Клод Изнер - Леопард из Батиньоля

• Название: Леопард из Батиньоля
• Автор: Клод Изнер
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-075481-6, 978-5-271-37187-5

Париж, 1893 год. Заколот кинжалом художник по эмали, сгорела переплетная мастерская, бесследно исчез владелец типографии. Три печальных события на первый взгляд никак не связаны, однако всякий раз некто оставляет на месте преступления, в газете или в конверте таинственные послания, в которых упоминаются месяц май и леопард. Книготорговец Виктор Легри и его верный помощник Жозеф начинают новое расследование…

---

— Война окончена, с этой минуты начинается эпоха мира, — улыбнулся Жозеф и отметил про себя: «Надо будет обязательно включить эту фразу в роман-фельетон» — Так куда мы направимся? Хотите посетить какое-то особенное место? — спросил он, мечтая о том, чтобы уединиться с Айрис в первой же подворотне.

— Месье Пинхас написал Таша из Америки о праксиноскопе. Я бы с удовольствием побывала в оптическом театре Эмиля Рейно в музее Гревен, там дают сеансы до шести вечера.

— Почему бы нет? Всё лучше, чем к дантисту! — философски заметил Жозеф. Тайком от Айрис пересчитав в кармане монетки — итоговая сумма его совсем не обнадежила, — он обнаружил, что гардения куда-то пропала.

Из трех удивительных пантомим Айрис больше всего понравился «Бедный Пьеро», но и «Клоун с собачками» и «Добрая кружка пива» тоже доставили ей огромное удовольствие. Она радовалась, как девчонка, смеялась и хлопала в ладоши, что позволяло Жозефу время от времени прижимать колено к ее бедру — дескать, неприлично так громко смеяться, вы нарушаете общественное спокойствие, мадемуазель. Через сорок минут они с сожалением покинули «Фантастический кабинет». Айрис вполголоса прочитала афишу Жюля Шере с программой представления:

БЕДНЫЙ ПЬЕРО пантомима Действующие лица: Пьеро, Арлекин, Коломбина

«Арлекин — это Ломье, Коломбина — я, а Пьеро…»

Вероятно, Жозеф подумал о том же самом, потому что вдруг заторопился увести ее из оптического театра.

— Никогда еще не видела такого волшебства, — поделилась впечатлениями Айрис.

— Волшебство тут ни при чем, мадемуазель. Или мадам? — сказал выходивший вслед за ними стройный блондин в светлой визитке.

— Мадемуазель скоро станет мадам, — холодно произнес Жозеф.

Айрис, охваченная любопытством, не обратила на его слова внимания, устремив сияющий взор на незнакомца.

— Правда? Вы знаете, как это работает? О, объясните мне, пожалуйста! — взмолилась она, к неудовольствию Жозефа.

— Месье Эмиль Рейно усовершенствовал зоотроп американца Хорнера, — улыбнулся незнакомец. — А дело вот в чем: несколько рисунков, изображающие разные фазы движения, помещаются на внутренней стороне цилиндра, в центре которого закреплена зеркальная призма. Вы заглядываете в окошко, прорезанное в кожухе, и вращаете цилиндр — создается иллюзия движения, которое длится до бесконечности.

— Детская игрушка, — фыркнул Жозеф.

— Конечно, одна и та же постоянно повторяющаяся короткая сценка, хоть и движущаяся, быстро наскучивает, — проигнорировал насмешку стройный блондин. — И месье Рейно пришла в голову гениальная идея использовать перфорированную целлулоидную пленку с целой серией рисунков. Эта пленка перематывается с катушки на катушку, зеркала улавливают отражения тщательно прорисованных и раскрашенных от руки композиций и с помощью фонаря, то есть пучка света, проецируют их на экран.

— Вы здесь работаете? — спросил Жозеф, которому неприятно было, что Айрис внимательно слушает рассказ незнакомца. «Неужели я заделаюсь таким же ревнивцем, как месье Легри?» — с ужасом подумал он.

— Вовсе нет, я журналист из «Тан».

— Ах, как чудесно! — обрадовалась Айрис. — Мой жених тоже пишет для газеты, только для «Пасс-парту». Он автор знаменитого романа-фельетона!

При этих словах Жозеф почувствовал, как у него вырастают крылья, — Айрис назвала его женихом и упомянула роман-фельетон! Тем самым она полностью загладила свою вину и даже примирила его с присутствием самоуверенного репортеришки.

— Неужели? Может быть, обсудим это в каком-нибудь ресторанчике на Бульварах? Позвольте пригласить вас отобедать за мой счет, — поклонился блондин.

Жозеф принял предложение с благодарностью — его бумажник был почти пуст.

«А голубки легко попались, кто бы мог подумать! — мысленно усмехался Фредерик Даглан, изучая меню, написанное чьим-то безобразным почерком. — Малой толики технических познаний, почерпнутых из газет, где чего только не печатают, и умеренной дозы красноречия вполне хватило».

— Местечко, как видите, простое, как раз по моим гонорарам, зато уютно и кухня недурна. Рекомендую окорок — он здесь отменный.

— Вы читали «Странное дело о водосборах»? — не утерпела Айрис.

— Увы, мадемуазель, я веду финансовую рубрику, цифирь застит мне достижения литературы. А что же странного в этом деле о водосборах?

Тут фельетонист разразился очень длинной и запутанной речью, нить которой Фредерик Даглан очень быстро утратил, предавшись своим мыслям. Сегодня утром на площади Мадлен, в окружении роз, нежных, хоть и с шипами, Жозетта Фату была обворожительна. Он, Фредерик, как раз собирался к ней подойти, когда откуда ни возьмись, как черт из табакерки, выскочил этот олух и скандализировал публику, а потом все-таки добился беседы с мулаткой и, судя по заговорщицким лицам обоих, выспрашивал ее об убийстве Гранжана. Потом парень сел в омнибус, и Фредерик успел запрыгнуть следом, надвинув шляпу на глаза. На набережной Малакэ он скрипя зубами слушал воркование парочки на тротуаре и в кафе, дальше они поехали в фиакре на бульвар Монмартр, и он вместе с ними томился в оптическом театре, наблюдая движущиеся картинки. И все эти страдания ради того, чтобы слушать, как сомнительный литератор несет полную чушь?!

— …И тогда доктор Рамбюто приказал сиделке выкупать несчастного Феликса Шарантона,[92] — заключил Жозеф.

— Браво! — поаплодировал Фредерик Даглан. — Блестящий сюжет, мастерски изложенный. И кто же автор этого захватывающего произведения?

— Жозеф Пиньо, ваш покорный слуга. Но вы преувеличиваете — это всего лишь проба пера…

— Не слушайте его, — вскинулась Айрис, — месье…

— Ренар, Седрик Ренар.

— Месье Ренар, Жозеф вечно скромничает. Он не только писатель, но еще и книготорговец.

— Прекрасное сочетание, месье Пиньо. И где же находит применение ваш второй талант?

— В книжной лавке «Эльзевир», дом восемнадцать по улице Сен-Пер. Возможно, вам знакомо имя одного из владельцев — Виктор Легри. Он раскрыл множество преступлений, и я его правая рука!

У Фредерика Даглана екнуло сердце. Легри… Легри… Мелькнула мысль о мадам Милан — трактирщица ему недавно зачитала свои записи о разговоре Рауля Перо с каким-то безусым субъектом… Легри? Именно так. Он обедал с помощником комиссара в заведении «Милан»… вроде бы девятнадцатого числа.

— Месье Легри чертовски умен, — разглагольствовал паренек, — но без меня он ни за что бы тогда не справился. Сейчас вот мы тоже… — Он осекся.

— Сейчас тоже? — повторил Фредерик Даглан, перемешивая пюре, и собственный голос показался ему чужим. «Давай, птенчик, хвастай, чего замолчал? Если б я мог тебе ответить начистоту, сказал бы: не думай, что вы с месье Легри такие уж ловкие сыщики, будут вам еще и плач, и скрежет зубовный».

— Прошу прощения, месье Ренар, рот на замок, ключ за спину, время пока не пришло. Но погодите — это будет бомба!

— Бомба? — перепугалась Айрис. — Жозеф, вы же не собираетесь…

Проходивший мимо официант замедлил шаг и с ужасом уставился на них.

— Месье Ренар, — шепнула Айрис, — скажите ему, что все в порядке, мой жених шутит.

Фредерик Даглан ей мило улыбнулся. Да, знакомство оказалось удачным, пока все складывается очень даже неплохо.

— Речь идет о десерте, — подмигнул он официанту, — мы обсуждаем достоинства шоколадных бомбочек. Так что же мы закажем, мадемуазель? — И погрузился в изучение меню. «Да-да, Легри, Виктор Легри, припоминаю: книготорговец, который мнит себя великим сыщиком. А ты-то, Даглан, думал, что действуешь в одиночку! Берегись — у тебя на хвосте целая свора. Что ж, удвоим бдительность». — Гарсон! Три ореховых пирожных и счет.

…В одной руке развалившегося в кресле Виктора был бисквит, от которого он с удовольствием откусывал, в другой — карманные часы Пьера Андрези, поглощавшие все его внимание, потому Таша он слушал вполуха. Художница склонилась над геридоном, расставляя баночки с гуашью и раскладывая угольные карандаши.

— Это очень красивая история о любви зрелого мужчины и девушки с душой не по годам серьезного ребенка, — рассказывала она с кисточкой в зубах. Эта привычка осталась у нее с детства — когда-то маленькая Таша вот так рассеянно покусывала кончик перьевой ручки, пока гувернантка-француженка тщилась внушить ей основы своего языка. Кисточка присоединилась к соплеменницам в стаканчике рядом с палитрой, и Таша продолжила: — Особенно мне понравился момент, когда она ему отдается: «Возьми меня, ибо это мой дар!». И дальше Золя пишет: «Это не было падение — напротив, всепобеждающая жизнь вознесла их на вершину, к сферам чистой радости». Какой щелчок по носу морали, а?.. Виктор, ты меня слушаешь?