Владимир Обручев - Григорий Николаевич Потанин. Жизнь и деятельность

• Название: Григорий Николаевич Потанин. Жизнь и деятельность
• Автор: Владимир Обручев
• Издательство: Издательство Академии Наук СССР
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1947

Для широкого круга читателей большой интерес представляет жизнь Г. Н. Потанина — выдающегося исследователя стран и народов Внутренней Азии, культурного деятеля, много способствовавшего просвещению Сибири до Великой Октябрьской революции.

Григорий Николаевич Потанин организовал изучение быта и эпоса бурят и других сибирских народов, устраивал музеи и выставки, хлопотал об открытии новых отделов Географического общества, был в числе учредителей первых высших женских курсов в Томске и общества вспомоществования их учащимся; организовал в Томске Общество изучения Сибири и раздобыл ему средства для отправки экспедиции в Монголию по изучению русской торговли; принимал живое участие в сибирской передовой периодической печати. По окончании путешествий он занялся также обработкой собранных материалов по верованиям и сказаниям тюркских и монгольских народов и пришел к интересным выводам о связи между восточными и западными легендами относительно сына божьего, изложенным в нескольких трудах.

---

По долине реки Холын-гол экспедиция вернулась на западное подножие Хингана и шла далее вдоль него на север. Потанин отметил, что степи, прилегающие с запада к Хингану, покрыты толстым песчаным наносом, но нагромождений сыпучих песков там нет; это можно объяснить обилием дождей и рос в этой местности, вызывающим густую и высокую растительность, защищающую песчаную почву от развевания ветрами. Только местами, где растительный покров нарушен, появляются ямы — раздувы и сыпучие бугры, называемые манха. Песчаный нанос простирается не только до подошвы Хингана, но входит во все долины и поднимается на склоны не только западный, но и восточный, до вершин перевалов. Этот нанос смягчил очертания гор, придал им мягкие формы, волнообразные и куполообразные линии. На перевалах колеса телег иногда вязли в разбитом песчаном наносе, а на подошве гор он был обнажен от растительности и выступал белой чертой; здесь ветер выдувал ямы до двадцати метров в поперечнике и до шести метров глубиной.

Потанин не мог объяснить себе это обилие песков, хотя и заросших, вдоль подножия Хингана, а геологу оно вполне понятно. Этот песок нанесен ветрами из Гоби, мало-помалу накопился вдоль подножия гор, покрыл их склоны и перевалы, мешавшие ему проникнуть дальше. Благодаря влажному климату этой местности, обусловленному соседством Тихого океана, песок, накопляясь, все время зарастал растениями и не образовал тех огромных скоплений сыпучего песка с барханами, которые так характерны для южной окраины Гоби и которые читатель уже знает из описания путешествия Потанина по Ордосу. На южную окраину пустыни песок также выносится из Гоби, но климат этой окраины очень сухой, и растительность развивается не достаточно для закрепления песка.

Долина Холын-гола в низовьях у уединенного холма с крутыми боками, называемого Гыр-чолун (юрта-камень), расширилась в равнину. Здесь на стоянке путешественники познакомились еще с одним монгольским суеверием. Едва их люди выкопали яму для очага и развели огонь, как от соседних юрт пришел человек и потребовал объяснения, кто позволил рыть яму. Местный монгольский князь по всему своему хошуну издал приказание не рыть землю, так как от этого насилия человека над землей происходят-де какие-то болезни.

Этот князь хотел, чтобы экспедиция не проходила поблизости его ставки, находившейся недалеко от монастыря Хошун-сумэ, к северу от Гыр-чолуна, из боязни, что иноземцы принесут ему несчастие. Его посланный уговаривал Потанина итти к монастырю Лух-сумэ, близ которого экспедиция уже прошла на переднем пути, и говорил, что у подножия Хингана дорога топкая, болотистая. Потанин отметил еще местный суеверный обычай монголов называть почитаемые горы, реки, озера не настоящими их именами, а псевдонимами. Из-за этого обычая трудно было узнавать настоящие названия разных урочищ для нанесения их на карту.

Дорога вдоль Хингана дальше на север, по долине реки Сыэльчжи, действительно местами была грязна из-за недавних дождей и сильных рос, но вполне проходима. Несмотря на конец июля, не только луга на дне долины, но и степи на склонах были покрыты яркозеленой травой; это объяснялась климатом всей местности. В других частях Монголии трава в степи уже в половине лета желтела и увядала.

На дальнейшем пути вдоль Хингана развеянные пески манха стали встречаться чаще, а за рекой Халха, где начались земли Барга, входившие в состав Маньчжурии, попадались не только манха, но и более или менее обнаженные песчаные валы с острым гребнем. Население было встревожено нападениями солонов, монгольского племени, живущего за Хинганом, но делавшего вылазки в Баргу для угона лошадей и скота. Миновали еще несколько монастырей; один из них, Ганджур, славился своей ярмаркой, хотя по числу лам был небольшой. Окружающая местность представляла мокрые солончаки без проточной воды и заросли чия; тучи комаров налетали по вечерам.

Постройки монастырей здесь были деревянные. На ярмарку у Ганджура в конце августа съезжалось до 15 000 человек монголов, китайцев и русских. Потанин собрал сведения, кто торгует на ярмарке и чем.

Уже от брода через реку Халху путь экспедиции отклонился от подножия Хингана и шел по песчаной степи, местами с площадями сыпучих песков, местами с озерками и лужами, местами по мокрым лугам. Попадались стожки сена, заготовленные сеноставками на зиму. Потанин заметил, что каждый отдельный стожок состоял преимущественно из травы одного сорта.

Миновав Мутную протоку, по которой во время половодья течет вода из реки Аргуни в озеро Далай-нор, экспедиция прибыла в Абагайтуевский караул на реке Аргуни.

Этот караул представлял большое селение забайкальских казаков, которые, подобно казакам Горькой и Иртышской линий, знакомым читателю, земледелием почти не занимались. Главным их промыслом было скотоводство, а также рыболовство в Мутной протоке, по которой во время половодья масса рыбы устремлялась из озера в Аргунь. В озере казаки ловили рыбу, но украдкой, по ночам. Так как монголам буддизм запрещает убивать что-нибудь живое (кроме баранов и сурков, употребляемых в пищу), то в озере Далай-нор монголы рыбы не ловили и поэтому ее было много. Но они запрещали и русским ловить ее, так как озеро расположено в Монголии; тайная ловля иногда кончалась драками.

Близость монголов отразилась и на одежде и на пище казаков. На кухне у них в ходу была китайская вермишель гуа-мянь; к обеду подавалась молочная водка в графине. Казачки занимались сбиванием войлока из шерсти.

В Абагайтуе закончилось последнее путешествие Потанина, которое он описал в довольно подробном отчете, но без всяких иллюстраций. В конце отчета он дал общую характеристику местности у западного подножия Большого Хингана и маршрутную карту всего пути. Результатами путешествия явились: большой гербарий, коллекции как рыб из озер и речек, так и насекомых на всем пути, а также записи о быте монгольских племен этой страны, их верованиях и преданиях.

***

Закончив это последнее путешествие в глубь Азии, Потанин уже не предпринимал больших экспедиций за пределы России, но в летние месяцы совершал еще поездки в Киргизскую степь, на Алтай, в Забайкалье. В этих местностях, географически достаточно известных, он собирал только этнографические материалы, интересуясь главным образом легендами, сказками и поверьями для своего труда о восточном эпосе.

Последние 20 лет жизни Григорий Николаевич провел главным образом в Томске, принимая деятельное участие в научной и общественной жизни, часто являясь инициатором учреждения ученых обществ, школ и музеев. Он хлопотал об открытии в Красноярске и Томске отделов Географического общества как учреждений, в которых можно было бы организовать географические, этнографические и статистические работы и издавать периодическую научную литературу. Он составлял докладные записки и ездил в Петербург, чтобы продвигать их в Географическом обществе и министерствах. Ему удалось добиться открытия отдела в Красноярске, но ходатайство об открытии его в Томске не встретило сочувствия.

В 1908 г. Потанин был инициатором учреждения в Томске самостоятельного ученого Общества изучения Сибири, которое могло бы объединить профессоров университета и Технологического института — единственных высших школ, имевшихся в то время в пределах Сибири. Естественно, председателем этого общества должен был быть Григорий Николаевич. Но он уклонился от этого, чтобы сразу не вызвать подозрения властей в отношении молодой организации, так как они считали его политически неблагонадежным. Так, незадолго до того, в 1905 г., по случаю семидесятилетия Потанина, Совет Томского технологического института избрал его почетным членом, но Министерство народного просвещения отказалось утвердить его в этом звании.

Потанин сделался товарищем председателя Общества, но фактически был его душой и инициатором экспедиции, посланной Обществом в 1910 г. в составе двух профессоров Томского университета для изучения русской торговли в Монголии. Он же выхлопотал средства на эту экспедицию у нескольких купцов г. Бийска.

Потанин был также одним из инициаторов открытия в Томске первых в Сибири высших женских курсов и одним из учредителей Общества изыскания средств для этих курсов. Он пропагандировал идею создания в Томске Сибирского областного музея, устраивал музей наглядных пособий для городских школ, организовал литературно- художественный кружок и др. Все свое время он отдавал, кроме разработки своих материалов по народному эпосу, общественным, просветительным и научным предприятиям, так что приходилось удивляться энергии этого глубокого старика, имевшего за плечами ряд больших путешествий и восемь лет тюрьмы и ссылки.

В эти годы Потанин пережил личную драму. Он познакомился с сибирской поэтессой М. Г. Васильевой и полюбил ее, по-видимому надеясь, что она сделается для него таким же другом и поддержкой, так же войдет в его жизнь и осветит ее, как Александра Викторовна. Их переписка началась в 1902 г., но только в 1911 г. они съехались на курорте Чемал в Горном Алтае и поженились. Однако совместная жизнь не принесла им счастья, и в 1917 г. супруги разошлись.