Антонин Ладинский - Собрание стихотворений

• Название: Собрание стихотворений
• Автор: Антонин Ладинский
• Издательство: Русский Путь
• Жанр: Поэзия
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-85887-310-3

Имя Антонина Ладинского(1896–1961) хорошо известно российскому читателю. Его исторические романы печатались в России с конца пятидесятых годов, в восьмидесятые попали в популярнейшую «макулатурную» серию, издавались миллионными тиражами и многократно перепечатывались. Гораздо меньше известен Ладинский-поэт. Хотя стихи его включаются во все многочисленные антологии поэзии ХХ века, его сборники не перепечатывались ни разу и в настоящем издании собраны впервые. Тем более никогда не перепечатывались стихотворения, разбросанные по эмигрантской периодике и не входившие в сборники.

В основу тома легли пять прижизненных сборников стихов в авторском составе, к ним добавлено более 70 стихотворений, не включавшихся в сборники. В примечаниях приведены большие фрагменты рецензий на книги Ладинского, указаны первые публикации стихотворений и учтены наиболее существенные разночтения в ранних вариантах стихов.

---

205. КИНОЗВЕЗДА

Как бренная звезда над миром целым,
Одна взошла, легко покинув нас,
И вдруг снега экранные согрела
Дыханьем голубых туманных глаз,

И белокурой холливудской розой,
Волнуя клерков, швей и продавщиц,
Нежданно расцвела над пылкой прозой
В сияньи электрических теплиц.

И перед черным глазом объектива,
В бетонных студиях, больших, как лес,
Она изображает терпеливо
То уличных цветочниц, то принцесс.

Она в парижских платьицах коротких
Порхает бабочкой среди страстей,
Но женятся банкиры на сиротках,
И падают мильоны с неба к ней.

А зрители притихшими рядами —
Кто с папироской, кто с открытым ртом
Глядят на цеппелин под облаками,
На пышный замок, на ковбойский дом.

Уже летят экспрессы под откосы,
Уходит в море грузный пакетбот,
И вот петух финальный безголосый
Крылами призрачными трижды бьет,

Грохочет креслами толпа густая,
Спешит из чар американских драм
На улицу, к последнему трамваю,
Который развезет всех по домам.

И снова в бедной комнате отеля,
Под пенье ремингтонного сверчка,
Потянется еще одна неделя
Однообразных тусклых дней, пока

Любимица с лимонного плаката
Не позовет к забвенью от трудов —
Голубоглазая любовь пирата,
Танцовщица портовых кабачков.

Париж. 1929

206. ВОСПОМИНАНИЕ

Я помню дым над кровлей дома,
Амбар, наполненный зерном,
Овчарок, ворохи соломы,
И петухов перед дождем,

Волов аркадских на работе,
Пшеницу с солнцем пополам,
И виноградник в позолоте,
Кудрявившийся по холмам.

Я помню рощи голубые,
Где я до зимних звезд бродил,
Где музу встретил я впервые
И с ней о мире говорил.

Я помню в тишине стеклянной
Мельканье черных мотыльков,
Весь юношеский и туманный,
Блаженный мир моих стихов.

Ах, воздух холодеет в мире,
Зима приходит к нам опять —
И все трудней на зябкой лире
Парнасский полдень воспевать,

Но в темном воздухе планеты
Дыханье согревает нас,
Мы рады, что на стуже этой
Огонь священный не погас.

1929

207. ВО СНЕ

Мы под призрачным небом живем,
В царстве бренных теней, без опоры
Все колеблется ветром, вином —
Башни, звезды, деревья и горы,

Все туманно, все снится, и вот
Ускользает из рук на рассвете —
Зверь бежит из непрочных тенет,
Рыбы в море уходят сквозь сети,

Роза вянет в руке, лепестки
Превращаются в пепел горячий,
И, как школьник у черной доски,
Бьемся мы над прекрасной задачей:

В непроглядном дыму папирос
Как бы не разминуться с душою,
Но любить невозможно без слез
Под огромной плакучей луною.

Здесь уходят навек поезда,
Дева машет им ручкой лилейной,
Щедро льется по трубам вода,
Но пылают от жажды бассейны.

1929

208. РОЗА И ЧЕРВЬ

Он жалкая описка
В твореньи, в нотах лир,
Он, пресмыкаясь низко,
Приполз в блаженный мир,

Где призрачное небо
Над розой голубой,
В амбарах горы хлеба
И сладок пир земной.

Зачем ему такая
Вселенная дана —
Мучнистый рис Китая
И кладбищ тишина?

Но в море погибает
Корабль, покинув верфь,
И розу пожирает
В саду подлунном червь,

Недолговечна роза,
Как бальных платьев тлен,
И губит смертных проза,
Превратность перемен.

Обильной пищи брюхо
Все требует сполна,
В луженых глотках сухо
У пьяниц без вина,

Гремят с холмов шампанских
Бочонки в черный трюм,
Для пудингов британских
Везет корабль изюм.

Но после посещенья
Нам сладок смертный сон,
Блаженное забвенье
И холодок колонн.

Над грузом пирамиды,
Под сенью голубой
И сердце хризолиды
Вкушает сна покой.

На ниточках стеклянных
Висят шары светил,
Среди полей туманных
Течет небесный Нил.

И бабочкой бездомной,
Еще земным шурша,
Бросает кокон темный,
Свой тесный дом, душа.

209. «В пылающих розах…»

В пылающих розах
Цыганская шаль,
В туманных морозах
Прекрасная даль.

Любовь на пороге,
Письмо — на столе —
О дальней дороге
И о короле.

И легкие сани
Приносят гусар.
В ночном ресторане
Под ропот гитар.

Цыганка забьется
В падучей грудной,
Шампанское льется
Прохладной рекой.

И вот — розоватый
Хрустит листопад —
Доходы с богатых
Имений летят.

Так в северной власти
В сугробах сердца
Пылают от страсти
Под звон бубенца.

210. «Мы начинаем день тревожно…»

Мы начинаем день тревожно:
Ну как бы не разбить чего,
В сосуде хрупком осторожно
Храним небесное вино.

Кипит трагический напиток
В голубоватом хрустале,
Но тысячью цепей и ниток
Влечет и клонит нас к земле.

Автомобильным поворотам
Не доверяя, как мечтам,
Мы переходим мир с расчетом,
Как шумный уличный бедлам.

Темнеют заросли природы,
Но под защитой светлых лир
Растерянные пешеходы
Пересекают бренный мир.

Подхватывает нас теченье,
Как палуба, земля скользит,
От грохота и опьяненья
Все кружится, и нас тошнит.

И вдохновенными слезами
Мы плачем горестно потом
Над голубыми черепками,
Над пролитым впотьмах вином.

211. «Падают корабельные стены…»

Падают корабельные стены,
От тропических штормов устав,
Пароходные плачут сирены,
И взывает средь звезд телеграф.

Но никто этих воплей не слышит —
Мир уснул. На далекой земле
Люди спят под надежною крышей,
На удобных постелях, в тепле.

Только шумным беспутным поэтам,
Полуночникам и чудакам,
Слышен голос грудной пред рассветом,
Прилетевший с морей к кабакам.

В этом мире прекрасном им скучно,
Все им чудится и в тишине,
Что не все стало благополучно
В самой благополучной стране.

212. ПОГОНЯ

Люблю пороховую синеву
Над башенками в штормовых ознобах,
Где розовую девичью Москву
Мы берегли и кутали в сугробах.

Она росла снегуркой восковой,
И, опустив огромные ресницы,
Ходила с песней за водой,
На пяльцах вышивала плащаницы.

И вдруг ушла народная душа
За табором в цыганские улусы.
Мы собирали, горячо дыша,
Отечество — рассыпанные бусы,

Нам пели на колодцах журавли,
И рыцарских коней носили тропы.
Так мы в погоне средь степей нашли
Уроненную туфельку Европы.

213. «Бог любит бедных стихоплетов…»

Бог любит бедных стихоплетов —
Бездельников и чудаков,
И книжки их без переплетов
В дыму табачных облаков.

Он любит их удел счастливый
И рифмы для плохих стихов
Подсказывает терпеливо
С блаженных райских берегов.

Они слова на север сеют,
От споров гибнет тишина,
Они от злости зеленеют,
От зависти и от вина.

Но в этих галстуках небрежных,
В дырявых сбитых башмаках,
То в близоруких, то в безбрежных
Туманных голубых глазах, —

В ничтожестве и прозябаньи
Нам слышен отдаленный лет
Небесной музы и дыханье
Прекрасных ледяных высот.

214. «Ты бьешься над зябким созданьем…»