Григорий Негода - Беспощадный

• Название: Беспощадный
• Автор: Григорий Негода
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Тяжелее всего, пожалуй, машинистам. У котлов и турбин жара, воздух насыщен парами мазута и масла. Тут и в штиль несладко, а в качку - и говорить нечего. Вздымается, кренится блестящая как зеркало палуба, ноги скользят по ней, а ты и ухватиться ни за что не можешь: от жары все раскалилось как огонь. Улучив минуту поспокойнее, заглядываю в котельные и машинные отделения. Совсем ослабели ребята. Грязные, потные, измученные - жалко смотреть на них. Но подходишь - улыбаются, шутят, стараясь перекричать шум вентиляторов:

- Хорошая погодка, товарищ командир! Давно уже нас так не потряхивало!

Турбинисты меня даже закусить с собой пригласили. Оказывается, они притащили с камбуза сырую картошку, вложили ее в чайник, а к его носку подсоединили шланг, по которому пустили пар. Картошка получилась - объедение. Покидаю машинистов успокоенный: эти все выдержат.

По-прежнему идем зигзагом. Три минуты "Беспощадный" мчится навстречу ветру и волнам, то вонзаясь носом в воду, то вставая на дыбы. Следующие три минуты волны налетают на борт, словно пытаясь повалить корабль набок. Мачты на фоне низко нависших облаков выводят огромные замысловатые дуги и восьмерки. Позади еле проглядывают в серой мгле транспорты. Временами их скрывают от нас гребни волн. В бинокль видно: по самые надстройки погружаются суда в пенящийся водоворот, но знай себе идут и идут вперед - тяжелые, медлительные и упрямые.

Пока все нормально. В штабе правильно предсказали: в такую погоду немцы носа не сунут в море. Для их авиации погода нелетная. Караван наш следует без всяких

происшествий.

Стемнело. Ночью еще оглушительнее кажутся свист ветра и удары волн. Приказываю прекратить всякое движение по верхней палубе. В такой кутерьме и не заметишь, как смоет за борт.

Где наши транспорты? Ходовых огней не включаем, переговоров по радио тоже избегаем. Берег близко, и совсем не хочется, чтобы нас засек враг.

В кромешной темноте прошли несколько часов. Наконец вдали робко мелькнул огонек.

- Товарищ командир, - сквозь шум ветра слышу доклад штурмана Бормотина, видны огни одесских маяков. Через три часа, или ровно в ноль-ноль, будем в Одессе.

И снова мы видим кровавое зарево над сражающимся городом. Отсвет пожаров отражается в облаках. Кажется, само небо раскалилось докрасна. Матросы не могут оторвать глаз от этой жуткой картины. Забыты усталость, тошнота и головная боль, вызванные изнурительной качкой.

Обмениваемся с транспортами сигналами с помощью затененного фонаря, подводим их к Воронцовскому маяку. В свете пожаров мы теперь видим суда. Один за другим, борясь с волной, они черными тенями скользят мимо нас.

Благодарю капитанов за отличное совместное плавание и желаю дальнейших успехов.

Мы в порт не заходим. Остаемся в зоне ожидания. На малом ходу еще сильнее швыряет нас на волне. Но похоже, теперь никто не замечает качки. Зарево Одессы заставляет моряков забыть о собственных невзгодах.

Берег просит огня

К рассвету море стало стихать. "Беспощадный" на малом ходу маневрировал в нескольких милях от берега. Около пяти часов утра, когда было еще совсем темно, с берегового корректировочного поста передали координаты цели значительного скопления автомашин и танков противника. "Враг готовится к атаке. Немедленно дайте огня!"- гласит радиограмма.

"Беспощадный" ложится на боевой курс. Штурман старший лейтенант Бормотин спешно производит расчеты, сообщает командиру артиллерийской боевой части курсовой угол и дистанцию до цели, договаривается о точке, в которой корабль откроет огонь. На основе этих сведений центральный пост определяет данные для стрельбы. Старший лейтенант Ярмак поднялся в командно-дальномерный пост и не сводит глаз с секундомера.

Идем со скоростью десяти узлов. Намеченная штурманом точка приближается.

- Подходим! Осталось пять минут, - предупреждает Константин Иванович Бормотин.

Медленно поворачиваются орудия, устремляя стволы на невидимую цель.

- Осталось три минуты!

Ярмак приказывает зарядить орудия.

- Осталась одна минута!

Наводчики впились глазами в слабо светящиеся циферблаты приборов целеуказания, стараясь точнее совмещать стрелки.

- В точке! - Голос штурмана так громок, что разносится по всему мостику. И тотчас же из командно-дальномерного поста следует приказ Ярмака:

- По немецким захватчикам - огонь!

Яркие вспышки слепят глаза. Корабль вздрагивает. На мгновение мы глохнем от грохота, потом слышим удаляющийся шелест наших снарядов.

И сразу воцаряется мертвая тишина. Кажется, и турбовентиляторы стали шуметь меньше. Берега не видно в темноте, но глаза всех устремлены в сторону цели.

Радист, расположившийся с переносной рацией возле меня на мостике, передает на корректировочный пост: "Дали залп. Сообщите результаты".

Какими длинными иногда бывают секунды!

Слышу, Ярмак в который раз запрашивает, какая была установка прицела и целика. Понятно его волнение: на таком расстоянии чуть ошибись - и попадешь в своих.

Нечего греха таить, мне тоже не по себе, мечусь по мостику, выкуриваю папиросу за папиросой. Не выдержал, зашел в штурманскую рубку, рассматриваю карту. Штурман дрожащим голосом доказывает мне:

- Я проверил еще раз свои расчеты. Все правильно. Вот наше место, вот цель. Дистанция и курсовой угол точны.

Тут я спохватываюсь: смешно мы, наверно, выглядим со своими страхами. Надо самому успокоиться и людей успокоить. С улыбкой говорю старшему лейтенанту:

- И что вы так волнуетесь? Времени-то прошло совсем немного. А подсчитайте-ка: снаряды до. цели летели сорок одну секунду, потом корректировщики должны определить место их падения, величину отклонения и только после этого сообщить нам поправку. На все это время требуется. Будем ждать. И волноваться нечего...

С этими словами покидаю штурманскую рубку. На мостике все вопросительно смотрят на меня. Я как можно спокойнее расхаживаю, стараясь своим видом показать: все складывается как нельзя лучше! А у самого кошки на сердце скребут.

- Товарищ командир! - кричит обрадованно радист. - Корпост дает корректуру: "Один меньше, два право, переходить на поражение!"

Честное слово, не только люди - весь корабль вздохнул облегченно. Ярмак с высоты своей "голубятни" подает команды так, что в ушах свербит. Внеся поправки в установку орудий, артиллеристы открывают шквальный огонь с промежутками между залпами в шесть секунд.

"Бьете прямо в середину вражеской колонны, - радирует берег. - Хорошо стреляете. Молодцы!"

По боевой радиотрансляции передаю это сообщение по кораблю, чтобы все слышали. Правильно подсказали агитаторы. Сам сейчас убеждаюсь, как это воодушевляет людей. Матросы у пушек не жалеют сил. За несколько минут выпускаем по врагу полторы сотни снарядов.

С корпоста передают: "Прекратить огонь! Большое вам спасибо от красноармейцев и краснофлотцев. Вы прекрасно выполнили свою задачу. Немцы бегут!"

Когда зачитываю перед микрофоном эти слова, в ответ несется громкое "ура!". Кричат все: и те, кто на верхней палубе, и те, кто трудится во внутренних помещениях.

Между тем уже рассветает. Небо чистое, ясное. Не миновать налета вражеской авиации. Много насолил немцам "Беспощадный", попытаются отомстить ему.

А берег ставит новую задачу: открыть огонь по центру населенного пункта Гильдендорф, где замечено движение войск и техники противника.

Гильдендорф далеко. Чтобы снаряды долетели до цели, нам нужно подойти к берегу, к деревне Новая Дофиновка, где в лощине стоит уже знакомая нам немецкая батарея.

Корпост шлет одну кодограмму за другой, торопит с началом стрельбы. Включаю микрофон и зачитываю - пусть все слышат:

- "Немедленно открывайте огонь. Враг готовится к атаке. Просим вас, дайте огня, время не терпит!"

Вглядываюсь в лица товарищей, обступивших меня. Вижу, что все согласны: нужно помочь боевым друзьям. Приказываю:

- Штурман, прокладывайте курс ближе к берегу. Старший лейтенант Бормотин предупреждает:

- Опасно, товарищ командир, ведь там не только из орудий, но из минометов и автоматов могут нас обстрелять.

- Знаю, штурман. Но друзья надеются на нашу помощь, и мы обязаны помочь, чего бы это нам ни стоило.

Берег все ближе и ближе. Пока он молчит: видимо, немцы не хотят демаскировать себя раньше времени. "Беспощадный" подошел на нужную дистанцию, резко повернул вправо, лег на боевой курс, убавив ход. Штурман докладывает:

- В точке!

Производим пристрелочные залпы. Корпост фиксирует: "Хорошо!" Переходим на поражение. Матросы у орудий напрягают все силы. Паузы между залпами сокращаются до минимума. Корректировщики сообщают: "Снаряды ложатся в цель".

В это время заговорила немецкая батарея. Первые ее снаряды упали с большим перелетом. Но вот водяные столбы вырастают все ближе и ближе. Один снаряд разорвался у самого борта. По палубе и надстройкам опять застучали осколки. В посту энергетики легко ранило командира электротехнической группы инженер-лейтенанта Селецкого.