Kiedis Anthony - Scar_Tissue_rus

• Название: Scar_Tissue_rus
• Автор: Kiedis Anthony
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Я провёл следующие несколько недель в своей постели в горизонтальном положении. Отлично, что меня навещала подруга моего отца по имени Ларк, красивая, относительно успешная, двадцати с небольшим лет актриса. Она приходила в любое время: в течение дня, поздно вечером, когда угодно, чтобы сексуально лечить меня. Я снова надел свой пояс, и приходилось всё время говорить ей, быть очень аккуратной, но на мне безумно прыгала этот дикий призрак нимфоманки. Это делало время выздоровления немного более приятным.

Тем летом я поехал назад в Мичиган, но у меня всё ещё были проблемы со спиной. Каждый раз, когда я делал рентген, врачи всегда говорили, что она не выглядела хорошо – она была изогнута, позвоночник всё ещё был сжат. Это были плохие новости. Но через какое-то время моя спина постепенно улучшалась. Однажды Майк приехал ко мне в Мичиган. Он пришёл ко мне домой после этой утомительной поездки, абсолютно измученный и лишённый сна, потому что всю дорогу он был зажат между огромным храпящим индейцем и кем-то, кто постоянно вскакивал. С собой него был журнал Пентхаус, я помню, как открывал его, и все страницы были склеены. “А, это так и было, когда я купил его”, - врал Майк.

Но он был счастлив как кролик, когда вселился. Моя мама относилась к нему как к своему собственному сыну, а Стив дал нам свою машину, чтобы посмотреть Мичиган. Мы взяли палатки и поехали на Верхний Полуостров, навестили мою тётю и двоюродных братьев с сёстрами, а потом катались на водных лыжах. Мы были двумя парнями, взрослыми с одной стороны и детьми с другой, но, конечно, не воспринимавшие себя детьми, а считая себя Хозяевами Вселенной и всех форм жизни, включая взрослых. Мы были хипповее, круче, красивее, мы знали больше, чем они, обо всём, о чём можно знать больше. И нам это нравилось. Юность – такое весёлое время жизни, потому что ты думаешь, что всё знаешь, и ты ещё не добрался до той точки, когда понимаешь, что не знаешь практически ничего. Наше лето было весёлым, и, когда Майк был готов вернуться назад, я помню, как моя мама пришла с огромным количеством сумок с едой для этого бедного парня, которому приходилось ехать обратно домой на автобусе. Она испекла ему ореховый пирог, дала ему огромную, промышленных размеров сумку с карасями из Фермы Пепперидж и относилась к нему как к маленькому принцу.

Я вернулся к началу своего второго года в Фэйрфэкс, но дома возникало всё больше и больше проблем. После ареста, пока мой папа ожидал приговора, он стал намного более осторожным. Он полностью прекратил продавать наркотики и стал типичным голодающим актёром. Мы воевали из-за самых бытовых вещей. Однажды он был взбешён тем, что я съел тарелку его супа; в другой раз я разозлил его, когда съел из холодильника сэндвич, который он весь день хотел съесть сам.

В то время Блэки также попробовал установить для меня комендантский час. Он самостоятельно решил, что я должен быть дома к двенадцати. Если я нарушал комендантский час, меня не пускали домой. Однажды вечером я пошёл покататься на скейте и вернулся домой несколькими минутами позже полуночи, и дверь была заперта. Наконец, он подошёл к двери сильно рассерженный: “Что я тебе говорил? Вход сюда закрыт после двенадцати”. Он жаловался на то, что ему нужно было рано вставать, чтобы идти на актёрские курсы, а я прерывал его сон. И это говорил парень, который не давал мне уснуть до шести утра, когда я учился в младшей школе.

Когда это снова повторилось, вышел мой сосед и разрешил мне переночевать на его диване, но я отказался. Я попробовал оставить своё окно немного приоткрытым, чтобы я смог прокрасться обратно, но мой отец уделял много внимания безопасности, поэтому проверял, всё ли в порядке с домом, перед тем как идти спать. И мне пришлось снова разбудить Блэки, он был ещё более зол в этот раз. Он затолкал меня на кухню и сказал, что-либо я следую его правилам, либо проваливаю.

Это было безумием. Я позвонил Донди Бастону, своему другу, и спросил, не нужен ли ему сосед по комнате. Я встретил Донди в свой первый год в Фэйрфэкс, но к одиннадцатому классу, он бросил учёбу и продавал траву из своего собственного дома на Уилкоксе. Он был единственным шестнадцатилетним парнем, кого я знал, у которого были средства на собственное жильё и отличную маленькую машину. Он согласился, чтобы я переехал к нему, но он сразу точно выложил мне, сколько я должен был платить за жильё, и какие у меня были обязанности по дому.

В середине дня в своей огромной машине приехала Хайа, и мы начали загружать мои вещи. Они представляли собой немного одежды, мою стереосистему и большую неоновую вывеску Билиард Шэмрок, которую мне подарил мой отец. К сожалению, когда я выезжал на дорогу, Блэки пришёл домой.

- Эй, эй, эй. Куда это ты собрался? – спросил он.

- Я уезжаю. Ты меня в последний раз видишь.

- Что это за вещи в машине? – спросил Блэки.

- Это мои вещи, - продолжал я.

- Это не твои, это мои вещи.

- Ты подарил мне всё это, - напомнил я ему.

- Я подарил тебе всё это, потому что ты в моём доме. Если ты не в моём доме, это не твои вещи.

У нас произошла эта большая сора с аргументами и доказательствами, которую я проиграл, но в тот момент мне было всё равно. Я просто хотел уехать.

Я переехал к Донди и сразу же понял, что он опережал это время во многих вещах. Во-первых, у него была экстраординарная коллекция записей (большая, со специальными полками, построенными для них) и действительно отличная аудиосистема. Одним из его занятий, кроме того, что он был безумным парнем и курил траву, была музыка, он слушал её весь день и всю ночь. Каждый час, когда он не спал, в доме крутились пластинки. К счастью, у него у него был невероятный музыкальный вкус. Он не был одним из тех парней, который увлекались только ска, панк-роком или старым блюзом, ему нравилось всё. У него были друзья в звукозаписывающих компаниях, поэтому он всегда получал дополнительные копии альбомов Дэвида Боуи или Talking Heads.

Наш дом также превратился в место для вечеринок, и мы устраивали эти праздники каждые выходные. Это был один из периодов, когда наркотики и алкоголь действовали совершенно, не мешая выполнению работы, и никто не сидел ни на чём прочно. Донди всегда приносил немного кокаина на эти вечеринки, и тогда он был удовольствием, у нас не всегда он был, поэтому он не сносил нам крышу.

В то время наши с Хиллелом отношения улучшались. У меня был курс здоровья в двух кабинетах от занятий Хиллела рисованием. Его учитель рисования был очень либеральным, поэтому я просился выйти с занятия в туалет, шёл и долго разговаривал с Хиллелом, пока он делал свои анатомические рисунки. Майк и Хиллел также становились друзьями и развивали интересную музыкальную связь. У Anthym намечался ряд концертом в других школах, и вдруг, как бы из ничего Хиллел начал тайно учить Майка играть на бас-гитаре. Тодд, тогдашний басист Anthym, не был хорошим музыкантом, хотя он обеспечивал группу оборудованием. Но Хиллел, Алан Мишулски (Alan Mishulsky), другой гитарист Anthym, и Джек Айронс (Jack Irins), барабанщик, обладали подлинными музыкальными талантами, поэтому Хиллел искал подходящего человека на роль басиста. Когда Тодд однажды пришёл на репетицию и увидел Майка, играющим песни Anthym на басу Тодда, через усилитель Тодда, он взял своё оборудование и ушёл из группы. А Майка приняли.

Перед тем, как они начали играть на концертах, я подошёл к Хиллелу и спросил, могу ли я объявлять их выход на сцену. Вообще-то, я позаимствовал эту идею от Блэки, который долгое время представлял группы своих друзей комичными и ироничными речами а-ля Лас-Вегас. Хиллел согласился, и для своего первого конферанса я переработал одну из классических фишек Блэки. Я использовал образ Кэла Уортингтона (Cal Worthington), известного в Лос.-А. своими привязчивыми ночными рекламами использованных автомобилей.

“Леди и джентльмены, Кэл Уортингтон называет их самыми горячими рокерами в Лос.-А. Их родители называют их сумасшедшими, а девушки просто всё время зовут их к себе, а я называю их так, как вижу, я называю их Anthym”, - прокричал я. Затем я спрыгнул со сцены в зрителей и танцевал на протяжении всего шоу. То, что я был единственным танцующим, не значило абсолютно ничего. Я просто самозабвенно поддерживал искусство своих друзей.

Но кроме того, что я был фанатом всей группы, Майк и Хиллел были мне наиболее близки. Хиллел знал Джека и Алана (Alan) намного дольше, но когда он встретил нас, он почувствовал, что мы действительно его люди. Во-первых, Хиллел много курил траву, а те парни нет. Мы были сумасшедшими и делали безумные вещи, а Алан и Джек были больше маменькиными сынками. Поэтому Майк, Хиллел и я стали настоящими Тремя Мушкетёрами на следующие два года средней школы. Для развлечения мы придумали себе альтернативные роли, трёх мексиканцев, которые говорили на стилизованном акценте Чича и Чонга. Я был Фуэртэ (Fuerte, сильный), Майк был Поко (Poco, маленький), а Хиллел – Флако (Flaco, стройный). Вместе мы назывались Los Faces. Мы были бандой, но не хулиганской, а комедийной. Мы часами играли эти три роли, и это помогло нам развить дух товарищества, который сохранился на долгие годы.