Ричард Маак - Путешествие по долине реки Усури. Том I.

• Название: Путешествие по долине реки Усури. Том I.
• Автор: Ричард Маак
• Издательство: Типография В. Безобразова и комп.
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1861

Данное издание вышло в свет по результатам исследования Уссурийского края, проведенного Ричардом Карловичем Мааком (1825–1886) — российским географом и натуралистом, исследователем Сибири и Дальнего Востока. В 1859 г. Маак совместно с этнографом А. Д. Брылкиным совершил путешествие по реке Уссури до озера Ханка, во время которого изучал животный и растительный мир уссурийского края, знакомился с его населением, проводил метеорологические, орографические и гидрографические наблюдения, собирал коллекции.

---

Что касается распространения древесного медведя, то туземцы говорили мне, что он гораздо чаще встречается на правом берегу Усури, чем на левом. Причина этого заключается в том, что по правую сторону Усури местность гораздо более гориста и богата лесами, чем по левую, где горные цепи большею частью идут вдалеке от реки. К самой реке древесный медведь, по словам туземцев, никогда не подходит, что весьма замечательно, как особенность в образе жизни, отличающая животных этого вида от бурых медведей.

3) Meles Taxus Schreb. var. amurensis Schrenck. Барсук обыкновенный.

У ходзенов: при устье Усури: доро́; при среднем течении Усури: доро́ и дорко́; взрослый самец: ахада́.

У манджуров: дорго́нь.

У китайцев: енг-дзуйза.

Из наблюдений прежних путешественников известно уже, что барсук встречается по всему Амуру и по Усури от устья ее до впадения Нора[51]. Собственные мои исследования только заставляют отодвинуть еще далее к югу экваториальную границу распространения этого зверя. Все пространство усурийской долины, которое я проехал, богато местностями, где барсуку привольно жить и вырывать свои норы. Таковы, например, поросшие деревьями холмы на луговых степях, холмы, почва которых большею частью весьма рыхла и состоит иногда из песка, а иногда — из чернозема. Отлогие скаты гор и скалистые выступы боков долины, по-видимому, не менее удобны для барсука; по крайней мере он часто живет в этих местностях: так например, местные жители говорили мне, что и сам он, и его норы[52] очень часто попадаются на мысе Кырма, который вдается в Амур из левого берега Усури, в Хёхцырских горах и на мысе Каланг, находящемся около устья реки Нора. На мысе Уанг-бобоза я сам нашел много барсучьих нор, которые были вырыты в рыхлом черноземе, наполняющем расселины утесов; свежие следы показывали, что это не были старые, уже покинутые жилища, а западни[53], расставленные около нор, служили доказательством, что местные жители ловят барсуков. Далее к югу я встречал этих зверей на луговых степях около Сунгачи и, наконец, находил их на самом южном пункте, которого достиг в это путешествие, у северного края озера Кенгка. В последней местности они были очень многочисленны, и это весьма естественно, потому что северный берег озера, песчаный, возвышающийся в виде вала, чрезвычайно удобен для рытья их нор. Туземцы с верховьев Усури говорили мне, что барсук водится также на Даубихе и Сандуху и что по верхнему течению этих двух рек он встречается реже, чем около других частей. Последнее обстоятельство по всей вероятности обусловливается преимущественно горным характером страны около верховьев Даубихи и Сандуху. Что барсук водится и к югу от этих двух рек и от озера Кенгка, это я узнал от живущих на Усури китайцев, которые не раз говорили мне, что он встречается в окрестностях городов Гирин и Хун-Чун.

В домашнем быту туземцев этот зверь не играет особенно важной роли. По большей части они убивают его только тогда, когда собака случайно выследит его и сделает над ним стойку; западни же на барсуков они ставят только там, где этих зверей очень много. Из барсучьих шкур туземцы делают себе ягташи и особенного рода одежды, вроде передника, которые надеваются при рыбной ловле и при охоте. Мясо барсуков они едят, и довольно охотно, а жиром смазывают кожаные вещи.

4) Mustela zibellina L. Соболь.

У ходзенов: сёфа́; самец: аке́, а самка: уыр.

У манджуров: сэкэ.

У китайцев: деаупи́ или деауфи́.

У орочей: ньёхо́ (?).

Соболь, как известно, держится преимущественно в местностях гористых, поросших хвойным лесом, и распространение его в долине Усури находится, по-видимому, в теснейшей связи с расположением местностей, представляющих эти два условия. Действительно, около устья Усури он попадается довольно часто у самой реки, в поросших хвойным лесом горах Хёхцырских; далее же вверх по течению он держится в некотором расстоянии от русла, на соседних горных хребтах, и только у верховьев Усури опять приближается, вместе с горами, к реке. Сообразно с этим, и туземцы усурийской долины, промышляя соболей, удаляются от реки более или менее, смотря по тому, у какой части Усури живут. При этом охотники иногда следуют по маленьким речкам, впадающим в Усури, и достигают до их истоков, а иногда просто углубляются в соседние с Усури горы. Так, туземцы, живущие около низовьев Усури, посещают Хёхцырские горы, источники реки Хи и реку Хаута; ходзены, населяющие окрестности Ауа, промышляют в горах Танхе, в которых соболей везде очень много. От устья Усури до реки Нора промысел этот производится только на правом берегу, потому что на левом, здесь также, как и около Нора (на мысе Каланг), соболей вовсе нет. За устьем последней реки, по среднему течению Усури, где и на левом берегу появляются уже горные цепи, поросшие хвойным лесом, соболь встречается по обеим сторонам, и туземцы, живущие в местности Бикин, добывают его иногда на правом берегу, в горах Сумур, а иногда на левом, в горах Иктыр и Сиада-дынгза. Далее вверх по Усури он встречается довольно часто и, притом, недалеко от реки на левом берегу, в горах Кирки, Кынг-хада, Дума и Дузхеле, за этими горами он скоро исчезает на приречном пространстве земли, потому что здесь место гор заступают луговые степи, которые начинаются уже около реки Мурени и тянутся до озера Кенгка. По мере приближения к устью реки Имы, горы более и более удаляются от Усури, так что жители Бихарке принуждены уже ходить на охоту в горы Сахале и Джаками, которые едва виднеются от них на горизонте; зато в этих горах они обыкновенно находят богатую добычу. От Бихарке до устья Дамгу тянется луговая степь, края которой, если смотреть на нее с Усури, теряются на горизонте; только от устья Дамгу виднеется здесь, по направлению к ЮВ, гора Да-хуанг-дынгза, весьма богатая пушными зверями и потому весьма охотно посещаемая местными жителями. При верхнем течении Усури соболь опять встречается около русла, в горах, которые тут проходят. На реках Даубихе и Сандуху, он, как мне говорили, принадлежит еще к числу зверей весьма обыкновенных. Что южная граница его отечества проходить не здесь, а где-нибудь ближе к экватору, это я узнал от китайцев, которые говорили мне, что соболи водятся в долине реки Суйфуна и по берегам северных притоков реки Тюмена, где живут в горах, поросших хвойным лесом. Таким образом, распространение соболя идет, по-видимому, рука об руку с распространением хвойных лесов, обстоятельство, которым, без сомнения, надо объяснять и тот факт, что южная граница этого вида опускается на азиатском материке, как это мы должны принять, зная, что Темминг не упоминает о соболе в числе зверей, свойственных Японии.

Достоинство соболей, добываемых в приусурийской стране, различно, смотря по местностям. Рассмотрев большое число шкурок, я считаю возможным поставить за общее правило, что соболи становятся тем хуже, чем более мы подвигаемся по Усури от северного полюса к экватору. Шкурки, добытые в Хёхцырских горах, на реке Хи и в хребте Танхе́ были средней доброты и не уступали тем, которые добываются по берегам Амура ниже устья Усури. Около устья Дамгу я видел у одного китайца большое число соболей, которые были добыты в области источников Усури; они почти все отличались весьма светлым бурым цветом, однако же, все-таки, были далеко не так светлы, как описывает г. Шренк[54] шкурки с острова Сахалина. Кроме того, охотники утвердительно и единогласно говорили мне, что в местностях, лежащих по левую сторону от Усури эти звери гораздо светлее, чем на гористой полосе правого берега, где они, притом, встречаются и в большем числе. Последнее обстоятельство легко объясняется тем, что в стране между Усури и морем высокие горы обусловливают более суровый климат и более северный характер растительности.

Китайцы уже с незапамятных времен считают Манджурию настоящею страною соболей, и даже имеют поговорку, которая гласит, что Небо даровало этой части срединного государства три сокровища: жень-шень, соболя и траву ула. В этом случае они особенно имеют в виду усурийский бассейн; по крайней мере относительно жень-шеня нельзя иначе думать, так как он нигде более не встречается; да и о соболе можно сказать почти то же, потому что он здесь весьма обыкновенен. Богатство усурийского края соболями, конечно, находится в теснейшей зависимости от орографических условий и растительности этой страны; может быть, оно обусловливается и еще какими-нибудь неизвестными нам причинами, но, во всяком случае, одним из главных его оснований должно признать то, что промышленников здесь весьма мало, сравнительно с пространством земли, и что они добывают соболей весьма несовершенным способом. Но, по всей вероятности, обстоятельства скоро изменятся: русские поселенцы деятельно примутся за этот промысел, и число соболей быстро уменьшится. Эти новые промышленники, конечно, не ограничатся туземными приемами охоты, но станут охотиться и с собаками, по обыкновенному способу сибирских охотников; последний род охоты, как известно, состоит в том, что собака выслеживает соболя и загоняет его на дерево, где уже охотник его убивает; а такой способ добывания, конечно, и более истребителен, и более пугает соболей, чем способ, употребляемый туземцами.