Павел Цупко - Торпедоносцы

• Название: Торпедоносцы
• Автор: Павел Цупко
• Издательство: ДОСААФ
• Жанр: О войне
• Год: 1987

В книге автор рассказывает о боевых делах летчиков-торпедоносцев Героев Советского Союза А. Богачева, М. Борисова, И. Рачкова и других, топивших фашистские корабли и транспорты на Балтике в годы Великой Отечественной войны. В сокращенном варианте повесть была опубликована в 1978 году в журнале «Наш современник» и отмечена премией.

---

Либава давно скрылась за горизонтом. Борисов развернулся к берегу. На внешней связи кто-то тревожно вызывал:

— Двадцать седьмой! Где находитесь? Дайте место, Двадцать седьмой! Вас не вижу! Прием!

Михаил узнал этот голос. Он бы узнал его из тысячи других: вызывал капитан Чистяков. Увлекшись воздушным боем и «фокке-вульфами», телохранитель пропустил резкий маневр командира группы — своего подопечного — и теперь разыскивал. Борисов обрадовался, нажал кнопку рации:

— «Ястреб» Восемнадцатый! Я — Двадцать седьмой! Иду в сторону Паланги. Нахожусь мористее пять километров. Прием!

— Командир! — ворвался голос Демина, — У нас из правого мотора идет дым!

О том же сообщил и Мифтахутдинов.

Борисов и раньше видел, что капот мотора иссечен осколками, но причин для беспокойства не было; тяга Двигателя не уменьшалась. Откуда же дым?

Рачков высунулся в люк и увидел потеки масла на мотогондоле. Стало ясно; пробит маслорадиатор. Мотор еще работал, но его могло в любое время заклинить. Еще хуже будет, если он загорится. Мешкать нельзя было, и летчик потянулся к флажкам зажигания, выключил поврежденный мотор, установил его винт во флюгер и продолжил полет на одном левом.

Высота полета была всего двести метров. Под самолетом шевелились волны, но они уже не радовали, не ласкали глаз; далекий берег приближался слишком медленно. Только бы дотянуть поближе к нему, вдруг откажет и второй, придется приводняться!

С синевы небес спустились «яки» Чистякова, Телохранитель в мгновение ока схватил аварийную ситуацию у ведущего и не стал отвлекать его разговорами, пристроился молча.

Отрегулировав режим полета, Борисов вновь забеспокоился: рядом, кроме Мифтахутдинова, из топмачтовиков по-прежнему никого не было. Обогнали своего командира или…

Надо было разобраться в обстановке, и он приказал:

— Демин! Рачков! Доложите о самолетах! Что, где видели?

— Миша! Не хотел тебе говорить. Давыдова сбили в порту. Я видел, как он упал в воду, — тихо передал штурман.

Давыдов?! В порту? Значит, это у его самолета отрубили хвост и он упал у причала?.. Сердце сжалось от осознания невосполнимости утраты…

Не только третья эскадрилья, все летчики авиаполка уважали лейтенанта Давыдова, смелого боевого командира, скромного и прекрасного человека. Его отличную технику пилотирования командование часто ставило в пример всем. Он уверенно летал в сложных погодных условиях, умело сочетал тактическую грамотность с природной смекалкой, поэтому ему чаще, чем другим, доверяли полеты на разведку…

Но где же остальные четверо?..

Появилась еще одна группа «яков», и с ними занял место возле ведущего лейтенант Башаев. Теперь уже три торпедоносца в окружении полутора десятков истребителей продолжали полет в направлении к берегу.

— Двадцать седьмой!.. — чуть слышно вызывали ведущего в эфире. — Двадцать седьмой…

— Командир! Слушайте! — включился Демин. — Кто-то зовет!

— …цать девятый! Ранен штурман, разрушен мотор… рван… винт. Продолжать… не могу. Разрешите… Папес…

— Двадцать девятый, Миша! Ермышка! Точно! Ермышкин, Значит, и его подбили. Еле тянет.

Хочет садиться у озера Папес. Но на его северном берегу немцы! Куда же он?!

— Двадцать девятому! Посадку Папес запрещаю! Тяни до Паланги! Тяни до Паланги, Двадцать девятый! Тяни!..

Молчит Ермышкин, не отвечает, видимо, трудно ему, борется из последних сил. Притих эфир. И вдруг хрипло:

— Не могу… Нет высоты… Все! Прощайте… Как бритвой, режет по сердцу едва слышный голос храброго летчика. Давно ли вместе садились в снегопад?.. Неужели еще один?!

Вот и берег. Аэродром Паланга. По нему рулят приземлившиеся после боя «илы», «яки». Здесь к топмачтовикам пристраивается еще четверка истребителей. Это они сопровождали Ермышкина. Вернулся, лаконично доложил:

— Двадцать седьмой! Двадцать девятый сел у озера. Там красноармейцы. Помогают.

Хорошо: выходит, он ошибся, что там были немцы… И Борисов приказал Башаеву и Мифтахутдинову лететь с истребителями в Паневежис.

Ну, наконец они дома. Встречают капитан Мещерин, с ним Шарапов и Завьялов. Комэск первым бросился к Борисову и без слов обнял его. Но больше всех обрадовался Беликов. Он преподнес заготовленную козью ножку, потом, растерянно уставившись на ноги летчика, проговорил:

— Командир! У вас же… У вас брюки в дырах! И унты!

Желтый собачий мех унтов висел клочьями. Левая штанина летных брюк была изрешечена осколками. Из дыр торчала обгоревшая вата.

Михаил наклонился:

— Так вот почему все время мерзла нога!

— Товарищ лейтенант! — закричал из кабины вооруженец Шашмин. — Поглядите на свой парашют. На нем нет живого места! Одни лохмотья!

Инженер Завьялов с Беликовым осмотрели самолет и насчитали тридцать прямых попаданий малокалиберных снарядов, С восхищением они смотрели на молодого летчика, проявившего необычайное мужество в бою.

А тот, почерневший от усталости и еще больше от душевной боли за невернувшихся товарищей, сгорбившись, присел на чехлы и задумчиво раскуривал козью ножку.

— Поехали, Борисов! — положил руку ему на плечо Мещерин. — Экипаж! В машину!

Фыркнув мотором, автостартер уехал в сторону КП.

Солнце клонилось к лесу, когда с неба раздался гул и на посадку зашел еще один топмачтовик — прилетел экипаж Ивана Репина. После боя он тоже улетел в море. Связь в экипаже была разрушена, часть навигационных приборов разбита, и летчик долго не мог разобраться, куда лететь. Только потом сообразил, стал ориентироваться по солнцу, вышел на берег и добрался до Паневежиса.

По уточненным данным, группа Борисова в тот день в Либаве потопила три крупных транспорта общим водоизмещением пятнадцать тысяч тонн. Из них «восьмитысячника» на дно гавани отправил Михаил, Всего в том бою балтийской авиацией было уничтожено шесть транспортов с боевой техникой и оружием, танкер с горючим, взорван склад боеприпасов, разрушены причальные сооружения, создано шесть очагов пожаров, потоплено до двух десятков вспомогательных судов и катеров. Одновременно было повреждено восемь транспортов, эскадренный миноносец и две подводные лодки. В воздушных боях сбили двадцать два немецких истребителя. Ущерб врагу был нанесен серьезный.

На следующий день Совинформбюро оповестило мир об этой блестящей победе балтийцев.

Победное сообщение слушали с сознанием исполненного долга Михаил Борисов и его боевой друг Иван Рачков, Дмитрий Башаев и Алексей Арбузов, Иван Репин и Гусман Мифтахутдинов рядом с другими летчиками и техниками. Слушали, радовались и… вместе делили горе! победа была добыта жизнями четырнадцати экипажей бомбардировщиков, штурмовиков и истребителей, в том числе выдающегося советского аса Нельсона Георгиевича Степаняна и его боевого соратника воздушного стрелка Алексея Румянцева…

Балтийская авиация совершенствовала свою тактику, оперативное искусство, от боя к бою, от сражения к сражению увеличивала мощь своих ударов, ценой огромных усилий решала стратегическую задачу Краснознаменного Балтийского флота по освобождению моря.

На палангском пятачке

1

Приближался 1945 год. В том, что новый год будет победным для стран антигитлеровской коалиции, никто не сомневался. Советские войска, по-прежнему несшие основную тяжесть войны, уже освободили из фашистского рабства народы Румынии, Югославии, Норвегии, вели бои на территории Польши, Венгрии, Чехословакии, ворвались в Восточную Пруссию, продолжали теснить гитлеровские полчища к Берлину.

Фашистский зверь был ранен. Теснимый союзными войсками с востока и отчасти с запада, он медленно уползал в свое логово, бешено огрызаясь и оставляя после себя выжженные земли. На Балтийском море гитлеровское командование, пытаясь выиграть время и оттянуть расплату, упорно цеплялось за свои военно-морские базы, собрав в них основные силы флота. Теперь в Пиллау, Данциге, Гдыне, Либаве, Мемеле и в Виндаве находились четыре линкора — два «карманных» и два так называемых «учебных», а также два тяжелых и четыре легких крейсера, около двухсот подводных лодок, три десятка эскадренных миноносцев, семьдесят торпедных катеров, двести быстроходных десантных барж и примерно такое же количество сторожевых кораблей, тральщиков, различных катеров. Эти внушительные силы немцы широко использовали для поддержки приморских флангов своих войск и прикрытия стратегических перевозок.

Краснознаменный Балтийский флот намного уступал немецкому по численности боевых кораблей. К тому же он все еще был скован минными полями в восточной части Финского залива, поэтому основная тяжесть борьбы на Балтике по-прежнему ложилась на морскую авиацию и на подводные лодки.

С освобождением островов Моонзундского архипелага и выходом наших войск на побережье основными участками боевой деятельности флотской авиации стали центральная и южная Балтика, включая обширную Данцигскую бухту. В то же время за ней сохранялась задача морской блокады окруженных врагов в Курляндии и в Мемеле.