Артем Драбкин - «Сапер ошибается один раз». Войска переднего края

• Название: «Сапер ошибается один раз». Войска переднего края
• Автор: Артем Драбкин
• Издательство: ООО «Издательство «Яуза», ООО «Издательство «Эксмо»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-57432-2

«САПЕР ОШИБАЕТСЯ ОДИН РАЗ» — эта поговорка родилась на фронтах Великой Отечественной, где их воинская профессия считалась одной из самых опасных: будучи войсками переднего края, саперы действовали в авангарде наступающих войск и на направлениях главных ударов противника, рискуя жизнью, наводили переправы под ураганным огнем и прокладывали путь через минные поля, обязательно включались в состав штурмовых групп и несли потери даже более высокие, чем пехота. Уже в начале 1942 года были сформированы десять саперных армий — по одной на каждый фронт. Гитлеровцы признавали, что «иваны особенно сильны в минной войне» и что операцию «Цитадель» «сорвали русские саперы», а экипажи «Тигров» больше всего опасались противотанковых мин… В этой книге собраны воспоминания тех, кто останавливал немецкие панцеры и «прогрызал» вражескую оборону, штурмовал неприступные укрепрайоны и расписался на стенах поверженного Рейхстага: «ПРОВЕРЕНО: МИН НЕТ».

---

Нашли мы три брода и 25-го днем обозначили их, поставили вешки. С 25-го на 26 марта был назначен общий штурм города всеми силами корпуса. По моему плану впереди командиры саперных взводов вели батальоны. Первый танк пошел тихонько, тихонько… Перебрался! Второй перебрался, третий перебрался. Потом командир бригады подъехал на «виллисе», потом пушки пошли. Короче говоря, бригада переправилась. Какая-то другая бригада, я не помню номер, но какая-то из бригад корпуса все-таки захватила Турецкий мост. Саперы той бригады успели под мост проскочить и перерубить провода (был электрический способ подрыва). Рубили топорами! Все провода порубили, и танки пошли захватывать город.

Через наши броды мы обеспечили переправу танков 61-й гвардейской танковой бригады, а частично и танкам 63-й, которые подошли позже. Уже ночью приходит помощник корпусного инженера, нашел меня. «Старший лейтенант, подойди сюда. Ты что здесь делаешь? Танки все прошли?» — «Все прошли». — «Оставь на каждом броде по два человека, а сам со всем взводом снимайся отсюда и на Турецкий мост». Оказалось, тот тоннель, куда вода проходила, был забит ящиками с немецким тротилом, полностью забит. Если его взорвать, то весь этот целик грунта взлетит на воздух. Я пришел со своим взводом. Сунулись мы с одной стороны, сунулись с другой, — там везде ящики. Подозрительные провода мы рубили, вытаскивали наверх. В общем, до утра мы все очистили, машину подогнали, погрузили всю извлеченную взрывчатку на машины, увезли. Вот такой был подвиг!

Потом было окончательное разминирование моста, после чего мне поступил другой приказ. Нужно было установить уже наши минные поля, вырыть траншею и с моими саперами занять оборону, то есть охранять минное поле и в случае атаки немцев не дать им возможности разминировать. Я сидел там с 26 марта до 2 апреля, когда с южной части подошли части 2-го Украинского фронта. Город был почти полностью освобожден. Мы снялись с этого участка фронта и пошли выполнять другие задачи.

— Если на вашем поле подрывался немецкий танк, его как-то засчитывали на ваш счет?

— Никто ничего не засчитывал. Первый танк на моем минном поле подорвался в марте 1944 года в местечке Фридриховка, это тоже в направлении Каменец-Подольского. 2-й Украинский фронт занимал Винницу, Проскуров и гнал немцев идеально с востока на запад. Так вот, нашу 4-ю танковую армию бросили с этого района наперерез отступающим немецким частям с тем, чтобы сделать «котел». Там шла железная дорога, которая на Львов идет, мы выскочили на станцию Фридриховка и заняли ее. Рядом с железной дорогой проходит шоссе, тоже ведущее на запад. Для немецкого отступления обе дороги были очень важны. На этом узле наша армия завязла в ожесточенных боях. Утром, на рассвете, нас атаковала большая колонна немецких «тигров» со стороны Романова Села, которая стремилась выбить нас из этой Фридриховки, выбить во что бы то ни стало. Командование нашего корпуса усилило оборону. За тот бой получил звание Героя Советского Союза наш Худяков. Он подбил танк из бронебойного ружья[22].

— В 1944 году танк подбил из ружья?! Но в 1944 году у них были модернизированные танки?

— Какое там! До конца войны били их. Так вот, здесь были очень сильные бои. Мне и моему взводу (я был еще командиром взвода) поставили задачу выдвинуться сюда и заминировать. Возле выставленного минного поля мои саперы и заняли оборону. Минное поле надо обязательно охранять — я поставил там 40 мин, вот эти 40 мин я и охраняю, и в случае чего воюю за него, чтобы немцы его не разминировали.

И вот что я придумал — это чисто моя выдумка была. Там был погреб, самый натуральный погреб в огороде, в 50 метрах от дороги, которую мы должны были заблокировать. Между погребом и дорогой был кювет, заросший бурьяном и чертополохом. Мы сняли с одного сарая доску метров 6 длиной, толстую половую доску, и на эту доску привязали четыре немецких противотанковых мины, полностью снаряженных, со взрывателями. На противоположной обочине дороги в качестве оси вращения забили здоровущий кол, немецким телефонным кабелем привязали к нему доску. К другому концу доски мы тоже привязали кабель, присыпали землей, замаскировали и протянули к погребу. И как только показались немецкие танки…

— В погребе вы кого-то оставили?

— Нет, сам остался с ординарцем, его звали Марчук Иван Сафонович. Сидим с ним в этом погребе, смотрим, когда покажутся танки. Передний танк пошел, мы его пропустили, он выскочил на минное поле и там взорвался на мине. Когда пошел следующий танк, мы как потянули с Сафонычем эту проволоку, кабель! Наша доска, как на шарнире, выехала на дорогу и заняла поперечное положение, прямо перед носом танка. Он наскочил на эту доску. Как хватанули четыре мины, как его шарахнуло, аж за обочину вверх гусеницами швырнуло, такая сила! Немцы начали это место объезжать. Их там много было танков, может быть, 10 или 15. С разных сторон они начали объезжать опасное место, и тут их противотанковые батареи и наши танки начали бить в борта. Бронебойщик Худяков со второго этажа здания приспособился и подбил танк. Ему за это дали Героя Советского Союза.

— Понятно. Он, наверное, в крышу попал?

— Да, так. Бой был сильный, немецкие танки отчаянно дрались, но все же потом им пришлось развернуться и уйти. Мои саперы видели, как танк Витьки Жезнова (он был стрелок-радист) застрял, у него была какая-то неисправность. А тут немецкая самоходка. Он развернул башню, бабах! Самоходку подбил, а потом свой танк завел и дальше пошел воевать, в город.

— А как вы из погреба выбрались?

— Да вышел — и все, уже когда бой прокатился дальше этого места. Мы пошли в населенный пункт, присоединились к своей бригаде, к танкам, ждать дальнейших указаний. Что же, теперь три дня сидеть в этой ямке?! Ну, наградили нас.

— Орденом Красной Звезды?

— Да.

— Денег дали за подбитый танк? Вроде бы 500 рублей за подбитый танк полагалось?

— Да что вы! Кто вам сказал? Не-не-не! Это сейчас, может быть, дают, а в той войне о деньгах никаких вопросов не стояло, только благодарности и награды: медали, ордена. Героя Советского Союза могли дать. Награждать награждали, но никаких денежных расчетов не было. Это вы откуда-то получили дезинформацию!

— Еще на ваших минных полях были подбитые?

— В основном мне пришлось воевать в 1944–1945 годах, когда мы больше наступали. Так что нам минировать в больших количествах уже не приходилось, скорее разминировать. Немецкие мины снимать приходилось, это сплошь и рядом было…

— Как определялась грузоподъемность моста?

— Были расчетные таблицы. Нас учили в училище определять грузоподъемность аналитическим способом, на основе сопромата. Но где это мы будем рассчитывать? У нас были наставления по всем видам. Какой заряд надо заложить в бетонную арку заданной толщины, чтобы перебить ее? Допустим, она толщиной 1 метр 20 сантиметров, — какой нужно положить заряд? На все эти вещи у нас были наставления: по мостовому делу, по всяким каналам, разные.

— Бурить скважины приходилось?

— Нет, мне не приходилось. Это были специальные подразделения водоразведки, водозабора, у них были буры. Но в принципе мы изучали это дело. Так вот, про грузоподъемность моста. Самый простой способ — это береговой лежень, берется самое толстое бревно и кладется вдоль одного берега, и второе такое же вдоль другого. Допустим, ширина реки 20 метров. Мы ставим через 4 метра опоры, будет 4 опоры и 5 пролетов. Опоры тоже разные бывают в зависимости от того, какое дно и какая в районе строительства обстановка. Если обстановка спокойная, то забиваем сваи. Есть механические копры, а нет — так берется баба деревянная, и — «раз-два — взяли», — загоняем. Есть более упрощенный способ: сверху бревно, снизу бревно, по бокам две стойки, получается рама — в качестве опор ставим рамы. Далее учитывается, какой диаметр прогонов — продольных балок моста. Укладываем прогоны в соответствии с расчетами — сколько прогонов, какое расстояние между прогонами, какой диаметр прогонов. Все это мы делали. Дальше уже делали настил поверх прогонов. В принципе все было расписано.

Вот, к примеру, как на Одере было. Я в это время в госпитале был, ребята форсировали. Одер — широкая река. Саперы натащили настилы. Первый танк прошел, второй, пушку потащили, а потом севернее в 60 километрах немцы открыли плотину и как пустили по Одеру водичку — она 3–4-метровым валом как пошла, взломала весь лед на этом протяжении, на 60 километрах, и всю эту переправу, которую возводили, унесла. Стали искать другие способы: наводить понтоны с якорями, чтобы их не унесло. Способов форсирования полным-полно. Вон как Днепр форсировали, — за форсирование Днепра 74 сапера получили звание Героя Советского Союза! Его форсировали на протяжении 150 километров, где на лодках, где на плотах, где из соломы делали тюки. Лишь бы захватить плацдарм. Русский мужик такой…