Жюль Верн - Миссис Бреникен

• Название: Миссис Бреникен
• Автор: Жюль Верн
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1994
• ISBN: 5-86218-136-9, 5-86218-022-2

Муж миссис Бреникен, капитан Джон, пропал без вести вместе со своим кораблем в Тихом океане. Прошло уже очень много времени, и никакой надежды найти корабль и его экипаж нет. Но только не для Долли Бреникен! Ради призрачной надежды найти мужа она готова отправиться куда угодно, даже если это будут самые опасные места на земле...

В книге представлен новый (1994) перевод романа Е. Леоновой. Роман сопровождается классическими иллюстрациями Леона Бенетта.

---

Жара все время усиливается, тени нет нигде. Пешие очень страдают. Даже не верится, что пятью месяцами раньше, как установил полковник Уорбертон, столбик термометра порой мог опускаться ниже нуля и крики затягивало слоем льда толщиной в палец! В такую пору речки делаются полноводными, а сейчас, сколько ни копай землю в руслах, не найдешь и капли воды.

Чтобы удовлетворить жалобы черных конвойных, Том Марикс велел им поочередно садиться на верблюдов. Я с сожалением наблюдаю, что в теперешней обстановке Лен Баркер сделался выразителем их недовольства. Конечно, этим людям можно посочувствовать: идти босиком среди спинифекса, в жару, едва выносимую даже утром и вечером, очень тяжело. Однако в любом случае негоже возбуждать у черных зависть к белым. Лен вмешивается в дела, которые его не касаются, и мне пришлось указать ему на это.

— То, что я делаю, Долли,— в общих интересах,— ответил он.

— Хочется верить, — сказала я.

— Нужно справедливо распределить нагрузку…

— Оставьте эту заботу мне, мистер Баркер,— вмешался в разговор Том Марикс, — необходимые меры будут приняты.

Лен Баркер пошел прочь, унося с собой плохо скрываемое раздражение; я видела, как он бросил на нас недобрый взгляд. Джейн тоже это заметила. Когда глаза ее мужа остановились на ней, бедная женщина отвернулась.

Том Марикс пообещал сделать все, что в его силах, чтобы у конвойных, белых и черных, не было ни малейших поводов для жалоб.

5 декабря.

Во время привалов мы жестоко страдаем от термитов. Их не видно под слоем мелкого песка, но стоит только сделать шаг, как насекомые вылезают наружу.

«Уж на что у меня кожа толстая и грубая, словно у акулы, но и ею эти проклятые твари не брезгуют!» — сказал как-то Зак Френ. Но даже шкура животных недостаточна толста, чтобы не реагировать на укусы термитов. Едва мы растянемся на земле, как мириады[275] этих насекомых набрасываются на нас. Избавиться от них можно, лишь подставив себя под прямые солнечные лучи: термиты не выдерживают их жара. А это значит сменить плохое на худшее.

Кажется, меньше всех страдает от термитов китаец. Может, он слишком ленив, чтобы назойливые насекомые могли вывести его из состояния апатии. Ума не приложу; но в то время, как мы в ярости бегаем с места на место, счастливчик Чжин Ни лежит себе, не шелохнувшись, в тени спинифекса и мирно дремлет, словно эти зловредные создания щадят его желтую кожу.

Джос Меритт тоже проявляет спокойствие, и хотя его долговязое тело представляет для нападающих большое поле деятельности, он не жалуется. Обе его руки регулярно, точно автоматы, поднимаются и опускаются, давя тысячи муравьев, а он при этом смотрит на своего не подверженного никаким укусам слугу и говорит:

— Поистине эти китайцы — редкостные баловни природы. А, Чжин Ци?

— Что, мой господин Джос?

— Нам нужно поменяться кожей!

— Охотно,— отвечает выходец из Поднебесной,— если одновременно я поменяю свое положение на ваше, а вы — на мое.

— Славно… Да!… Очень славно! Но, чтобы произвести такой обмен, надо сперва содрать кожу с одного из нас, и начнут непременно с вас…

— Мы вернемся к этому разговору при третьей луне,— ответил Чжин Ци.

И он вновь заснул сном праведника и проспал до того момента, когда караван уже приготовился продолжить путь.

10 декабря.

Причиняемые термитами мучения заканчиваются для нас лишь тогда, когда Том Марикс дает сигнал к отправлению. Хорошо еще, что они не ползают по ногам верблюдов. Пешие же конвойные никогда не могут полностью избавиться от этих невыносимых насекомых.

Но даже во время движения мы остаемся объектами нападения иного рода врагов — не менее отвратительных москитов, одного из самых грозных бичей Австралии. От их укусов, особенно в сезон дождей, скот тощает, хиреет, случается даже падеж, как если бы на него напала какая-нибудь болезнь, и ничего поделать нельзя.

И все же чего бы мы только сейчас не отдали, чтобы наступил влажный сезон! По правде говоря, муравьи и москиты — ничто в сравнении с муками жажды, которые причиняет жара, царящая в Австралии в декабре. Недостаток воды ведет к упадку физических и духовных сил. А ее запасы у нас иссякают, бочонки отзываются пустотой! В последний раз их наполнили какой-то теплой мутной жидкостью из крика, которой невозможно утолить жажду.

Скоро мы будем походить на кочегаров-арабов, что работают на пароходах, идущих через Красное море: бедняги падают почти без чувств у топок своих котлов. Куда ни кинь взгляд — всюду голая плоская равнина простирается до самого горизонта. Все та же необъятная степь, покрытая сухим спинифексом, корни которого глубоко уходят в песок. Ни деревца вокруг, ни единой приметы, указывающей на наличие колодца или иного источника воды.

16 декабря.

Сегодня караван за два этапа не прошел и девяти миль. Впрочем, я уже несколько дней отмечаю, что средняя скорость движения у нас заметно снизилась. Хоть наши верблюды и сильные, идут они вяло, особенно те, что везут походное снаряжение.

Том Марикс очень сердится, когда видит, как люди останавливаются прежде, чем он даст сигнал к привалу. Он подходит к верблюдам и бьет их хлыстом. Но удары эти не имеют никакого действия. Джос Меритт высказался по этому поводу с присущей ему невозмутимостью: «Славно!… Да!… Очень славно, мистер Марикс! Но я дам вам хороший совет: хлестать надо не верблюдов, а погонщиков».

Не вмешайся я, Том Марикс воспользовался бы его советом. Как бы то ни было, поостережемся усугублять тяготы, которые испытывают наши люди, дурным обращением. В конце концов кто-то из них может и сбежать. Боюсь, что это произойдет, в особенности если такая идея придет в голову черным конвойным, хотя Том Марикс не перестает меня на сей счет успокаивать.

С 17 по 24 декабря.

Вот в каких условиях проходит наше путешествие.

В начале недели погода изменилась: сильнее подул ветер, на севере появились кучевые облака. Они были похожи на гигантские бомбы, готовые разорваться от одной искры.

В тот день, 23-го числа, наконец прорезав небосвод, сверкнула молния. Вспышки, однако, не сопровождались долгими раскатами, которые в гористой местности обыкновенно усиливаются эхом. В то же время атмосферные потоки пришли в такое неистовство, что мы не могли оставаться верхом. Нам пришлось слезть с верблюдов и даже лечь на землю. Заку Френу, Годфри, Тому Мариксу и Лену Баркеру немалого труда стоило уберечь нашу кибитку от яростных порывов ветра. О том, чтобы ставить палатки между куртинами спинифекса, нечего было и думать: в одно мгновение все лагерное имущество было бы изодрано.

— Это ерунда,— потирая руки, сказал Зак Френ.— Бури скоро проходят.

— Да здравствует буря, если она несет с собой воду! — воскликнул Годфри.

Годфри был прав. «Воды! Воды!» — кричали мы. Но будет ли дождь?…

Воздух был настолько сух — о чем свидетельствовали на редкость непродолжительные раскаты грома, что вода, содержащаяся в облаках, могла остаться в виде пара и так и не выпасть на землю. И все же в ту минуту трудно было вообразить себе более сильную бурю, более ослепительное и оглушительное чередование молний и громовых ударов.

Тут я воочию смогла наблюдать то, что мне рассказывали прежде: отношение аборигенов к подобным явлениям природы. Они не боялись грома, не дрожали и не закрывали глаза при вспышке молнии. Наоборот, наши черные конвойные радостно восклицали, совсем не ощущая того, что ощущает всякое живое существо, когда атмосфера насыщена электричеством, когда молнии раздирают небеса, озаряя их ослепительным светом.

Определенно, нервная система у аборигенов малочувствительна. Но может, они приветствовали в этой буре ливень?… Сказать по правде, наше такое упорное ожидание дождя походило на танталовы муки[276].

— Миссис Долли… миссис Долли,— говорил мне Годфри,— ведь там над нашими головами вода, хорошая, чистая, небесная вода! Молнии вспарывают тучи, но из них ничего не выливается!

— Чуточку терпения, дитя мое,— отвечала я,— не будем отчаиваться…

— Смотрите-ка, тучи сгущаются,— сказал Зак Френ.— Вот если бы ветер стих и весь этот грохот закончился бы ливнем!

В самом деле, более всего пугало то, что ветер унесет тучи на юг, не пролив на нас ни капли воды…

К трем часам пополудни стало казаться, что на севере горизонт начал светлеть. Неужели дождя так и не будет?!

«Славно!… Да!… Очень славно!» — бросил Джос Меритт свое обычное восклицание. Никогда еще эти слова не были так к месту: наш англичанин, вытянув руку, констатировал, что на нее упало несколько крупных капель дождя. И вскоре хлынул настоящий ливень.

Мы хорошенько закутались в каучуковые плащи. Потом, не теряя ни минуты, расставили на земле все имеющиеся у нас емкости, чтобы собрать благодатную воду и даже расстелили на земле белье, ткани, одеяла — все, что могло вобрать в себя воду, из чего ее можно будет потом выжать и напоить верблюдов.