Сергей Есин - Дневник, 2006 год

• Название: Дневник, 2006 год
• Автор: Сергей Есин
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Ничего так не демонстрирует невероятную сложность жизни, как разглядывание современной техники. Тут понимаешь, что такая вещь, как «мотор» — сложнейшее соединение деталей, что фюзеляж — это не только некая покрышка с окошками в ней, но еще и хитроумное соединение внутренних элементов. Как все это разъять? И куда денем мы историю? Во время экскурсии Вячеслав Александрович Богуслаев рассказал, что когда в 36-м или 37 году вдруг посадили как врагов народа всю бригаду, собиравшую модель нового двигателя, то директор (имени я, увы, не помню) сел на свой самолет и добился приема у Сталина. Естественно, мотор оказался дороже амбиций опричников. И куда денешь из истории того же мотора волю Сталина? Разве всё это забудешь? Разве всё это разъединишь?

13 сентября, среда. Утром что-то сочинял в блокнот, потом — завтрак и первый пункт нашей программы — «круглые столы». Силы брошены немалые. Пункт первый: «Экономическое сотрудничество России и Украины». Ведущий здесь — знаменитый экономист — академик Л.И.Абалкин — и — другие люди, известные всей стране, Генрих Васильевич Новожилов, дважды Герой Соцтруда, создатель знаменитых ИЛов, П.И.Бурак — директор института региональных экономических исследований. Пунтк второй: «Славянское единство и молодежь» (Михаил Иванович Кодин, Игорь Владимирович Касатонов и Борислав Милошевич). И третий пункт: «Наука, культура, искусство — основа духовного единства братских народов России и Украины». Здесь ведут Елена Всеволодовна Богородицая, которая оказалась довольно жестким полемистом и я. С нами еще Юра Строев из «Говорит Москва», Виталий Розе из Ленинграда и Валерий Сдобняков, который редактирует Нижегородскую «Вертикаль». А из хозяев — директора местных театров, председатель отделения СП Украины, писатели, главный дирижер филармонии. Я говорил о том, почему за последние 20 лет в литературе нет шедевров. Мысли, может быть, не самые новые, но аргументация личностная, волнующая и захватывающая меня непосредственно. Тут со всей наглядностью я увидел, как складывается общественное мнение. Убедился, что вот работа, которую проводили мы за нашими и другими круглыми столами, она не пройдет даром. Надо вооружать людей не только формами и аргументами, но и собственной энергией и запалом.

Но, вот мы все и на легендарной Хортице. Несколько лет назад здесь, почти под плотиной, нашли кладбище кораблей середины ХVIII века: казацкие подлинные чайки и казенная «Бригантина», построенная тут же, на порогах. Вещи редкостные, много говорящие о времени. Я невольно вспомнил знаменитый корабль «Ваза», виденный мной в Швеции. Он, правда, побольше и чуть постарше. И восстановлен при государственной поддержке и государственной заинтересованности. А в конечном итоге шведы получили еще приносящий доходы аттракцион. Когда же археологи нашли «кладбище кораблей», случайно размытое весенним сливом с плотины «Днепрогесса», государство не заинтересовалось. Культура тоже не заинтересовалась, а может быть, испугалась, потому что при предполагаемой дележке, начал бы действовать закон «никому — ничего», мы-то знаем наш славянский характер: не важно что мне плохо, важно, чтобы у соседа корова сдохла. Возле кораблей все и заговорили, о том, что денег на подъем дал Андрей Макаревич. Вроде бы он перечислил в фонд этого подъема выручку от концерта в Днепропетровске. И — молчок, никому ни слова. А ведь, говорят, человек не самый щедрый и разгульный. Кораблики стоят сейчас на металлических стапелях, их неторопливо реставрируют. Я подумал, что даже песни Макаревича со временем могут забыться, а вот маленькая табличка с его именем, если в народе есть чувство благодарности, останется на музейных стапелях.

Потом показали «казацкий цирк»: пляски, вольтижировку — все красиво, мощно, по-настоящему. Потом началось посвящение в казаки и «испытания». Первым вышел Ал. Ал. Алтунин, председатель Совета национальной фондовой ассоциации. Ал. Ал. — мужчина еще молодой, но массивности знаменитого некогда штангиста Жаботинского. Давали ему в руку веточку, а затем кнутом эту веточку перерубали. Для этого нужны нервы крепкие. Выдержавшему психологическое испытание, подавали чарку на сабле. Кружка была большая, но наливали не очень много. Мужественно, не моргнув глазом, прошел испытания кнутом и самогоном чемпион мира по шахматам Карпов. Потом выкликнули меня. Роль несколько шутовская: завязывали глаза, пугали, как бы хлестали кнутом. Потом я пил самогон, сладкий, как мед. Улетали с аэродрома Мотор-Сич. Провожал Вячеслав Александрович и его помощники. Днем всем подарили по серебренной монете — 10 гривен. А в Москве, когда выходили из самолета, дали по пакету: шмат сала, две банки меда, большая бутылка горилки. О, Украина, ласкова любовь моя!

14 сентября, четверг. В институте допрос: в три часа встретился со следователем. Похоже это обычный дознаватель, собирающий документы. Встреча состоялась в моем бывшем кабинете, который мне не кажется моим, чужая комната. Были Людмила Михайловна, М.Ю. Стояновский. Перед этим я зашел к БНТу и попросил его поприсутствовать. Мой аргумент: готовьтесь, вас ожидает точно такая же процедура — когда закончится срок, а может быть, и раньше. БНТ сослался на занятость. Письмо, подписанное неведомым мне выпускником, очень похоже на то, что уже приходило в министерство перед выборами. Хотя есть и кое-что новенькое. Например, что выборы сфальсифицированы, и Тарасов тоже ставленник Есина, который по-прежнему руководит институтом. Если бы кто-нибудь знал, какая таинственность сейчас царит в институте, как мало ведает, о чем-либо Есин, как тщательно от него, опытного в хозяйстве и администрации, все скрывают!

В письме собраны все доступные фантазии. Например, что у Есина в Подмосковье четыре дачи, которые он построил на ворованные деньги. Увы, ребята, только две, собственно Есинская и его брата, которая существовала еще до того, как Есин стал ректором. О том, что у Есина есть человек, приставленный к его собаке. Но собака сдохла (умерла) более года назад. И многое другое в том же духе. Насмотревшись сериалов, люди говорят о денежных потоках, не представляя, что это такое и какими они могут быть в крошечном институте.

Интересно вот что: посвященное в основном хозяйственным вопросам письмо очень ловко обходит фигуру главного хозяйственника — Владимира Ефимовича Матвеева. Почему он не входит в банду? Интересно и другое: автор обходит молчанием то, что многие годы в общежитии, лишь на условно коммерческих основаниях, проживают два проректора и многие преподаватели. Это притом, что здесь-то как раз налицо коммерческие деньги, которые идут на зарплату. Или еще один захватывающий факт: многие годы в институте существовал театр, который пользовался институтскими помещениями и вообще существовал, не платя никакой аренды. Или на каких условиях существует в институте еще параллельно с редакционно-издательским отделом коммерческое издательство?

Кстати, дознаватель, которого зовут Игорь Анатольевич, сказал, что десять дней телефон, указанный в заявлении, молчит. Только вчера ответил. Автор в настоящее время лежит в больнице с инсультом, но вроде бы с ним обещал встретиться некий президент общества выпускников Литинститута. Воображаю, что таковой президент придет в театральном гриме. После всех последних событий, после выступлений во время выборной компании, я имею право на подозрительность.

Вечером, вернувшись домой, принялся читать к семинару большую повесть Аэлиты Евко «Качели».

Основная сюжетная идея с прошлого года не изменилась. Я-то думал, что Аэлита все же напишет что-то новое. В первую очередь меня смущала сложность попытки совместить историю молодой женщины (теперь она не Олеся, а Ася) и ее матери. Чувства и предчувствия, истории, вбирающие одна другую. Поначалу все было очень хорошо, у меня даже мелькнула мысль о появлении нового литературного шедевра. Но тут стали попадаться более слабые куски, кое-что я даже начал редактировать. В принципе — письмо местами мощное, но девочке не хватает опыта сложить все, что она узнала о жизни и что прочувствовала.

15 сентябрь, пятница. Утром закончил читать текст Аэлиты. Потом, когда В.С. проснулась, пока завтракал, все время думал, что же мне с этой повестью делать дальше, как ее обсуждать. На второй половине текст сломался, пропала «пыльца с крыльев бабочки», пошли встречи героини с парнями. Чувственная эротика здесь соприкасается с удивительной искренностью и внутренней чистотой героини. Здесь Игнат, Антон, Николай — Евко пишет с ласковой горечью, у каждого эпизода свой сюжет. И все это, как бы отделяясь от героини, зажило свой самодостаточной жизнью.

Все утро угнетало обещание, данное Неверову. Но мыслей никаких в голову не приходило. Я ведь, в отличие от В.С., не политик. Но на всякий случай спросил совета у нее. Она напомнила мне, что существовало два периода. Полагает, что смещение Хрущева было процессом необходимым. Потом, когда Брежнев стал старым, волей его начало управлять окружение. Я в тот момент думал, что ладно и так, а как надо, мне никогда не написать. У меня, правда, прежде был уже план некого текста с рефреном «но кому это было нужно?». О бесплатной жилплощади, о стоимости хлеба и молока, о гонорарах для средних писателей. Кому это было нужно? Но, когда это было придумано, я за компьютер не сел, и текст, как обычно бывает, переродился. Таким сначала бегло записав, я его и продиктовал Александру Неверову. Про себя при том думая: как хорошо, что в Литгазете у меня появился «свой», хорошо знающий мои возможности, редактор.