Дайзетцу Судзуки - Дзен-буддизм и психоанализ

• Название: Дзен-буддизм и психоанализ
• Автор: Дайзетцу Судзуки
• Издательство: Весь Мир
• Жанр: Философия
• Год: 2007
• ISBN: 5-7777-0023-3

Дзен-буддизм возник на Востоке, психоанализ — на Западе. На первый взгляд, между двумя диаметрально-противоположными системами, порожденными различными цивилизациями, не может быть ничего общего. Однако начиная с 30-х годов нашего столетия последователи психоанализа все чаще и чаще обращают свои взоры к дзен-буддизму, а к концу 50-х многие становятся его увлеченными сторонниками. Это произошло, вероятно, потому, что в центре внимания обеих систем — Человек; в одном случае его психическое, а в другом — духовное здоровье. Точки соприкосновения дзен-буддизма и психоанализа очевидны, о чем свидетельствует эта книга. Своим появлением она обязана симпозиуму, посвященному проблемам взаимоотношений дзен-буддизма и психоанализа, который был проведен в Автономном национальном университете в г. Мехико.

http://fb2.traumlibrary.net

---

Эрих Фромм

Психоанализ и дзен-буддизм

Соотнося дзен-буддизм с психоанализом, мы обсуждаем две системы, которые имеют дело с теорией человеческой природы и с практикой, способствующей благополучию человека. Каждая из этих систем представляет собой характерное выражение в одном случае восточной, в другом — западной мысли. Дзен-буддизм является синтезом рациональности и абстрактности Индии с конкретностью и реализмом Китая. Дзен-буддизм, в свою очередь, так же принадлежит исключительно Западу, как дзен — Востоку. Психоанализ — дитя западного гуманизма и рационализма, с одной стороны, и романтизма XIX века с его поисками темных сил, ускользающих от рационализма, — с другой. Если мы бросим взгляд в далекое прошлое, то увидим, что духовными истоками этого научно-терапевтического подхода к человеку служат греческая мудрость и еврейская этика.

Несмотря на то что и психоанализ, и дзен в равной мере имеют дело с природой человека и практикой, позволяющей его изменять, различие между ними кажется более существенным, чем сходство. Психоанализ — это научный метод, по сути своей внерелигиозный. Дзен является теорией и техникой достижения «просветления», то есть опыта, который на Западе назвали бы религиозным или мистическим. Психоанализ — это лечение психической болезни, дзен — путь к духовному спасению. Может ли дискуссия по поводу отношений между ними привести к чему-то большему, чем констатация этого радикального и непреодолимого различия?

И все же рост интереса к дзен-буддизму со стороны психоаналитиков бесспорен[30]. Каковы источники такого интереса? Данная работа призвана дать ответ на этот вопрос. Она не претендует ни на систематическое изложение идей дзен-буддизма, что выходило бы за границы моих познаний и моего опыта, ни на исчерпывающее описание психоанализа, что не является ее задачей. Тем не менее в первой части работы более или менее детально рассмотрены те аспекты психоанализа, которые имеют непосредственное значение для понимания его отношения к дзен-буддизму и которые в то же время послужили основой для развития фрейдовского учения и формирования направления, иногда называемого мною «гуманистическим психоанализом». Мне хотелось бы показать, почему изучение дзен-буддизма было жизненно важным для меня самого и почему, как мне кажется, оно имеет значение для всех обучающихся психоанализу.

I. Современный духовный кризис и роль психоанализа

Чтобы подойти к теме обсуждения, нам необходимо рассмотреть духовный кризис, переживаемый человеком Запада в нашу решающую историческую эпоху, а также функции психоанализа в условиях этого кризиса.

В то время как подавляющая часть живущих на Западе не ощущает кризиса западной культуры (наверное, большинство людей никогда, даже в радикально критической ситуации, не отдавали себе отчет в кризисе), по крайней мере среди небольшого числа критически мыслящих наблюдателей существует согласие относительно наличия и природы этого кризиса. Его описывали как malaise, emui, mat du slide, как омертвление жизни, автоматизацию человека, его отчуждение от себя самого, от другого человека и от природы[31]. Человек следовал рационализму вплоть до того пункта, где рационализм обернулся сущей иррациональностью. Со времен Декарта человек все более отрывал свою мысль от чувств; только мысль считалась разумной, аффекты же по самой своей природе иррациональны. Личность, Я, превратилась в изолированный интеллект, который составляет сущность человека и должен контролировать Я, подобно тому как он должен контролировать природу. Контроль интеллекта над природой и производство все большего числа вещей становятся основополагающими целями жизни. В этом процессе человек превратил себя в вещь, собственность приобрела большее значение, чем жизнь, «иметь» возобладало над «быть». На заре западной культуры — как в греческой, так и в еврейской традиции — целью жизни считалось совершенствование человека; современный человек занят усовершенствованием вещей, познанием того, как их сделать. Западный человек находится в состоянии шизоидной неспособности переживать аффекты, а потому он пребывает в тревоге, депрессии, отчаянии. Он все еще произносит клятвы — служить счастью, индивидуализму, инициативе, — но в действительности он лишен всякой цели. Спросите у него, зачем он живет, какова цель всех его устремлений, и он изумится. Один может сказать, что живет для семьи, для других, второй — для того, «чтобы получать от жизни удовольствие», третий — «чтобы делать деньги». Но в действительности никто не знает, зачем живет; и нет у них иной цели, кроме желания избежать опасности и одиночества.

Конечно, церковные общины сейчас многочисленнее, чем когда бы то ни было, книги по религии становятся бестселлерами, о Боге говорит все больше и больше людей. Но такое исповедание религии лишь прикрывает глубоко материалистическую и иррелигиозную позицию, которую следует считать идеологической реакцией — вызванной ощущением опасности и конформизмом — на ту тенденцию XIX века, которую Ницше обозначил своим знаменитым «Бог умер». Подлинно религиозного тут ничего нет.

Отход от теистических идей в XIX веке был немалым достижением, если взглянуть на него под определенным углом зрения. Объективность стала увлечением эпохи. Земля перестала быть центром Вселенной, человек утратил ведущую роль в творении — роль существа, коему Бог предопределил властвовать над всеми другими тварями. Используя этот новой принцип объективности при изучении скрытых мотивов поведения личности, Фрейд обнаружил, что вера во всемогущего и всезнающего Бога коренится в беспомощности человеческого существования. Эту беспомощность люди и пытаются преодолеть посредством веры в помогающих им отца и мать, представленных Богом на небесах. Фрейд увидел, что спасти себя человек может только сам; учения великих мудрецов, любовь и помощь родителей, друзей, любимых способны ему помочь, но лишь в том случае, если он сам решится принять вызов бытия и ответит на него всеми своими силами и всем своим сердцем.

Человек отказался от иллюзорного образа Бога как отца-помощника, но одновременно он отрекся и от подлинных целей всех великих гуманистических религий: преодоления ограниченности эгоистического Я, достижения любви, объективности, смирения и того почитания жизни, при котором целью жизни оказывается сама жизнь, а человек становится тем, кем он потенциально является. Таковы цели великих религий Запада, и такими же были цели великих религий Востока. Однако Восток не был обременен понятием трансцендентного отца-спасителя, в котором нашли выражение устремления монотеистических религий. Даосизм и буддизм превосходят религии Запада рациональностью и реализмом, они смотрят на человека объективно и реалистично, не позволяя никому, кроме уже «пробужденных», руководить им и усматривая возможность для него следовать за ними в той внутренней способности к пробуждению и просветлению, которой наделен каждый человек. Именно в этом кроется причина того, что религиозная мысль Востока, даосизм и буддизм (слившиеся в дзен-буддизме), стали сегодня значимыми для Запада. Дзен-буддизм помогает человеку найти ответ на экзистенциальные вопросы, этот ответ в главном тот же, что дает иудео-христианская традиция, но он не противоречит рациональности, реализму, независимости — то есть ценным достижениям современного человека. Парадоксальным образом восточная религиозная мысль более соответствует рациональному мышлению Запада, чем сама западная религиозная мысль.

II. Ценности и цели в психоаналитической концепции Фрейда

Психоанализ — это характерное выражение духовного кризиса западного человека и попытка найти выход из него. Это хорошо видно по последним направлениям психоанализа — «гуманистическому» и «экзистенциальному» анализу. Перед тем как перейти к моей собственной «гуманистической» концепции, я хотел бы показать, что система Фрейда, вопреки широко распространенному мнению, выходила за рамки понятий «болезнь» и «лечение», что она была направлена не только на лечение душевнобольных пациентов, но, скорее, на «спасение» человека. На первый взгляд Фрейд был создателем новой терапии психических болезней, посвятившим этому предмету все свои интересы и всю свою жизнь. Однако стоит присмотреться внимательнее, и мы увидим, что за медицинской практикой — терапией неврозов — лежал совсем иной интерес, редко получавший у Фрейда четкое выражение, вероятно, даже редко им осознававшийся. Эта скрытая либо только лишь подразумеваемая концепция касалась не столько лечения психических болезней, сколько чего-то выходящего за пределы понятий «болезнь» и «лечение». Чего именно? Что было основанием «психоаналитического движения»? Каким видел Фрейд будущее человека? Каковы фундаментальные догматы, исповедовавшиеся его движением?