Дорис Смит - Песня, зовущая домой

• Название: Песня, зовущая домой
• Автор: Дорис Смит
• Издательство: Библиополис
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7435-0012-6

Книги ирландской писательницы Дорис Смит — это романтический мир, в котором царит любовь, побеждающая все интриги и противодействия. «Песня, зовущая домой» — роман о мире шоу-бизнеса. «Семь сорок» повествует о девушке, чье разбитое сердце пробуждается к новой жизни и настоящей любви.

---

— Вот это везение! А я клял себя за то, что не спросил у вашей матери, куда вы направились.

— Повторите, что вы сказали! — попросила я, не отнимая руку.

Он повторил, объяснив, что этим утром приехал на запись и, когда она близилась к завершению, позвонил мне из студии. Однако моя мать сказала ему, что я вышла пять минут назад.

Я сказала:

— Вот как, — и он проницательно взглянул на меня. — Да, наверное так и было, — сразу постаралась я поправить положение.

Колин обеспокоенно посмотрел на часы.

— Где мы можем быстро выпить чаю? У меня поезд в пять. Увы, нельзя опаздывать.

Мы нашли закусочную чуть ниже моста и взгромоздились на табуреты перед стойкой.

— В Глазго есть что-нибудь хорошее? — импульсивно спросила я.

Он атаковал кусок шоколадного кекса и, глядя на меня, замер, не донеся вилку до рта. Его загар стал сильнее, но с желтоватым оттенком. Мне показалось, что его лицо чуть похудело. Может, он скучал по детям? В Сикоуве по воскресеньям, наверное, было совсем тоскливо. Да что это я выдумываю! Такой человек, как Колин Камерон, не мог испытывать недостатка предложений.

— Я буду работать один семестр в Глазго, — бодро сказала я и потом рассказала все подробно.

Его лицо вытянулось.

— Худшего времени вы не могли выбрать. Меня там почти не будет. — Шоу в Сикоуве завершалось через неделю, примерно тогда же, когда начинался мой семестр, но сразу после его окончания ему надо было «кое в чем принять участие». — Я надеюсь быть дома в начале октября, но позже в том же месяце у меня будет концертное турне по Германии, а потом по Соединенным Штатам. Я вам говорил об этом. — Я кивнула. Он должен был вернуться к Рождеству и собирался провести дома остаток зимы и весну, но у меня было мало шансов в это время все еще оставаться в Шотландии.

— Это надо обдумать. Возьмите еще кекс, — рассеянно сказал Колин, и я сразу смутилась. В Торкомбе я относилась к нему, как к обыкновенному человеку вроде меня. Теперь вдруг все эти шоу, записи и туры открыли мне глаза. Он принадлежал всему миру, и я не имела права посягать на его время. Не дай Бог, если он подумает, что я навязываюсь.

— Тут нечего обдумывать, — торопливо сказала я. — Я пошутила насчет Глазго. Без сомнения, вы слишком заняты, да и у меня совсем не будет времени. — Я снова заговорила о своей новой должности, первой моей в колледже, и как много мне надо будет заниматься. В заключение я упомянула о том, что весной могу снова отправиться за море.

— Понятно, — задумчиво сказал Колин. Он достал из бумажника визитную карточку и положил на стойку. — Вот, возьмите это и звоните мне когда угодно, как только у вас окажется свободная минута. Я буду держать пальцы скрещенными на счастье. — Я вопросительно взглянула на него. — Чтобы у вас оказалось время и я был на месте, — просто сказал он. — Я бы очень хотел, чтобы вы познакомились с моими родителями.

До чего он добр — просто невероятно. Наверное, сотни людей хотели с ним встретиться, и он так редко бывал дома… и Адам ни разу не предложил мне съездить с ним в Глочестершир.

— Я постараюсь, — с теплым чувством пообещала я.

— Вы заметили, что это адрес не в Глазго, — продолжал Колин. — Но до нас можно добраться автобусом или поездом из Глазго. Или из Эдинбурга. Только не приезжайте неожиданно — может никого не оказаться дома. Как раз теперь, — вздохнул он, — мои дела основательно запутались. Мама не хочет дальше дергать отца с места на место, как было раньше. Вообще я думаю, что она только и ждет подходящего момента, чтобы предъявить ультиматум — или я что-то организую насчет Слигачана, — так назывался его дом, — или продам его и обоснуюсь в Ланарке. А мне совсем не хочется этого делать, — доверительно добавил он, — еще и потому, что Йен на той неделе пойдет в подготовительный класс начальной школы, но возможно, мне не останется ничего другого.

Эти проблемы я вполне могла понять, и выражение сочувствия казалось совершенно естественным. Колин принял его и сообщил, что уже и так пришлось нарушить правила, когда Йена приняли за два месяца до того, как ему исполнилось семь лет.

— Поблажка старым кадрам, — ухмыльнулся он. — Видите ли, я сам там преподавал.

У меня отвисла челюсть.

— Вы преподавали?

— Всего около двух лет. Потом я это бросил и занялся пением. Но мне всегда хотелось отдать Йена в Крильскую начальную. Поэтому мы и купили там дом. — По его лицу прошла тень, и меня пронзила боль сочувствия, на этот раз не по поводу проблем образования.

— Спасибо, что разделили мои заботы, — сказал он, когда мы снова шли через Вестминстерский мост, направляясь на вокзал Ватерлоо, чтобы успеть к его поезду. — И смотрите, как бы однажды я не заявился к вам с тем, чтобы вы решили некоторые из них за меня. — Я подскочила от удивления, а он вытащил карточку, на которой я по его просьбе нацарапала адрес колледжа в Глазго. — Подумайте, не забрать ли вам это обратно. — В его глазах запрыгали искорки.

Я не отвела взгляд.

— Меня это не пугает. Я с удовольствием помогу вам, если сумею. Если вы не боитесь мне довериться, то передайте вашей маме, что я могу приехать присмотреть за домом в любые выходные, когда ей захочется съездить домой в Ланарк.

— Боюсь довериться? — отозвался он, приподнимая брови и даже чмокнув губами. — Да что бы я без вас делал?

Я сделала вид, что не заметила причмокивания.

— Вы же только что сказали — разъезжали бы по Германии или Штатам, — спокойно ответила я.

— Мама, как же ты могла сказать Колину, что я ушла? — призвала я ее к ответу, вернувшись домой. Я нечасто так резко разговариваю с ней, так что она должна была понять, что я здорово разозлилась. Однако, к моему удивлению, она сразу же перенесла боевые действия на мою территорию.

— Только не говори мне, что вы случайно встретились на улице! Просто с ума можно сойти! — Что касается вранья, это ее, как я могла понять, нисколько не смущало. — Уж слишком, милая, он тебе нравится, вот почему.

На мгновение я замолчала от неожиданности. Потом, запинаясь, повторила:

— Мне? Нравится Колин? И я ему тоже, так что ли? — Почему-то это прозвучало не так язвительно, как я рассчитывала.

— Нет, этого я не говорила, — спокойно поправила мама. — Он просто хочет тебя использовать. Разве тебе это не ясно? Он поднял такой крик насчет Адама, который на несколько недель воспользовался твоей добротой, а теперь, если ты не будешь начеку, он сам собирается делать это до конца дней твоих. Это же ясно, милая. Даже Джон сказал то же самое. Если кто-то вроде тебя станет присматривать за его домом, так у него не будет ни забот, ни хлопот. Сможет разъезжать куда угодно когда угодно.

— Станет присматривать за домом! — глупо повторила я; — Мама, что ты имеешь в виду?

— То, что сказала. — Она выглядела раздраженной. — Он видел, как хорошо ты относишься к детям, и знает, что ты все можешь делать по дому. Только представься случай, как он сделает тебе предложение. О, осмелюсь предположить, что он будет неплохо платить тебе, он может себе это позволить…

— За что платить? — заорала я, уже ничего не соображая.

— Милая моя! — тоже возопила мама. — Чтобы ты стала его экономкой!

— Экономкой! — Мне потребовалось время, чтобы отдышаться, и все равно я еле могла разговаривать. — Но это совершенная чепуха. Я же не могу. Он знает, что я не могу. Я… — Мне не хотелось так прямо говорить, что это было бы оскорбительно. Так что я просто ничего больше не сказала. Мне только хотелось выкинуть из головы подозрения, что Колин, сам бывший одно время моим коллегой и знавший, как я ценю свою профессию, мог до такой степени ошибаться в моей оценке.

Но мне никак не удавалось выкинуть это из головы.

— Смотрите, как бы я однажды не заявился к вам со своими заботами, — сказал Колин. Разве не мог он подумывать о том, чтобы пригласить меня в экономки? Он мог позволить себе нанять самую квалифицированную и не доверил бы своих детей кому попало. И кроме того, теперь ему надо было срочно приводить дом в порядок.

Эти дважды два я складывала то так, то этак, но все равно получалось четыре — особенно когда я добавила то, что тогда казалось совершенно обезоруживающим, — его желание познакомить меня со своими родителями. И я просто не могла этого себе представить — ни унижения, пи неловкости отказа. Оставалось только одно. Я порвала карточку с его адресом и телефоном и как улитка в домик забралась в кровать.

Мои первые две недели в Глазго можно описать одним словом — загруженные. Мое расписание в колледже было очень плотным, и мне дали классы первого, второго и третьего годов обучения — потому, объяснил директор, что штаты еще не были заполнены.

Для проведения практических занятий я выезжала в самые разные места — однажды в Пейсли, где старинное аббатство вросло в зеленый луг, на котором еще цвели розы, другой раз к школе у дороги на Килманрок. Я возвращалась оттуда в Глазго, раздумывая об ученице, на которую я обратила внимание, и о рекомендациях, которые со временем должна буду направить в учебную часть, когда мой автобус обогнал автомобиль цвета морской волны. Моя ученица и кулинарный класс мгновенно испарились у меня из головы, и я со стыдом осознала, что стою, вытянув шею, стараясь увидеть, кто сидит за рулем. Но было уже поздно. Широкая дорога, одна из самых приятных, какие я видела, с домиками под розовыми черепичными крышами и деревьями с начинающей желтеть листвой по ее обочинам, была пуста.