Еремей Парнов - Секта

• Название: Секта
• Автор: Еремей Парнов
• Издательство: Терра
• Жанр: Триллер
• Год: 1996
• ISBN: 5-300-00312-3

Новый роман известного и популярного писателя Еремея Парнова описывает загадочные события, происходящие в наши дни и заканчивающиеся летом 1995 года. На страницах романа действуют известные политики, российские банкиры, журналисты. Как и другие произведения Е. Парнова, эта книга сочетает элементы детектива, триллера и мистики.

---

— Мы уже послали русским уведомление, — сказал Обердорфер.

— Что ж, господа, — Кребс извлек монокль, дохнул на него, протер уголком платка, острым пиком торчавшего из нагрудного кармана, — я никогда не отказывал полиции в помощи, не хочу делать исключение и для вас.

— Не знаю, как и благодарить вас, господин профессор, — Кампински почтительно склонил голову. — Мой австрийский коллега наверняка позаботится достойно возместить ваши расходы.

— Это не главное, — поспешно отмахнулся старый психиатр. — Я вынужден настаивать на одном непременном условии: вы передадите мне все документы, найденные у данного индивида, вплоть до самой ничтожной бумажки. Любая мелочь может оказаться определяющей. Вы меня понимаете?

Кампински переглянулся с Обердорфером.

— Боюсь, это нелегко будет выполнить, — озадаченно пожал плечами австриец. — Если вам нужно ознакомиться, я постараюсь устроить, но…

— Именно так: «но»! Я не привык работать на глазах у посторонних людей, тем более полицейских. Это нервирует, мешает сконцентрировать мысль. Нет, мне нужно спокойно подумать; в привычной обстановке, за чашкой липового цвета и с хорошей сигарой в руке.

— Вам обязательно нужны подлинники или можно обойтись копиями? — спросил Обердорфер.

— Подлинник всегда лучше, ибо несет на себе определенную эманацию, уловить которую способно лишь подсознание. Это нечто большее, чем экстрасенсорное восприятие, — Кребс мечтательно опустил веки. — Впрочем, я не стану настаивать на подлинниках, сгодятся и копии. Когда смогу их получить?

— Постараюсь, чтобы вам доставили как можно скорее, — заверил Обердорфер.

— Отлично, господа. После того как ознакомлюсь с документами, дам окончательный ответ. Возможно, что-то и удастся придумать. Важно найти хотя бы подступы к коду… Нет-нет, можете не провожать. Я найду дорогу.

— Как он вам? — спросил Обердорфер, когда стихли шаги в коридоре.

— По-моему, то, что надо. Оригинальный старик.

— Ученик самого Юнга. Говорят, он творит настоящие чудеса.

— Значит будем уповать на чудо, коллега. Список пассажиров получили?

— Уже в работе. Вот если бы иметь еще и список встречающих…

Кампински сочувственно улыбнулся.

— В каждом из нас, я говорю о немцах, товарищ, теплится искорка Фауста. Мечта о невозможном.

— По счастью, это ничуть не мешает нам действовать в обозначенных рамках. Я думаю направить образцы стронция на исследование в МАГАТЭ. Только там могут с уверенностью судить, где получены изотопы.

— По правде сказать, мне пришла в голову та же самая мысль. Я не решился поделиться с вами лишь потому, что не вправе вмешиваться в вашу работу.

— Излишняя щепетильность. Как-никак у нас общая задача, — заверил Обердорфер. — Это верно, что каждое радиоактивное вещество оставляет особый след? Меня правильно сориентировали?

— Совершенно точно. В принципе отдельные атомы данного элемента абсолютно одинаковы, различие обнаруживается, так сказать, в общей массе, в ансамбле. Стопроцентная чистота недостижима в принципе, всегда есть посторонние примеси. Возьмем хотя бы тот же контейнер. При химических анализах и масс-спектрометрии обнаружится, что, помимо стронция, присутствуют атомы других элементов. И сам стронций-90 окажется засоренным полным набором более легких и тяжелых изотопов. Характер распределения по массам зависит от способов получения и очистки. Поскольку каждое производство имеет свои индивидуальные особенности, спектрограмма может служить надежным источником идентификации.

— Как отпечатки пальцев.

— Безусловно, только еще точнее.

— Собственно, это и дает право говорить о русском следе плутония.

— С одной существенной оговоркой. Плутоний, безусловно, был получен на одном из российских заводов, но не забудьте, что до недавнего времени существовал Советский Союз.

— Единый и могучий, — тонко улыбнулся Обердорфер.

— Можно иронизировать, сколько душе угодно, но ведь это недалеко от истины. Для Германии падение Берлинской стены явилось манной небесной, хотя не стоит закрывать глаза и на то, что распад Союза породил целый ворох серьезнейших проблем. Упомянутый вами плутоний могли направить в любую из республик. Вот и решайте теперь, кто виноват. Я бы не взял на себя подобную смелость. Дактилоскопический отпечаток, позволю сказать, производителя еще ничего не значит, пока не выявлена вся цепь. Кто отправил, куда, с какой целью, кто, наконец, получатель и куда он переадресовал груз. Попробуй, размотай… Боюсь, что в нашем случае мы столкнемся с теми же трудностями. В Баку, насколько мне известно, не производятся радиоактивные изотопы и в Ташкенте — тоже.

— Зато наркотики поступают оттуда исправно.

— Что ж, тем больше оснований войти в контакт с русскими. Я бы на вашем месте сделал это через Интерпол. Это поможет нам быстрее разобраться со списком пассажиров.

Глава двадцать третья И еще похороны…

На Очаковском кладбище провожали в последний путь двадцать третьего президента. Двадцать третьего банкира Москвы, убитого по заказу, как произнес, открыв панихиду, Кидин.

— Идет планомерный отстрел лучших людей России, — говорил Иван Николаевич со слезой в голосе. — Ни одно преступление так и не было раскрыто, ни один убийца не был наказан. Как не горько, но и на сей раз нам будут явлены позорные доказательства равнодушия и бессилия власти, попустительство и презренная ложь.

Вокруг свежевырытой могилы плотно сбилась кучка узнаваемых лиц: банкиры, депутаты, директора крупных заводов. В узком проходе между оградами развернуться было практически негде. Венки, увитые красными, черными и белыми лентами, лежали чуть ли не штабелями. Журналисты держались поодаль. Своих представителей прислали все мало-мальски заметные издания. Редакция журнала «Деньги» вообще явилась в полном составе — покойный числился в редсовете. Хоронили, как говорили когда-то, по первому разряду: духовой оркестр, поп с дымящимся кадилом, масса цветов: розы с метровыми стеблями, калы, редкостной красоты орхидеи.

Власть, которую в одних и тех же словах полоскали ораторы, казалось, вполне разделяла общее настроение, не относя гневные выпады на свой счет. Согласно кивали, внемля заключительному рефрену речей, замминистры, вице-мэры, генералы с планками до живота. Все были убеждены, что так дальше продолжаться не может, и все понимали, что и может, и будет.

Лазо пришел не по служебной надобности и тем более не из уважения к памяти Лобастова, которого не знал. Захотелось увидеть Лору, хотя бы издали. Из-за похорон они пропустили свидание. После возвращения Кидина встречались урывками. Опорожнив бутылку и торопливо перекусив, бросались в постель. Проводив Лору до метро, Саня возвращался в газету и даже ухитрялся писать. В редакции, где все известно про всех, на него взирали с холодным любопытством, а коллеги женского пола — с жалостью. Большинство сходилось на том, что дольше осени эта любовь не продлится.

Главный скрежетал зубами, но терпел. Вместо забойных гвоздевых материалов, от Лазо поступали крохотные заметульки на тему «бизнес и культура». Какие-то презентации, выставки, выпендрежное спонсорство — кому это надо? После сокращения оставалось каких-нибудь десять-пятнадцать строк. Едва взглянув на правку, Саня пускался в бега. Раньше он бился за каждое слово, теперь его волновало одно: имя Лоры. Это был необходимый декорум для встреч на людях. Он мог обмануть кого угодно, кроме журналистов. Злые и особо завистливые языки поговаривали, что она не только спит с ним, но и отстегивает доллары за рекламу. Саня молча бесился.

Стоя возле крашеной серебрянкой решетки, за которой высился обелиск черного мрамора с чьими-то лицами в керамических овалах, он следил за игрой солнечных пятен, осыпавших ее с ног до головы, словно золотом ведьм, терявшим свою призрачную ценность, едва задувал, колебля нависающие ветви березы, горячий ветер.

Вокруг Лоры собрался настоящий паноптикум: дама из Центробанка, еще более вульгарная, чем казалась на экране, финансовый воротила, которого спас от тюрьмы депутатский мандат, его жена-манекенщица, кутюрье с повадками голубого — кого только не было. Но полной неожиданностью для Сани явился Зиновий Юрьевич Баржин. Впрочем, вполне достойное имя Зиновий он сменил на Зенон, чтобы, не дай Господь, не поставили в один ряд с Зиновиями, которые гердты. Насмешники, коими всегда была богата Москва, тут же прозвали его Зюбаржин (3. Ю. Баржин), расшифровав образовавшуюся аббревиатуру как: Зюганов — Баркашов — Жириновский. Попало не в бровь, а в глаз. Зенон ничуть не уступал в хамстве и наглости прочим вождям, был до умопомрачения лжив и абсолютно всеяден. Его полувоенизированные шайки с одинаковой легкостью примыкали к любой демонстрации, тяготея, однако, к гитлеровцам и сталинцам.