Пеннинским горам. Тимор попробовал было срезать путь, но лошади с трудом вытягивают копыта из болотистой почвы, остававшейся влажной даже после столь засушливого лета. Шестеро всадников вернулись на римскую дорогу, покорно следуя ее мостам и дамбам, хотя с каждой минутой продвижение замедлялось: ополчение, тянувшееся в хвосте колонны, заполонило всю дорогу и ползло вперед вялым, отнюдь не маршевым шагом. Впереди скакали дружинники по четыре в ряд, и ни один из них не собирался уступать путь. Приходилось расталкивать их силой. В результате Тимор добрался до Эдвина и Моркара лишь вечером, когда эрлы уже въехали в Йорк и уселись пировать в большом доме.