Мишель Ловрик - Книга из человеческой кожи

• Название: Книга из человеческой кожи
• Автор: Мишель Ловрик
• Издательство: Книжковий Клуб «Клуб Сімейного Дозвілля»
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-966-14-1391-6

Кожа, на которой написана человеческая жизнь!

Марчелла с рождения обречена на страдания. Ее одержимый жаждой богатства брат Мингуилло не остановится ни перед чем, чтобы стать единственным наследником. Он преследует девушку и однажды решает… подстрелить ее. Молодой врач Санто, будучи не в силах отвести глаз от ее излучающей чистоту кожи, влюбляется в Марчеллу. Одного его нежного взгляда в ее сторону было для Мингуилло достаточно, чтобы упрятать сестру в отдаленный монастырь, а самому полностью отдаться своей чудовищной страсти – коллекционированию книг из человеческой кожи…

---

По крайней мере Марчелле больше не грозят его издевательства, и я попытался утешиться хотя бы этим. Но не мог. Вот не мог, и все тут. Клянусь, иногда я просто не мог поверить в то, что это случилось на самом деле.

Марчелла Фазан

Это все-таки произошло. Мингуилло прибыл в Арекипу. Жозефа принесла известие о том, что vicaria вышвырнула его вон из монастыря. Он находился среди нас, и скоро он узнает обо всем. И тогда он придет за нами.

Мысль об этом не давала мне покоя. Полдень уже грустно задумывался о вечере, когда Жозефа вернулась с ворохом новостей. Я отложила в сторону кисть и уселась за наш простой дощатый стол, обхватив голову руками, и просидела так до тех пор, пока солнечный свет сначала не померк, а потом и не погас окончательно.

Но среди дурных известий нашлось и одно хорошее. Джанни, мой дорогой Джанни тоже приехал в Арекипу. Я заставила себя встряхнуться и отправила к нему Жозефу с сообщением о том, что он должен встретиться с нами на площади. Мы не могли допустить, чтобы Джанни неумышленно привел Мингуилло к нашему дому.

Тем временем после обхода пациентов домой вернулся Санто. Он выглядел как приговоренный к смерти. Он уже знал о появлении Мингуилло. Обессиленные, мы опустились на пол и крепко обнялись. Нас била дрожь.

Джанни дель Бокколе

Ко мне пришла девушка, черная, как сажа. На дикой смеси языков она сумела растолковать мне, что она – служанка Марчеллы. Марчелла научила ее говорить по-итальянски. Марчелла такая милая и славная, заявила девушка. Марчелла нисколько не умерла и сейчас живет в Арекипе вместе со своим мужем, доктором Санто, От таких хороших новостей у меня задрожали колени и я чуть было не прослезился. Мне хотелось подхватить эту черную девушку на руки и чмокнуть ее в пухлые, алые, как спелый гранат, губы.

– Отведи меня к ней, – сказал я. Сила моего желания придала мне королевскую властность и осанку.

– Нет, это невозможно. Это опасно, – ответила девушка и вдруг замерла, превратившись в статую.

Я постарался всем телом показать ей, что пребываю в отчаянии.

– Они придут завтра на площадь Плаза-де-Армас в три часа пополудни, чтобы встретиться с вами. Лучше, чтобы вы не знали, где они живут… на случай проблем. Пока что вся Арекипа делает все-все, чтобы ваш хозяин не проведал о том, что его сестра жива. И надо, чтобы так шло еще некоторое время.

– Ты можешь доверять мне, – ужасно гордясь собой, заявил я.

– Может быть, – сказала она. – Но не вашему хозяину. Cabron![171]

Я вдруг ощутил острую боль в груди. Я оглянулся через плечо, проследив за ее взглядом, и по спине у меня пробежал холодок. Там по улице зигзагом вышагивал Мингуилло с самым что ни на есть зловещим выражением на лице.

– Я приказал тебе сидеть дома, – сказал он, хватая меня за ухо.

А потом он поглядел на Жозефу и спросил:

– Сколько? Предположим, ты меня заинтересовала.

Уж это по-испански я понимал.

Она захихикала, тряхнула волосами, покрутила бедрами и, нахальная, как канарейка, назвала умопомрачительную цену. А специально для меня добавила по-итальянски:

– А что, ваш хозяин не может держать ноги на месте?

– Но она не… – запротестовал было я.

– Побереги дыхание, когда будешь дуть на свои котлеты. Все женщины продаются. А ты, дубина, не можешь себе ее позволить, – отрезал Мингуилло, обращаясь ко мне. – Ступай в дом и сиди там. Ну-ка, милочка, расскажи мне, где такая маленькая черная bastardina,[172] как ты, научилась говорить по-итальянски?

Я услышал издевательский смех девушки и звук ее удаляющихся шагов. Мне вдруг страстно захотелось побежать за ней следом.

Марчелла Фазан

Жозефа патрулировала площадь по краям, не спуская с меня глаз.

Мы пришли все вместе – Фернандо, Беатриса, Санто, Жозефа, Арсе и я, – чтобы устроить Джанни такой теплый прием, какого он еще никогда не удостаивался в своей жизни. Много объятий, много поцелуев, еще больше восторженных и бессвязных восклицаний.

Санто объяснял Джанни:

– Официально Марчелла сейчас мертва. В этом и заключается вся прелесть. Хотя, конечно, весь город знает правду.

К нам присоединилась Жозефа и заявила:

– Знают все, но в этом нет ничего страшного.

А потом она оглядела Джанни с ног до головы. И еще раз.

Бедный, милый, ошеломленный Джанни растерянно переводил взгляд с одного счастливого лица на другое, пока взор его не остановился на Жозефе. Он спросил:

– Но чем же вы живете?

– Любовью! – вскричали мы в один голос.

– И медицинской практикой, – серьезно сказал Санто.

– И рисованием, – с гордостью добавила я.

– И бобами! – воскликнула Жозефа.

– И башмаками, – присовокупил Фернандо.

Джанни сказал:

– У меня есть клочок бумаги, на который вы обязательно должны взглянуть. То есть должны были взглянуть еще много лет назад. – Он развернул пожелтевший лист плотной бумаги и простонал: – Это собственный почерк вашего батюшки, госпожа Марчелла. – И лицо его исказила горестная гримаса. – Какое облегчение! Наконец-то! – всхлипнул он и заплакал.

Я взяла лист в руки.

На нем было написано: «Последняя вопя и завещание».

Джанни дель Бокколе

Хрупкое старое завещание бережно переходило из рук в руки, а я шел домой вместе с новой семьей Марчеллы и радовался, как ребенок. Марчелла более не пользовалась костылем, а лишь слегка прихрамывала, опираясь на руку Санто.

Я не сводил с них восторженных глаз. Марчелла… что я могу сказать? Вы никогда бы не поверили, что она была монахиней! К ней воротилась ее прежняя улыбка, та самая, из детства. Санто, как мне казалось, стал выше на целую голову. Молодой Фернандо был точной копией своего отца, в отличие от Мингуилло. Особенно похожими были лоб и рот. Я привязался к мальчику с первого взгляда. Он, пожалуй, был на год младше Марчеллы, что делало ее следующим по старшинству ребенком из настоящего завещания.

А уж Беатриса Виллафуэрте – я не понимал ни словечка из того, что она щебетала, но, боже мой, до чего ж красивая женщина! («Отличный выбор!» – с опозданием мысленно поздравил я своего старого хозяина.) Но теперь гораздо важнее было то, что она по-матерински любила Марчеллу, намного сильнее ее настоящей матери. У меня аж слезы на глаза наворачивались всякий раз, когда она обнимала Марчеллу за плечи, а такое случалось частенько, хотя Беатрисе и приходилось делить ее с Санто. А рядом шагала Жозефа, девчонка с полными губками и острым язычком между ними.

Оно было недлинным, завещание, я имею в виду. Марчелла перевела его для них на испанский, а потом они устроили я стоящее пиршество из тарелки черствого хлеба с прогорк ль маслом, как будто им подали лосося в сметане и устриц с ope ди. Мы проговорили до поздней ночи.

Жозефа, которая, такое впечатление, знала все обо в сообщила, что по испанским законам женщина имеет та же право наследования, как и мужчина.

Выходит, Мингуилло не сможет оспорить завещание, во всяком случае, не в Арекипе. Все серебряные рудники, дом, семейный склад – отныне все это по праву принадлежало Марчелле.

Марчелла быстро проговорила:

– Все, что достанется мне, достанется всем нам. Ведь мы – одна семья.

Но для начала нам был нужен адвокат, чтобы доказать это властям.

Адвокат стоит денег. А у нас – теперь и я присоединился к ним – их не было.

Они едва могли прокормить себя. Любовь согревала их своим теплом, но она не может разогреть сковородку, верно?

Жозефа – да-да, ее имя следовало произносить именно так – Хр-жр-жж-зефф-фа – предложила нам:

– Продайте меня. Получите три, или четыре, или даже пять сотен песо. С такими деньгами можно купить лучшего адвоката в городе, даже Хуана Пио де Тристана-и-Москозо. А уж он добьется сатисфакции от брата.

– Я никогда не смогу продать тебя! – вскричала Марчелла и прижала маленькую samba к груди. С ее стороны это было очень мило.

– Очень может быть, – весьма довольная, ответила Жозефа, – но вы можете продать меня каким-нибудь людям из Куско за немножко-немножко денег. А потом я убегу от них и вернусь к вам. Такое случается постоянно.

При мысли об этом у всех расширились глаза.

Когда я поднялся, чтобы уходить, молодой Фернандо спросил:

– Куда вы идете, Джанни? Теперь это ваш дом.

Марчелла уже подскочила и сооружала мне постель из одеял у очага.

«Да, пусть-ка Мингуилло поломает голову, – подумал я, – где я и что со мной».

Все вышло так, как задумала Жозефа. Мы продали ее за четыре сотни песо одному купцу из Куско, который возвращался назад с караваном из десяти осликов, нагруженных лучшим бренди Арекипы. Мне было жалко отпускать ее, и еще мне не понравились взгляды, которые то и дело бросал на нее купец.

Но с такими деньжищами у нас и вправду появилась надежда нанять одного из самых умных и богатых людей в Арекипе, Хуана Пио де Тристана-и-Москозо, как и предлагала Жозефа. К тому времени, как его сиятельство согласился уделить нам четверть часа своего драгоценного времени, Жозефа уже воротилась к нам, со своими мягкими черными глазами, кудрявыми волосами и умением наполнять комнату уютом и комфортом. Да, эта Жозефа тоже была красавицей. Ни одна служанка в Венеции не могла с ней сравниться.