Иван Бунин - Том 1. Стихотворения

• Название: Том 1. Стихотворения
• Автор: Иван Бунин
• Жанр: Поэзия
• Год: 1987

Имя Ивана Бунина (1870–1953) — одного из проникновенных, трагических классиков русской литературы, почетного академика изящной словесности, лауреата Нобелевской премии (1993) — известно во всем мире.

Во первый том Собрания сочинений вошли стихотворения И. А. Бунина и сделанный им перевод «Песни о Гайавате».

http://ruslit.traumlibrary.net

---

1906

Вальс*

Похолодели лепестки
Раскрытых губ, по-детски влажных —
И зал плывет, плывет в протяжных
Напевах счастья и тоски.

Сиянье люстр и зыбь зеркал
Слились в один мираж хрустальный —
И веет, веет ветер бальный
Теплом душистых опахал.

1906

«Мимо острова в полночь фрегат проходил…»*

Мимо острова в полночь фрегат проходил
  Слева месяц над морем светил,
Справа остров темнел — пропадали вдали
  Дюны скудной родимой земли.

Старый дом рыбака голубою стеной
  Там мерцал над кипящей волной.
Но в заветном окне не видал я огня:
  Ты забыла, забыла меня!

Мимо острова в полночь фрегат проходил:
  Поздний месяц над морем светил,
Золотая текла по волнам полоса
  И как в сказке неслись паруса.

Лебединою грудью белели они,
  И мерцали на мачтах огни.
Но в светлице своей не зажгла я огня:
  Ты забудешь, забудешь меня!

1906

«Геймдаль искал родник божественный…»*

Геймдаль искал родник божественный.
  Геймдаль, ты мудрости алкал —
И вот настал твой час торжественный
  В лесах, среди гранитных скал.

Они молчат, леса полночные,
  Ручьи, журча, едва текут,
И звезды поздние, восточные
  Их вещий говор стерегут.

И шлем ты снял — и холод счастия
  По волосам твоим прошел:
Миг обрученья, миг причастия
  Как смерть был сладок и тяжел.

Теперь ты мудр. Ты жаждал знания —
  И все забыл. Велик и прост,
Ты слышишь мхов произрастание
  И дрожь земли при свете звезд.

1906

Пугач*

Он сел в глуши, в шатре столетней ели.
  На яркий свет, сквозь ветви и сучки,
С безумным удивлением глядели
  Сверкающие золотом зрачки.

Я выстрелил. Он вздрогнул — и бесшумно
  Сорвался вниз, на мох корней витых.
Но и во мху блестят, глядят безумно
  Круги зрачков лучисто-золотых.

Раскинулись изломанные крылья,
  Но хищный взгляд все так же дик и зол,
И сталь когтей с отчаяньем бессилья
  Вонзается в ружейный скользкий ствол.

<1906>

Дядька*

За окнами — снега, степная гладь и ширь,
На переплетах рам — следы ночной пурги…
Как тих и скучен дом! Как съежился снегирь
От стужи за окном. — Но вот слуга. Шаги.

По комнатам идет седой костлявый дед,
Несет вечерний чай: «Опять глядишь в углы?
Небось, все писем ждешь, депеш да эстафет?
Не жди. Ей не до нас. Теперь в Москве — балы».

Смутясь, глядит барчук на строгие очки,
На седину бровей, на розовую плешь…
— Да нет, старик, я так… Сыграем в дурачки,
Пораньше ляжем спать… Каких уж там депеш!

<1906>

Стрижи*

Костел-маяк, примета мореходу
На ребрах гор, скалистых и нагих,
Звонит зимой, в туман и непогоду,
А нынче — штиль; закат и чист и тих.

Одни стрижи, — как только над горою
Начнет гранит вершины розоветь, —
Скользят в пролетах башни и порою
Чуть слышно будят медь.

<1906>

На рейде*

Люблю сухой, горячий блеск червонца,
Когда его уронят с корабля
И он, скользнув лучистой каплей солнца,
Прорежет волны у руля.

Склонясь с бортов, с невольною улыбкой
Все смотрят вниз. А он уже исчез.
Вверх по корме струится глянец зыбкий
От волн, от солнца и небес.

Как жар горят червонной медью гайки
Под серебристым тентом корабля.
И плавают на снежных крыльях чайки,
Косясь на волны у руля.

<1906>

Джордано Бруно*

«Ковчег под предводительством осла —
Вот мир людей. Живите во Вселенной.
Земля — вертеп обмана, лжи и зла.
Живите красотою неизменной.

Ты, мать-земля, душе моей близка —
И далека. Люблю я смех и радость,
Но в радости моей — всегда тоска,
В тоске всегда — таинственная сладость!»

И вот он посох странника берет:
Простите, келий сумрачные своды!
Его душа, всем чуждая, живет
Теперь одним — дыханием свободы.

«Вы все рабы. Царь вашей веры — Зверь:
Я свергну трон слепой и мрачной веры.
Вы в капище: я распахну вам дверь
На блеск и свет, в лазурь и бездну Сферы

Ни бездне бездн, ни жизни грани нет.
Мы остановим солнце Птоломея —
И вихрь миров, несметный сонм планет,
Пред нами развернется, пламенея!»

И он дерзнул на все — вплоть до небес.
Но разрушенье — жажда созиданья,
И, разрушая, жаждал он чудес —
Божественной гармонии Созданья.

Глаза сияют, дерзкая мечта
В мир откровений радостных уносит.
Лишь в истине — и цель и красота.
Но тем сильнее сердце жизни просит.

«Ты, девочка! ты, с ангельским лицом,
Поющая над старой звонкой лютней!
Я мог твоим быть другом и отцом…
Но я один. Нет в мире бесприютней!

Высоко нес я стяг своей любви.
Но есть другие радости, другие:
Оледенив желания свои,
Я только твой, познание, — софия!»

И вот опять он странник. И опять
Глядит он вдаль. Глаза блестят, но строго
Его лицо. Враги, вам не понять,
Что бог есть Свет. И он умрет за бога.

«Мир — бездна бездн. И каждый атом в нем
Проникнут богом — жизнью, красотою.
Живя и умирая, мы живем
Единою, всемирною Душою.

Ты, с лютнею! Мечты твоих очей
Не эту ль Жизнь и Радость отражали?
Ты, солнце! вы, созвездия ночей!
Вы только этой Радостью дышали».

И маленький тревожный человек
С блестящим взглядом, ярким и холодным,
Идет в огонь. «Умерший в рабский век
 Бессмертием венчается — в свободном!

Я умираю — ибо так хочу.
Развей, палач, развей мой прах, презренный!
Привет Вселенной, Солнцу! Палачу! —
Он мысль мою развеет по Вселенной!»

<1906>

Москва*

Здесь, в старых переулках за Арбатом,
Совсем особый город… Март, весна.
И холодно и низко в мезонине,
Немало крыс, но по ночам — чудесно.
Днем падают капели, греет солнце,
А ночью подморозит, станет чисто,
Светло — и так похоже на Москву,
Старинную, далекую. Усядусь,
Огня не зажигая, возле окон,
Облитых лунным светом, и смотрю
На сад, на звезды редкие… Как нежно
Весной ночное небо! Как спокойна
Луна весною! Теплятся, как свечи,
Кресты на древней церковке. Сквозь ветви
В глубоком небе ласково сияют,
Как золотые кованые шлемы,
Головки мелких куполов…

<1906>

«Леса в жемчужном инее. Морозно…»*

Леса в жемчужном инее. Морозно.
Поет из телеграфного столба
То весело, то жалобно, то грозно
Звенящим гулом темная судьба.

Молчит и внемлет белая долина.
И все победней, ярче и пышней
Горит, дрожит и блещет хвост павлина
Стоцветными алмазами над ней.

21. II.07

Проводы*

Забил буграми жемчуг, заклубился,
Взрывая малахиты под рулем.
Земля плывет. Отходит, отделился
Высокий борт. И мы назад плывем.

Мол опустел. На сор и зерна жита,
Свистя, слетелись голуби. A там
Дрожит корма, и длинный жезл бушприта
Отходит и чертит по небесам.

Куда теперь? Март, сумерки… К вечерне
Звонят в порту… Душа весной полна,
Полна тоской… Вон огонек в таверне…
Но нет, домой. Я пьян и без вина.

1907