Ольга Некрасова - Свои продают дороже

• Название: Свои продают дороже
• Автор: Ольга Некрасова
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2000
• ISBN: 5-04-005251-0

Нелегко быть женой знаменитого писателя. Уж кому-кому, а Татьяне хорошо известно, что слава, награды, деньги, роскошная дача — это одна сторона медали. Но есть и другая: за ее мужем Владимиром Кадышевым идет настоящая охота, и ведут ее настоящие профессионалы. Есть в жизни писателя какая-то жгучая тайна, о которой Татьяна может лишь догадываться. Но одних догадок мало. Ведь Татьяна поневоле втянута в эту игру, где ставки слишком высоки…

---

Она стала читать дальше и наткнулась на подробное изложение махинаций главврача Енотова с коммерческим центром планирования семьи, куда перетекали госпитальные средства. Судя по всему, те же сведения, только подкрепленные документами, еще недавно лежали в папке «Барсуков»…

ТАКОЕ ВОТ ЗАВЕЩАНИЕ

…так как некоторые вести сообщаются правдивыми вестниками с помощью символов, то тут могут возникнуть разногласия двоякого характера: во-первых, относительно истины рассказа; во-вторых, бывает разногласие о том, что хотел сообщить сам вестник.

АВГУСТИН АВРЕЛИЙ. Исповедь

Ну и что же оставил после себя Змей?

Такое вот, значит, его завещание: Сергею — Вика.

Вике — кольцо. Игорю — долги. Димке — правда. А для Татьяны шуба, незаверенный брачный контракт, многозначительное «распорядись» и компроматы или, выражаясь осторожнее, неприятные сведения. Что, к примеру, для Барсукова история про главврача Енотова, что для Сохадзе фотокарточки с голыми девками? Пощечины, а не смертельные удары. Но этими пощечинами можно, во всяком случае, обратить на себя внимание… Что еще?

Опыт жизни со Змеем, который ни в грош не ставит Викин Сергей, а для Татьяны это самый нужный сейчас опыт: жесткость, напористость, умение пользоваться информацией.

Ну, это ладно, это все из области нематериального, как говорится, шубы не сошьешь. Если не уметь.

Материальное. «Мерседес» — у нее доверенность хотя и без права продажи. Квартира не приватизирована.

Дача, гараж оформлены на Змея и достанутся наследникам. Оружие, получается, теперь хранится у нее без разрешения — подсудное дело. Сдать в милицию? Но ведь одно слоновье ружье стоит не меньше тысячи долларов.

Жалко… Змеевы банковские счета, издательские договоры — непонятно, как подступиться.

А реально Змей не оставил имущества никому — ни ей, ни сыну, ни племяннику, ни Вике, ни церкви или приюту.

Всю ночь Татьяна прокрутилась без сна, лежа поверх неразобранной постели. Самым жутким из ее сегодняшних открытий было то, что рэкетиров — Мелкого и Громилу — навел кто-то из своих! Теперь совершенно ясно, за что Змей выгнал ее из дому. У него был трудный и противоестественный выбор: найти предателя среди родственников или старых друзей. Змей ошибся и расплатился за ошибку потерей своего нерожденного ребенка, да и собственной преждевременной смертью. Кто знает, сколько еще мог бы прожить сочинитель Кадышев со своими долларами, с первоклассным медицинским обслуживанием, если бы подозрения не изгрызли его сорванное еще в молодости сердце! И пил он без Татьяны здорово: бутылки к ее приходу выбросил, а круглые следы от донышек остались на полировке буквально повсюду… Нет, конечно же, виноват во всем не Змей, а притаившийся среди своих негодяй.

Искать его придется Татьяне — это, получается, тоже часть наследства.

Она не сомневалась, что рэкетиры еще объявятся. Раз не побоялись сочинителя Кадышева с его связями, то уж тем более накинутся на вдову. Но пускай даже рэкетиры чудесным образом исчезли бы из ее жизни — разве можно успокоиться, пока виновник гибели твоего ребенка и твоего мужа болтает с тобой по телефону, ходит к тебе в гости, поминает рюмкой горькой человека, которого сам же свел в могилу?! Хуже того, предатель один, а подозревать придется всех!

В этом клубке ошеломительных подлостей была и одна деталь, снявшая у Татьяны с души солидный груз.

Стало ясно, почему Змей написал завещание, по которому все доставалось сыну: тот был единственным из родственников, кто не мог выдать рэкетирам семейные секреты, потому что ничего не знал. А не появись рэкетиры, Змей продолжал бы считать наследницей Татьяну, ведь в черновиках брачного договора он оставлял все ей. С юридической точки зрения, завещание в пользу сына, набитое на компьютере, без собственноручной подписи, и так ничего не значило, а теперь и по совести Татьяна могла сказать себе, что не берет чужого.

За окном вдруг все разом погасли фонари, и оказалось, что брезжит серенькое утро. Татьяна села за новый компьютер, то ли подаренный к юбилею, то ли отданный Змею как гонорар за рекламу, потому что компьютерщики-дарители обснимали сочинителя Кадышева со всех сторон: и за клавиатурой он, и облокотившись на монитор, и с джойстиком в руке играет в какую-то морскую «стрелялку»… Самое забавное — то, что Змей компьютера не любил и разбирался с ним по написанной Татьяной шпаргалке. Отсюда вопрос: кто ему набирал завещание для сына — поля выровнены, заголовок выжирнен, подпись курсивом? Кто-то помог. Значит, кто-то видел…

Татьяна переделала в завещании фамилию, окончания, заменила «сыну» на «жене» и распечатала на принтере. Будем считать, что Змей исправил свою ошибку.

Вынув из книжной полки стекло, она положила его на ножки перевернутой табуретки, вниз — настольную лампу, а на стекло — Викино завещание и поверх него чистый лист. Часа два ушло на то, чтобы скопировать змеепочерк и по буквам вписать вместо «законной Левашовой В. Б.» — «гражданской Усольцевой Т. П.».

Вот так. Никому: ни Вике, ни сыну, ни Игорю — только ей. Теперь, кстати, можно позвонить Игорю…

Со своей Песчаной змееплемянник примчался через двадцать минут и с порога кинулся обниматься.

— Осиротели мы с тобой! Хоть слово-то успел сказать прощальное?

Татьяна показала ему последнюю записку.

— Нашла? Завещание нашла? — забеспокоился Игорь.

Она издали помахала плодом своего утреннего труда.

— А гараж кому?

— У меня завещание на все имущество.

У Игоря перекосилось лицо.

— А что за Есаулов — врач? Надо с ним встретиться, может, дядя Володя еще что успел сказать… А вообще хорошо, благородно поступил, — кривя губы, выдавил змееплемяш. — Как хоронить-то будешь?

Не будем, а будешь. Ясно, денег на похороны не даст.

И точно:

— Ты только скажи, я всем, чем хочешь! Могу на кладбище съездить, все организую. Только, извини, с деньгами у меня сейчас плоховато.

— Не беспокойся, денег я наберу. Змей оставил, Сашка даст, Вика поможет.

— Вот-вот, с Вики возьми обязательно. Володька ее баловал, из мехов-бриллиантов не вылезала, должна же ради памяти Володькиной… Эх, Володька! Горе-то какое!

И все одно к одному! — снова запричитал Игорь. Ясно, сейчас начнет жаловаться на свою разнесчастную жизнь.

— Кофе выпьешь? — вздохнула Татьяна, решив пока что не портить отношения со змееплемянником.

— Давай кофе, тогда уж и бутербродик какой. Может, и яишенку по-родственному пожаришь? Я не успел позавтракать.

Татьяна повела Игоря на кухню, разбила на сковородку три яйца, принялась варить кофе по-турецки.

— Эх, какая ты хозяйка, Танька, золото! — Он голодными глазами проследил, как Татьяна ставит перед ним яичницу. — А на меня все навалилось, теперь холостякую. Ты знаешь, Маринка-то моя что выдумала?

Татьяна, спасибо Змею, знала: жена Игоря «выдумала» какого-то Капилевича. Но было интересно послушать змееплемянника. Она села к столу напротив Игоря и подперла подбородок рукой. Мужики такую сострадательную позу обожают.

— У нее уже давно крыша поехала. — Игорь уплетал яичницу. — Сорок лет, говорит, бабий век, а я и не жила совсем. Вышла, говорит, за переводчика, думала, мир повидаю, а ты по мусульманским странам мотался, а там женщине никуда нельзя. Ты мне должен, гад, за мою загубленную молодость! — Игорь нацелился в Татьяну вилкой и трагическим шепотом закончил:

— Все, что я у арабов заработал потом и кровью, выгребла себе на пластическую операцию! Представляешь?!

— Ну и как? — Татьяна последний год не видела Маринку: та все лежала по каким-то больницам.

— Вышло здорово, — признал Игорь, — еще бы, за такие деньги! Золотые нитки в щеки продели. И она как пошла гулять! Хахаля нашла у себя на телевидении, на пятнадцать лет моложе, и живет у него. Все золото унесла, а Наташке — ничего. Осталась одна арабская бронза, разукрашенная. Я тогда сколько этого добра навез! И Володе привозил: блюдо из Туниса, кувшин из Багдада. Цел кувшинчик-то?

— Цел.

Кувшинчик валялся на даче. Татьяна поливала из него цветы.

— Оно конечно, по совку это все было ценное, а сейчас — тьфу! Что за Наташкой в приданое давать? Было бы хоть серебро… — Игорь в отцовских муках задумчиво соскребал с тарелки яичницу серебряной вилкой.

— А как она с Наташкой, видится?

— Стесняется! — хохотнул Игорь. — Перед любовником сестрой называет. А Наташка за меня. Я всегда ей был как мать, а сейчас вообще отец-одиночка. У меня почему с деньгами поплохело? Наташку обуть-одеть надо, стиральную машину купить надо, бельишко дочечке стирать…

Врал змееплемянник беззастенчиво и грубо. Дочечку давно содержал Сохадзе, стиральную машину «Бош» покупала еще Маринка и забрать ее к любовнику не могла: для этого пришлось бы сломать полкухни. И насчет того, почему у Игоря «с деньгами поплохело», у Татьяны имелась своя версия. Привык жить на широкую ногу: раньше сам хорошо зарабатывал, потом хорошо зарабатывать стала жена, а сейчас остался и без прежних заработков, и без жены.