Кирстен Торуп - Бонсай

• Название: Бонсай
• Автор: Кирстен Торуп
• Издательство: Текст
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-7516-1013-5

Это книга крупнейшей современной датской писательницы Кирстен Торуп, удостоенной более десятка литературных наград, в том числе Большой премии Датской академии словесности.

Тяжелые обстоятельства детства и юности заставляют героиню покинуть родительский дом в провинциальном захолустье ради продолжения образования в столице. Там она вскоре знакомится с блестящим молодым художником Стефаном. Романтическое увлечение превращается в драматические отношения с мужчиной, даже на пороге смерти пытающимся скрыть свои гомосексуальные наклонности.

После выхода романа благонравные критики упрекали Торуп в нарушении всех мыслимых границ частной жизни.

---

Видели бы вы меня! Сижу пишу за столом в нашей гостиной. Передо мной на индийской скатерти голубой заварочный чайник и голубая кружка. Надеюсь, однажды вы наберетесь мужества и приедете к нам, в нашу уютную квартирку. Стефан так занят своей живописью в академии. Поэтому у нас приехать к вам на каникулы времени нет. Скучаю по вашим милым лицам. По маминому свиному жаркому с хрустящей корочкой. Но и по жениху своему скучаю, хотя мы так близки, как только могут быть два человека. Мы как сестра и брат. Я скучаю по любви. Как можно скучать по тому, что имеешь, я не понимаю. Мне так хочется иногда спросить у вас совета, но вы не сможете мне ответить. Моя жизнь совсем иная, в ней иные правила. По воскресеньям мама холит в церковь, а папа на футбол. По будням вы работаете с восхода до заката, а по вечерам перед ужином слушаете новости и прогноз погоды по радио. Но мне этого мало. И все же очень хочется, чтобы я могла быть как вы, жить как вы. Выйти замуж за солидного мужчину из родных краев и поселиться поблизости от вас.

Стефан галантно предоставил мне кровать, а сам спит на надувном матрасе в комнате, которую использует как мастерскую. Мы живем очень нетрадиционно и не буржуазно, и меня это устраивает. Я ведь всегда высоко ценила свободу. Вы страдали оттого, что я не приняла ваши нормы и не вписалась в ту жизнь. Могу вас порадовать: здесь никто на это внимания не обращает.

Стефан не такой, как другие мужчины с высокими сексуальными претензиями, желающие, чтобы женщина повсюду за ними следовала. Он против традиционного брака. Отношения не должны превращаться в путы, говорит он. Мы с ним ходим повсюду по отдельности. Он — к своим друзьям, я — подолгу гуляю, и люблю гулять. Друзей среди однокурсников у меня пока нет. Все время занимают работа и учеба. После лекций немного общаюсь с девушкой-венгеркой. Она замужем за датским бизнесменом и уже ждет ребенка. Познакомилась с ним по объявлению. Хотела любой ценой попасть в Западную Европу, прямо как я в Копенгаген. Я так счастлива, мне никто не нужен, кроме Стефана. Он все для меня: отец и мать, друг и любовник.

В первые месяцы нашей совместной жизни Стефан не делал никаких попыток сексуального сближения. Я уже стала бояться, что со мной что-то не так. Но три недели назад это произошло. Терпение мое лопнуло, и я спросила, не забыл ли он чего. Стефан смотрел на меня с недоумением. Я продолжила: «Как-то странно жить вместе и не спать друг с другом». — «Ну ладно, давай», — сказал он, как будто его это не особенно интересовало. Стянул исландский свитер через голову, бросил на пол. Вытащил надувной матрас и быстро надул его. Я испугалась, что матрас лопнет, и забыла о том, что на нем должно случиться. Глупо на него таращилась, застыв на месте. «А ты раздеться не хочешь?» — спросил он. Я несколько иначе представляла себе этот момент. Но послушалась и разделась.

Потом он начал строить планы о нашей женитьбе, тогда можно будет сохранить квартиру, которую он снимает у другого квартиросъемщика. В Копенгагене, чтобы самому снимать квартиру, нужно состоять в браке. Он не хочет венчаться. Распишемся в ратуше. Вы, конечно, расстроитесь, по-вашему, надо венчаться. Но молодежь все чаще женится в ратуше или живет в гражданском браке. Теперь совсем другое время.

Вы не так много говорите, как здесь принято. Я не умею вести беседу. Не знаю, что сказать людям. Когда я одна, а я в основном одна, то хожу по гостиной и тренируюсь, говорю сама с собой. В тех кругах, где я бываю, это называется «беседой». Внимательно каждый день прочитываю газету («Политикен»), чтобы найти какие-нибудь темы для разговора. Хожу на выставки и иногда в Королевский театр. Там так красиво, на потолке позолоченные росписи, хрустальные люстры, а в зале темно-розовые плюшевые сиденья. Я как будто очутилась дома, но не так, как у вас. На более одухотворенном и интеллектуальном уровне.

Мои упражнения заключаются не только в том, чтобы искать темы для разговора. Уметь беседовать о рецензиях на картины, книги и фильмы. Я учусь правильно произносить слова. Ведь если я собираюсь преуспеть в столице, важно также почистить унаследованный от вас примитивный язык. Так странно, дома меня дразнили за то, что я зазнаюсь, слишком долго учусь в школе, а здесь все наоборот, с моим-то деревенским выговором.

Когда-то наш городок казался мне сияющим центром мира. Теперь-то ясно, до чего это было смешно и примитивно. Говорю я уже намного лучше, хотя по-прежнему «пою», когда устаю или расстроена. Надеюсь, однажды никто не сможет определить, откуда я приехала. Я так нетерпелива, так недовольна собой. Каждое утро даю себе наставления: говорить правильно, вести себя культурно и вежливо. Я как маленький ребенок, который все должен освоить с нуля. Все, чему вы меня учили, здесь бесполезно. Вы живете в мире сказки. Мама, ты всегда говорила, что хуже всего приходится самым хорошим людям. В Копенгагене нужно иметь какое-то отношение к музыке, если хочешь, чтобы тебя заметили. И еще ты говорила, что нельзя плохо отзываться о других людях. Здесь это не работает. Конечно, высказывания должны быть забавными и ироничными (это значит — остроумными). Многие беседы состоят из рассказов о том, как смешны и глупы другие. До меня дошло, что сама-то я отношусь к смешным и глупым людям, но, конечно, я скрываю это и тоже смеюсь.

20/12. 63

Хочу сообщить, что на прошлой неделе вышла замуж. Я же знаю, как много для вас значит эта бумажка. Свадьба была скромной. Только Стефан и я. Он не хотел устраивать мероприятие с подарками и тостами. Слишком заурядно на его вкус. И теперь мы имеем право стать владельцами его съемной квартиры. Иначе не было бы нужды во всей этой бумажной ерунде, как он это называет. Мы же современные люди и ставим свободу выше любви.

Брачной ночи тоже не было. Стефан устал, и у него разыгралась страшная мигрень. Не стоит воспринимать это всерьез. Обычная ночь, как и любая другая. Он ненавидит всю эту свадебную романтику. Заметил, что я повесила нос, как дитя, у которого отняли леденец, и разозлился. Если что и может его разозлить, так это условности. Он бунтарь. И мне не остается ничего другого, как примириться с его принципами. Ему не нравится, когда с ним заигрывают. «Женщины так вульгарны», — говорит он. Я не хочу быть вульгарной женщиной. И не хочу упорствовать в приверженности традициям. Я хочу быть свободным человеком, независимым от обычаев и трясины прошлого.

Я забралась под привезенное из дома одеяло и тихонько пролежала всю ночь, чтобы не мешать Стефану. Так беспокоилась из-за его мигрени, которая все усиливается. Спать не могла от счастья. Чувствовала себя счастливейшей женщиной в мире. Стефан — мой рыцарь на белом коне, он спас меня из бездонного провинциального болота и ввел в самые передовые столичные круги.

16/5. 64

Стефан так интересно рассказывает, так точно передает детали — я почти забываю, что не была с ним. Представляю себе интересные события, которые с ним происходят. Всех тех замечательных людей, с которыми он встречается, бурные вечеринки, в которых участвует. Он оставляет меня дома, чтобы оградить, чтобы надо мной не смеялись из-за провинциальной внешности и неловких манер. Сначала надо научиться нормально вести беседу. Мало хорошо выглядеть. Но он говорит, что я с ним везде, куда он ходит, я — его неотделимая тень, альтер эго. Я с ним в фантазиях, а они выше действительности. Я представляю себе девушек в модной одежде. Вслед за Стефаном называю их по имени. Голова идет кругом при мысли о цветах, тканях, вырезах и этикетках известных фирм, аккуратно вшитых в воротники. Я воссоздаю разговоры этих красоток (выражение Стефана) в своем дневнике: начала вести дневник, чтобы сохранить в памяти все эти чудесные события. Записываю все, что он мне рассказывает. Так его интересная жизнь становится мне ближе. Вечеринки, выставки, концерты, пережитые на страницах дневника, своим блеском далеко превосходят реальность.

Я делю друзей из рассказов Стефана на категории, в зависимости от того, как часто он их упоминает. И ставлю галочку в дневнике всякий раз, как эти имена всплывают. У него есть один школьный друг, он мне ужасно нравится. Учится в консерватории. Всегда передает мне привет и жалуется, что Стефан скрывает меня от него, будто стыдится, что у него есть жена. Он поддразнивает Стефана, говоря, что, может, у того вовсе нет жены и все это хвастовство или я так красива, что он боится, как бы друзья не набросились на меня и не вырвали из его когтей.

Мне хочется послушать о Герте, я спрашиваю, во что он был одет, что сказал, была ли с ним, как обычно, его девушка. Своим откровенным интересом к Герту я вызываю в Стефане ревность. Его светлые вьющиеся волосы и ясные голубые глаза Пола Ньюмана вскружили мне голову. Стефан заставил меня поклясться, что я никогда не потребую встречи с ним. Он не терпит соперников, особенно тех, кого представил мне сам, пользуясь своим гипнотическим талантом рассказчика.