Руй Кастро - Рио-де-Жанейро: карнавал в огне

• Название: Рио-де-Жанейро: карнавал в огне
• Автор: Руй Кастро
• Издательство: Эксмо, Мидгард
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-12807-7

Руй Кастро создает удивительно живой портрет Рио-де-Жанейро, погружая читателя в прошлое и настоящее города, где даже в самые спокойные периоды в воздухе неизменно чувствуется напряжение — атмосфера карнавала в огне.

На фоне ослепительно прекрасных пейзажей проходила жизнь кариок, жителей Рио: каннибалы очаровывали европейских интеллектуалов, элегантные рабы зарабатывали деньги для своих оборванных хозяев, а непринужденный разговор за чашечкой кофе на авениде Рио Бранко мог повлиять на положение дел на всех кофейных рынках мира; мы узнаем о важной роли, которую пляжи играют в жизни города, о фавелах, наркотиках, полиции, карнавале, футболе и музыке. Со свойственным настоящему кариоке благодушием и талантом рассказчика проводит читателя по играющему огнями Рио.

---

Можно провести здесь многие часы, так и не исчерпав его возможностей: 8000 видов растений, 200 видов птиц и огромное разнообразие бабочек, цикад, сверчков, жуков, пауков, жаб, ящериц и прочей ползучей живности, волосатой, слизистой или с панцирями. И все это каталогизировали и переписали — ни единая стрекоза не ускользнула от внимания исследовательских институтов. Это просто праздник, раздолье для природы и научных изысканий. Спросите об этом европейских ученых, что до сих пор бродят по его аллеям и до недавнего времени вполне могли столкнуться с увлеченным ботаником и орнитологом-любителем, специалистом по птичьему пению, композитором Томом Жобином (как жаль, что больше нельзя услышать, как беседовали, пересвистываясь, Жобин с дроздом). Самое потрясающее, что ботанический сад находится не в уединенном местечке где-нибудь вдали от города. Все его двадцать восемь гектаров разместились в самом сердце Рио, в десяти минутах ходьбы от Копакабане, и неустанно вырабатывают кислород для улиц и проспектов города. А его главный вход находится всего в нескольких метрах от лучших ресторанов города и бара «Жойа», жизненно необходимого, чтобы справиться с избытком кислорода.

Море — вот еще одно место, где многие кариоки чувствуют себя как дома. Это ныряльщики, что проводят большую часть жизни под водой, в полусотне метров ниже уровня моря, и почти уже стали частью местной океанической фауны. За последние несколько десятилетий эти люди видели, как море мутнело, темнело, как сокращались отмели и тысячи микроорганизмов отправились искать лучшей доли в более глубокие места. Если сегодня залив Гуанабара местами позорно загрязнен, а его пляжи и острова в большой опасности, то уж не потому, что никто не предупреждал о такой возможности. Ныряльщики не устают проклинать безумную экспансию города, хищническое рыболовство и отходы от больниц, домов и промышленных объектов, которые выливают прямо в океан. Местные пейзажи настолько прекрасны, что никто как будто и не слышит их предупреждений. Когда танкер сливает нефть в залив, нарушение настолько очевидно, что в кои-то веки общество просыпается и приходит в ярость. Но, по словам этих людей, самые серьезные преступления совершает само общество, а жертвой этих преступлений становится не только красота, но и само будущее города. Эти люди — профессионалы, а не какие-то дилетанты. Они знают все о подводных флоре и фауне, и если бы не их труды в неправительственных организациях, созданных для защиты природы, ситуация была бы и того хуже.

Сильная сторона Рио — гуманитарные науки, город всегда был богат первоклассными историками, социологами, антропологами и политологами. Начиная с 1950-х их исследования, проводимые в таких учреждениях, как Национальный музей, Федеральный университет Рио-де-Жанейро и IUPER (Исследовательский институт Рио-де-Жанейро, существующий при поддержке Университета Канди до Мендеша), имеют вес во всем мире. Не знаю уж, как социологи-кариоки ведут себя вне естественной среды обитания, но в Рио они резко отличаются от своих коллег из других мест: они не увязают по уши в научной жизни. Они общаются с прессой, их приглашают на теледебаты, и их неоспоримая эрудиция не мешает им заседать в жюри соревнований школ самбы или заниматься капоэйра. А когда кого- нибудь из них газеты ругают за «вульгаризацию» или зато, что они опустились до мелькания на телевидении, можете быть уверены, критик — не из Рио.

Есть и другие области, в которых кариоки трудятся усердно, пока никто не смотрит. Рио — крупнейший научно-технический центр Бразилии, с первоклассными исследовательскими комплексами в области здоровья, машиностроения, биологии, нефтехимии и астрономии. В стране, у которой, похоже, аллергия на инвестиции в исследования, кариоки как будто ничем иным и не занимаются. Это самый крупный производитель программного обеспечения в стране, а разработанный здесь план по борьбе со СПИДом считается образцовым во Всемирной организации здравоохранения. Кстати, уже довольно давно Рио занимает одно из первых мест в клинической медицине почти любого направления. У города впечатляющая репутация в сфере пластической хирургии — имя Иво Питанги известно во всем мире, и не только потому, что он втайне ретуширует знаменитые носы и складчатые подбородки сливок общества, но и потому, что со своей командой он работает в общественных больницах Рио, оперирует жертв несчастных случаев и исправляет врожденные повреждения. Его называют «Робин-Гудом пластической хирургии», потому что он собирает щедрую дань с богатых, чтобы бесплатно оперировать бедных. Должно быть, это правда — в фавелах найдется немало женщин с носами, как у Софи Лорен или Ракель Уэлш, — все это работа Иво Питанги.

И хотите верьте, хотите нет, но никто не летает так, как кариоки. Просто поднимите головы. В районах вроде Леблона, Гавеа или Сау-Конраду небо усыпано людьми на парапланах, дельтапланах и других летательных аппаратах. Все это тоже повелось издавна — именно здесь, на Кампу дос Афонсуш, в 1914 году в Бразилии началась гражданская и военная авиация. С самого начала Рио давал стране больше пилотов, чем любой другой штат Бразилии, и до сих пор поставляет их на европейские и ближневосточные авиалинии. Вот почему каждый раз, когда мне случается сесть в самолет, мне становится приятнее, если я вижу, что пилот — кариока, привыкший к небу, компании чаек и ракет. А может быть еще и потому, что мне ни разу не довелось лететь из Рио в Манаус с пилотом, который в 1965-м часто работал на этом маршруте, Паулу Сержиу Валле. В то время Паулу Сержиу только начинал свою карьеру и в свободное время писал стихи для песен в стиле босса-нова. Вот только свободное время он находил именно в полете. Пока воздушное судно летело по заданному курсу, Паулу Сержиу сочинял слова на мелодии, которые только что написал его брат, композитор Макрос Валле. Среди них были «Samba de verão» («Летняя самба»), «Os grilos» («Сверчки поют для Анны Марии»), «О amoré chama» («Лицо любимой»). Вот почему его поэзия так легка — она создавалась на высоте десяти тысяч метров над землей. И стихи, и самолеты неизменно достигали точки своего назначения безо всяких коллизий.

Пока моя песнь во славу Рио не стала слишком серьезной, спешу признаться, что я — большой поклонник официантов в старейших ресторанах Рио. Они проработали по сорок-пятьдесят лет, унаследовав все тонкости ремесла от своих предшественников, и привыкли иметь дело с президентами, дипломатами и другими VIP-персонами, а также с тысячами обычных людей. Они всё в этой жизни уже повидали, и ничто не может сбить их с толку или заставить утратить апломб. И все в этой жизни слышали, молча подавая стейк или суп «Beao Veloso». Подумать только, сколько любовных историй начиналось и заканчивалось в их присутствии, как много политических интриг сочинялось, сколько заключалось союзов и совершалось предательств на их глазах. И у каждого из этих восхитительных джентльменов, ветеранов «Ламас», «Кафе Коломбо» или «Рио-Миньу», наберется материала на пару сотен романов, которые так и не будут написаны.

И есть у Рио еще одно неоспоримое достоинство — женщины.

В 1581 году три французских корабля вошли в залив Гуанабара с намерением прикарманить Рио, если это не доставит особых хлопот. Город был беззащитен — губернатор Сальвадор Коррейя де Са отправился пострелять индейцев и увел с собой солдат. Но его жена Инес де Соуза организовала сопротивление. Она оделась сама и переодела других женщин в мужскую военную форму, зажгла ночью костры на пляже Санта Луизия и инсценировала там защитные маневры. Французы, взиравшие на это издалека, решили, что город готов к сражению, развернулись и смылись. Инес была португалкой, но многие из ее рекрутов, юные дочери пионеров, были уже первыми кариоками. Четыре с чем-то сотни лет спустя, прошлым летом, несколько девушек, загоравшие на пляже у посту 9 в Ипанеме, заметили полицейского в шортах и футболке, который проезжал мимо на мотоцикле. Должно быть, он им понравился, потому что они приветствовали его радостным свистом. И как это обычно бывает в Рио, свист и приветственные возгласы, как волны от брошенного в воду камня, мгновенно распространились по всему пляжу. Полицейский, смутившись, развернулся и уехал прочь. Но они совсем не хотели его прогонять, в отличие от истории с их предками и французскими пиратами. Но молодой человек ничего подобного не ожидал — откуда бы он ни приехал, в его городе девушки не свистят вслед юношам.

В Бразилии именно женщины Рио первыми получили высшее образование, нашли работу вне дома, стали получать зарплату, покупать машины, курить в общественных местах, жить отдельно от мужа и вместо того, чтобы немедленно после развода уходить в монастырь, считали, что все нормально, и продолжали жить как ни в чем не бывало. Я говорю о значительной части обычных женщин среднего класса в начале двадцатого века, а не о единичных случаях, которые бывали и раньше и не только здесь. А еще кариоки женского пола в 1950-х первыми стали носить бикини, надевать рубашки своих братьев, завязывать их на талии и в таком виде отправляться на пляж когда вздумается, проходя по улицам, заполненным мужчинами в деловых костюмах. В те времена это было достаточно дерзко, даже более дерзко, чем поступок Лейлы Диниц, которая в конце 1960-х явилась на пляж в бикини беременная, тем самым положив начало привычке столь естественной, что все женщины ее мгновенно переняли. Задолго до этого, в 1940-х, именно жительницы Рио первыми стали снимать квартиры и жить сами по себе и, вопреки правилам извечной мужской игры, сами решали, какие мужчины «предназначены для семейной жизни», а какие «для флирта». Сейчас — то, понятно, это все уже само собой разумеется. Но мне кажется, когда все это совершалось впервые, такие поступки были рискованными, и наши женщины были готовы рискнуть.