Антон Бринский - По ту сторону фронта

• Название: По ту сторону фронта
• Автор: Антон Бринский
• Издательство: Волго-Вятское книжное издательство
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1966

Герой Советского Союза А. П. Бринский в годы Великой Отечественной войны командовал партизанским соединением, действовавшим в Белоруссии, в западных областях Украины и в Польше. Отряды, входившие в партизанское соединение Бринского, совершили за время войны свыше пяти тысяч диверсий в тылу врага.

В книге «По ту сторону фронта» автор рассказывает, как советские люди, находясь на временно оккупированной врагом территории, выполняли указание Коммунистической партии — создать невыносимые условия для фашистских захватчиков и их пособников. Герои книги — подрывники, разведчики, связные, радисты. А. П. Бринский хорошо показывает боевую дружбу народов Советского Союза, связь партизан с местным населением, с народом, ярко рисует героизм советских людей, их глубокую веру в победу над врагом.

---

Встречаем по-партизански. В эту ночь нам некогда будет пировать. Подготовка идет вот уже несколько дней. Началось с предварительной записи в моей рабочей тетради; кому и куда идти, какие выполнять задания. Надо было как можно лучше использовать все наши силы, причинив как можно больше беспокойства противнику именно в эту ночь. Железные дороги — артерии, питающие армию. Восемь или даже девять групп подрывников сможем мы послать одновременно на железные дороги. Парализуем на какое-то время Ковельский узел, ежедневно принимающий десятки поездов с пяти главных направлений, и Сарненский узел. Можно еще послать группу к Пинску. Но хватит ли взрывчатки?.. И в какое время успеют подрывники добраться до места и подготовить крушение? Все это надо рассчитать с предельной точностью. Кроме того, нельзя забывать и другие объекты: склады, заводы, мосты, полицейские участки. Хочется ради Нового года встряхнуть всю фашистскую мразь.

И населению мы должны напомнить о том, что мы живем на своей земле, что это наш праздник, что фашистам недолго хозяйничать здесь. Надо перепечатать последние сводки Совинформбюро, надо составить и размножить листовки, надо подготовить наших партизанских агитаторов, чтобы все честные люди слышали слово советской правды. Материал у нас богатый — успешное наступление. И настроение приподнятое. В штабе все эти дни горячка. Стрекочут машинки. Приходят за инструкциями командиры отрядов, отправляются боевые группы. Я проверяю их. Взрывчатка, листовки, оружие… Последние распоряжения.

— Ну, в добрый путь!..

И группы — численностью от десяти до пятидесяти человек — расходятся в разные стороны.

Тридцать первого декабря база почти опустела… Ночь. Вот уж и Новый год скоро. Но я тоже буду встречать его не в землянке: с небольшой группой я выезжаю в Червище для переговоров с польской антигитлеровской организацией. В лагере остаются только радистка, лагерная охрана да больные.

* * *

Над нами черное зимнее небо с яркими морозными звездами. Праздничное и родное украинское небо. Пышные бело-голубые сугробы. Деревья словно околдованные зимой. Все они осыпаны мелкими серебряными блестками. Иная елочка, выросшая на самом краю поляны, — ну точь-в-точь, как та, которую наряжали мы в мирное время для детей, чтобы дети водили под ней хороводы, чтобы пели тонкими голосами свои нехитрые песенки. И голоса были тоже серебряные… Но сейчас и эти ели, и небо, и сугробы, и дорога, вьющаяся перед нами, — все неподвижно и безмолвно. И воздух не колыхнется, словно и ветер замерз где-то там, за краем горизонта. Торжественная и чуткая тишина поднялась, кажется, до самых звезд, и невольно начинаешь прислушиваться к ней, и невольно досадуешь на морозный скрип под копытами лошадей — только он и нарушает тишину.

Едем молча, но у всех одно и то же в мыслях: за этой вот теменью и тишиной наши товарищи крадутся сейчас по снегу к фашистским складам, к линиям железных дорог — несут врагу новогодние гостинцы. «Как-то удастся им сегодня выполнить свою опасную работу?» — думает каждый из нас и еще напряженнее прислушивается и оглядывается кругом, словно ждет от ночи ответа…

Дорога пошла в гору. Уклон невелик, и мы замечаем его только потому, что лошади на ходу начали усерднее кивать головами да в просветах между деревьями шире стал горизонт: дальше видно.

— Три минуты осталось, — говорит один из бойцов приглушенным голосом.

— А ты почем знаешь?

— У меня светящиеся.

— Ну, значит, с Новым годом!

— Подожди еще…

И вдруг ночь отвечает на наши мысли гулким далеким взрывом.

— Начали!.. Это Логинов.

— С Новым годом, товарищ командир!

— С Новым годом, товарищи! Первый тост.

Словно в ответ нам, раздается взрыв с другой стороны.

— Еще!.. Рапортуют наши!

Выезжая на вершину отлогого холма, я придерживаю лошадь. Отсюда далеко видно. И вот слева от нас над горизонтом розовый отблеск сначала чуть оттеняет зубчатые вершины леса, потом сразу взмахивает высоким заревом. Это Борисюк в Маневичах поджег большой склад сена, заготовленного фашистами.

— А вон, смотрите! — кричит Бурханов.

Оглядываемся назад — и там полыхает такое же зарево. Это Яковлев орудует на лесозаводе в Бельской Воле. А рядом с первым заревом, чуть правее, взлетают красные, желтые ракеты, и зачастила пулеметная и ружейная стрельба. Это Бондаренко напал на гитлеровский гарнизон в Большом Обзыре.

Едем дальше, спускаясь с холма, но тишины теперь уже нет, и бойцы оживленно перебрасываются короткими фразами.

— Дают наши жизни!.. Новогодняя иллюминация!..

И опять возникает в сердце радостное и уже привычное сознание: мы хозяева своей земли. Только мы! Как бы ни старались фашисты, им нас не растоптать, не отмахнуться от нас, не скинуть нас со счетов. Мы — хозяева. И мы по-своему, по-партизански, празднуем Новый год.

* * *

Вернулись мы на базу под утро, часов в шесть; еще темно было: ведь в это время самые долгие ночи. И хотя я своими глазами видел зарево и своими ушами слышал взрывы, тревога за наших товарищей не покидала меня: как они все-таки справились? И как провели операции остальные группы, ушедшие в дальние экспедиции?..

Первым пришел Логинов. Коротко доложил:

— Задание выполнено. Мост сжег.

Я особенно обрадовался этому первому вестнику победы. Несколько секунд мы глядели друг другу в глаза.

— Спасибо… Ну, спасибо! — Обнял его и крепко поцеловал. — Садись, рассказывай.

— Все получилось, как по-писаному, — начал он, сразу переходя с официального тона на обычный разговорный. — Заехал это я с ребятами в смолокурку. Забрали скипидар и пять возов смоляков. Еще два воза соломы. Целый обоз, елки-качалки! Доехали к мосту, охрану сняли без особых трудов — быстро и чисто, не дали и опомниться. Сгрузили горючее на мост, подожгли. Полицаи, которые в этой деревне, опомнились только тогда, когда уже вовсю полыхало. Собрали крестьян — гонят тушить. А мы караулили. Несколько очередей вверх, елки-качалки! И все разбежались. Спокойно дали мосту догореть.

— Все? — спросил я, чувствуя, что он еще что-то хочет сказать.

— Нет, не все, дядя Петя, — продолжал он уже не так бойко. — То есть про операцию все. Но сегодня, мы считаем, большой праздник, и уж мы, так сказать, позаботились о горючем. Для себя. Не полицаям же, в самом деле, пить ради праздника? Мы — по справедливости — пришли и забрали то, что полицаи приготовили.

— А поблагодарили?

— Как же! — Лицо Логинова расплылось в улыбке. — Они нашей благодарности не забудут… Но я, товарищ командир, от имени наших хлопцев, по их поручению. Просим вместе с нами отметить Новый год.

В партизанской землянке, несмотря на усталость возвратившихся, шумно и весело. Стол сервирован (если можно в данном случае употребить это выражение) с партизанской простотой. Напитки, отобранные у полицейских, оказались простым самогоном, закуска своя: вареное мясо и вареная картошка. Вилок не было, но ложка у каждого партизана есть. Разнокалиберные кружки и стаканы собрали со всей землянки.

— Садитесь, товарищ командир, — суетится Логинов, — Для начала вы нам тост скажете. Наливай, Митя… по маленькой, у тебя глазомер.

После первого тоста — не успели еще закусить — скрипнула дверь, и в, облаке пара влетела наша радистка Тамара, словно ее принесло этим облаком.

Раскрасневшаяся не от мороза, а от радости, она прокричала:

— Радиограмма! Из Москвы! Слушайте!..

Партизанский центр приветствовал нас и поздравлял с наступившим Новым годом, желал еще больших успехов в борьбе с оккупантами.

— Передай в Москву, — сказал я Тамаре, — что все задачи, которые на нас возложены, мы выполним с честью… Выполним? Так, хлопцы?

— Так, товарищ командир!

— Иначе грош нам цена, — добавил Есенков.

— Тамара, а может, выпьешь для Нового года? — нерешительно спросил Логинов.

— Нет, нет, у меня работа.

И снова выпорхнула из землянки, словно ее и не бывало.

— Разрешите еще? — Митя поднял бутылку.

— Не торопитесь.

— Да мы понемножку.

Снова звякнули кружки.

В разгар празднества появился Конищук. Как-то по-особенному торжественно и немного неуклюже он пристукнул ногой посреди землянки, вытянулся и, переждав секунду, пока все утихнет, доложил по-украински:

— Товарыш командир, я прыбув с завдання. Завдання выконав — моста бильшэ нэма.

— Добре. Молодец! Расскажи подробнее… Да ты садись, садись… Налейте ему с морозу-то.

И уже за столом, дожевывая закуску, Николай Парамонович начал:

— В Железнице я узнал, что в Любешове стоит немецкая конница и что послали немцы из этого Любешова подводы за сеном. Мы сами набрали сена, соломы, взяли две бочки бензину… Костина я послал на другую сторону речки, а сам поехал на мост. Немецкая охрана никого не пропускает, а нас пропустила — думали, что это для них сено везут. Троих фашистов мы убили, а остальные разбежались. Враги с другой стороны начали стрелять, но Костин им дал жару, загнал в Любешов. Там началась паника. Стали стрелять из пулеметов, ракеты пускать… Но мост уже горел…