Мануэла Гретковская - Женщина и мужчины

• Название: Женщина и мужчины
• Автор: Мануэла Гретковская
• Издательство: Книжковий Клуб «Клуб Сімейного Дозвілля»
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-966-14-0121-0

Откровенный роман, покоривший весь мир! Смесь эротики, мистики, философии и иронии, переходящей в цинизм. Это правдивое зеркало жизни, в котором каждый найдет свое отражение.

Быть женщиной в мире, которым правят мужчины, – легко ли это? А быть женщиной в католической Польше?… Доктору Кларе придется изведать многое, прежде чем она найдет ответы на свои вопросы. Она познакомится с восточной культурой, узнает цену любви и коварство предательства – и все это для того, чтобы в очередной раз убедиться: жизнь неисчерпаема в своем многообразии. Внутренняя свобода – девиз героев Мануэлы Гретковской, лидера современной польской феминистической прозы.

---

Человек – самый жестокий хищник в природе, и этот хищник мечтает о безоговорочной любви. Как вот он, Павел. В ресторане, разрезая блюдо ножом, он боялся, как бы не ошибиться на несколько сантиметров и случайно не перерезать горло кому-нибудь сидящему рядом. До безумия же – а ведь безумие и есть истинная природа человека! – расстояние гораздо короче, чем те несколько сантиметров, это-то Павел знал из собственной практики. Однако такие откровения, как и предложение: «Давай жить вместе» – он должен оставить при себе. После того как Клара потеряла ребенка, это тем более неактуально.

Павел поднялся на обрыв. Из-под ног струйками осыпался песок. Павел не двигался. Внизу Клара играла с собаками, носившимися вокруг нее.

– Я прыгаю, – заявил он.

– Ага, как же.

– Честно, – придвинулся он к краю.

Если бы произошел обвал, опаснее падения был бы песок, которым бы его завалило с головой.

– Павел, отойди оттуда.

– Слишком поздно, – дурачился он.

– Отойди, ну отойди же, идиот!

Он послушался, сделал два шага назад, однако не сдался.

– Я сделаю это ради тебя, не могу больше! – Он разогнался и бросился вниз, скользя по песку, уверенный, что приземлится невредимым.

Мягко съехав, он оказался рядом с Кларой. На него сразу же запрыгнули собаки и принялись лизать ему лицо.

– Ну и зачем меня пугать? – легонько толкнула она его ногой в бок.

– А здорово! Прокатись и ты.

– Да ты что, – дотронулась она ладонью до живота.

– Попробуй.

– Как бы не так. Мне больше делать нечего.

– Не веришь мне?

– Верю. Ты бы лучше позвонил Иоське, пусть несет растопку, здесь одной спичкой не обойтись, – оценила Клара внушительную кучу хвороста.

– А возвращаться туда мы уже не будем? – Павел достал телефон.

– Нет.

Клару угнетала теснота в «Сладких словечках». Гормоны беременности еще не полностью улетучились из ее организма, и под их действием она по-прежнему остро ощущала запахи. Помимо дезодорантов, духов и пота – запахи возбуждения, запахи страха. Шквал чужих эмоций душил ее, смешиваясь с ее собственной растерянностью.

Она сидела и ковыряла палкой песок, докопалась до мокрого. Тем временем Павел по телефону уговаривал Иоанну:

– Расслабься ты наконец! Иди к нам. Оставь все на официанток и приходи сюда.

До Клары доносился возмущенный голос Иоанны и приглушенные возгласы гостей.

– Вместе с соседями приехал их районный ксендз – освятить помещение. – Павел отключил телефон. – Он уговаривал ее развестись в костеле. Сказал, куда надо за этим идти. Не поверишь – на Новогродзку, где театр «Рома».

– Ну и что? Отчего Иоанну это так взбесило?

– «Рома» ассоциируется с цыганщиной, плутовством и мошенничеством. К тому же Roma – это Рим, Римско-католическая церковь… Иоанна сказала, что это только через ее труп. Не станет она признавать недействительными столько лет своей жизни. Детей ведь недействительными не признаешь!

– Так что, получить развод можно?

– Не развод – это называется отменой брака. Ей нужно было бы доказывать ошибку относительно личности партнера.

– Какую еще ошибку?

– Ну, что Марек ее одурачил, все эти годы притворялся.

– Притворялся? Что за бред?

– Ксендз назвал это лазейкой. Подсознание – штука более последовательная, чем Церковь. К тому же подсознание не лжет. – Павел принялся ломать ветки для костра. – Подсознание не признает разводов. Даже в снах оно исповедует философию консервативной полигамии: вступать в новые связи возможно, разрывать старые – фигушки!.. Иоанна сейчас придет. После этого всего она на своего ксендза и смотреть не может.

– Бедняга.

– А я так не думаю. – Павел вытер руку о джинсы – Нехочуйский, вырывая у него палки, обслюнявил ему все пальцы.

Клара подозревала, что Павел ревнует ее к Иоанне, соперничает за ее внимание, используя при этом как свои психологические знания, так и откровения самой Клары. В чем-то он был походе на своих собак, приученных к команде «апорт»: когда находишься с ним рядом, ничего не отбросишь, ни от чего не открестишься, в том числе и от неудобных фактов прошлого, – все-то он подхватит и возьмет на заметку, во всем обнаружит тайный умысел или скрытый смысл. Ничего не упустит – ни события, ни жеста, ни неосмотрительно брошенной фразы. Он сжимает их в челюстях до момента, когда их можно будет предъявить в качестве обвинения.

– Мы нужны Иоанне, чтобы было кому восхищаться ее исключительностью. У нее есть возможность по-Божьему освободиться от Марека – так нет же, она умнее самого Папы Римского, католический развод ей до лампочки. Недавно, насколько я помню, она лежала пластом в костеле и пила освященную воду. Теперь она, видите ли, не хочет лишать детей отца, как будто мы живем при царе Горохе.

– Просто она тебе не нравится.

– Мне? Напротив, она мне импонирует. Красивая, энергичная. Всегда лучше всех – кажется, у нее на этом «пунктик». Жаль только, она еще не определилась, что ей больше к лицу – католический брак или католический развод.

– Слушай, ты, самый проницательный из всех психологов, – иронизировала Клара, – что же ты к Иоанне цепляешься, а о Мареке молчишь? Женщину обвинить легче, не так ли? Тем более если она здесь, молено сказать, под рукой, а Марек смотал удочки…

– Не делай из нее жертву. Когда ее все устраивало, она изображала набожную жену и детей отправляла к монахиням. Она ни разу слова плохого не сказала об этих болванах из правого крыла, потому что ей это было невыгодно.

– Она сама тогда думала так же, как они.

– Ага, тогда думала так, а сейчас думает иначе. Так ведь у Марека получилось то же самое! Только ему не повезло, он прокололся с этой фантастикой, и вышло немного цинично. Ну и к черту все эти приличия! Хиппи как говорили? Надо жить «здесь и сейчас». А мы так к нравственности относимся: «здесь и сейчас» приличия вроде соблюдены – вот и ладненько. А что было вчера и что будет завтра – не важно. Никаких тебе стрессов, никаких последствий, каждый день все сначала – по future, по past.[95] Только сейчас, и только мы! Марек с Иоанной всегда умели составить бизнес-план, добиться кредита, но как быть с планом жизни, что делать с ним? Само собой образуется? Дети помогут? Клара, как ты не видишь, они сами – дети! Ебнутые дети, которые к тому же вредят собственным детям! – Он ходил вокруг кучи хвороста, пиная песок носками ботинок.

– Ну-ка, ну-ка, дорогой мой Павел! А ты, значит, не ебнутое дитя? Ты – нормальный? Где твоя семья? Легче обижать самому, чем быть обиженным, не так ли?

– Легче, – сдался Павел.

Он стоял по другую сторону незажженного костра, памятуя, что у Клары был выкидыш и она еще не пришла в норму – реагирует на все чрезмерно эмоционально, нельзя сейчас с ней ссориться, подливать масла в огонь.

– Ты тоже ебнутый.

– Но я это хотя бы осознаю, в осознании и заключается зрелость. Я не ищу бегства, не пытаюсь скрыться в каких-то дебрях, не становлюсь наглецом, не стремлюсь к показухе любой ценой, не скрываю собственных проколов. Вот она, наша польская особенность: показать себя, наделать шума и продаться кому-нибудь подороже. Возьми любую из этих мазовецких принцессочек в шикарных тачках, которые им покупают вечно замотанные мужья-бизнесмены. Мужа такой принцессочки никогда нет дома, она не знает, с кем она вообще живет, что он делает, где он. Зато у нее мастерски поставленная челка, джип, на котором она по любому бездорожью ездит на массаж, и деньги, которых на все это хватает.

– А я? Что я сделала плохого? Сижу в этой яме, – она обсыпала его горстью песка, – и слушаю твои разглагольствования?…

Она была на него немного обижена за то, что он вовремя не разъяснил ей ее ошибок.

– А ты не мог сказать обо всем этом Иоанне раньше? – попыталась спрятаться она за подругу.

– О чем?

– Сказать ей, чтобы не выходила за Марека, не превращалась в богомольную идиотку? Раз уж ты все знаешь наперед, раз уж тебе известны все рецепты… Тоже мне гуру…

– Ну, не гуру, а кандидат в боги – в прыжках с трамплина, например, есть уровень «кандидат в прыгуны». – Павел сел рядом с Кларой. – Тебе холодно? – Он прикрыл ее своей джинсовой курткой. – А ты, лучшая подруга, – его подмывало доказать Кларе, что и ее доброта в действительности лицемерна; – ты тоже не говоришь с ней искренне. Ты рассказала ей о хламидиозе?… Истинная дружба – это близость, это жестокость правды. Но кто нынче способен на истинную дружбу?!

– Ну и зачем было ей об этом говорить? – Клара сбросила с себя куртку и поднялась. – Чтобы ей стало еще хуже?

– Трудно конструировать для себя образ мира, не располагая фактами.

– Я различаю, где факты, а где свинство. С фактом еще как-то можно иметь дело, а от свинства хочется только удавиться.