Рассел Малкахи - Горец _ Чужие _ Чернокнижник (сборник)

• Название: Горец _ Чужие _ Чернокнижник (сборник)
• Автор: Рассел Малкахи
• Издательство: Фирма "Русич"
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1993
• ISBN: 5-88590-081-7

В сборник включены впервые переведенные на русский язык три остросюжетных романа боевой фантастики и приключений: «Горец», «Чужаки» и «Чернокнижник».

---

— Бум-бум, — ответил он. — Такой сильный мужик, как ты, не должен бояться нескольких глотков бум-бума. Или, может быть, ты думаешь, что я хочу тебя отравить?

Горец широко улыбнулся.

— Я еще не сошел с ума.

Он отпил немного из фляги и мотнул головой. Крепкий напиток обжег ему горло. Кастегир взглянул на прозрачную воду под мостом и произнес:

— Встреча состоится здесь, в Нью-Йорке.

Он возбужденно постучал кулаком по перилам. Горец отхлебнул еще немного из фляги и протянул её Кастегиру.

— А я уж боялся, что время схватит нас за фалды пиджака, — сказал негр, отпивая из горлышка.

Горец задумчиво улыбнулся.

— А ты не хочешь медленно стареть? — спросил он.

Кастегир помотал головой

— Нет.

Они немного помолчали, затем Кастегир перевел разговор на более приятную тему.

— Я думаю, нам стоит куда-нибудь пойти. Посидим, вспомним прошлое, — ты когда в последний раз веселился?

Горец на мгновение задумался.

— Да, наверное, лет двести назад. В Лондоне, в 1783 году. Точно.

Кастегир положил руку на плечо Горца.

— А, ты имеешь в виду эту свою знаменитую дуэль с каким-то там графом? По-моему, он был членом палаты общин.

— Ну да, — подтвердил Горец.

— По-моему, ты был тогда мертвецки пьян, — засмеялся Кастегир.

Горец расхохотался.

— Я тогда на славу повеселился!

— А как его звали, ты не помнишь?

— Кажется, Бассет… Да, граф Роджер Бассет! У него еще был слуга, педик по фамилии Хочкинс…

Соперники встретились на опушке леса во владениях графа Бассета. Когда граф со своим слугой прибыл в карете на место дуэли, его противник и секунданты уже были на месте.

Бассет выбрал шпагу и стал размахивать ею в воздухе, проверяя гибкость оружия. Горец — тогда его звали Рупертом Уоллингфордом — стоял спиной к своему сановному сопернику. Он был одет в зеленые панталоны и белую рубашку с пышным бантом на шее. Его парик съехал на лоб. Взмахнув пару раз шпагой, он едва не завалился на траву.

— Да он на ногах не стоит, сэр, — недоуменно пробормотал Хочкинс, молодой человек с румяным лицом и типично гомосексуальными ужимками.

Бассет проверил шпагу и громко возвестил:

— Я готов!

Горец пробормотал:

— Я тоже.

Повернувшись спиной к Бассету, он начал размахивать шпагой, сражаясь с невидимым противником. Бассет недоуменно воззрился на Горца. Хочкинс подбежал к Горцу и заговорил ему на ухо:

— Мистер Бассет ждет вас, сэр.

Горец резко повернулся назад, едва не зацепив шпагой преданного слугу графа. Тот едва успел отскочить, взвизгнув, как женщина. Горец заплетающимся языком произнес:

— Скажите ему, что я готов.

Он не рассчитал сил и упал на спину. Бассет, сухощавый мужчина лет сорока с чопорно поджатыми губами, оторопело смотрел, как Горец медленно поднялся и пробормотал:

— Господи, я почему-то ослеп…

Парик съехал так глубоко на глаза, что понадобилось еще несколько секунд, чтобы соперник графа приготовился к схватке. Он поправил парик и, дурашливо улыбаясь, выставил вперед шпагу.

Бассет первым движением прошил грудь противника. Горец захрипел и упал на колени. Удовлетворенный граф протянул шпагу немедленно подскочившему к нему Хочкинсу и направился к карете, посчитав дело сделанным.

— Прекрасный удар, сэр, — забормотал слуга, целуя руку господина.

Горделиво подняв голову, Бассет сделал несколько шагов, как вдруг услышал сзади голос противника.

— Бассет! Куда ты?

Не веря своим ушам, граф обернулся. Отряхиваясь от травы, его соперник, мгновение назад пронзенный насквозь, поднялся и снова выставил вперед шпагу. Его белоснежная рубашка была испачкана кровью, но он еще стоял на ногах и, помахивая шпагой, подзывал Бассета.

— Опять мой парик… — пробормотал он и поправил съехавший набок парик.

Бассет изумленно посмотрел на слугу. Тот пожал плечами и испуганно затараторил:

— Сэр, может быть, вам не удалось поразить его в самое сердце?

Бассет схватил шпагу и бросился на противника. Он выбил шпагу из рук Горца и снова пронзил его грудь. Тот упал, негромко вскрикнув.

— Прекрасно, сэр! — Хочкинс снова бросился целовать руки графа.

— Спасибо, — важно ответил он.

На этот раз они даже не успели направиться к карете, как сзади раздалось пьяное бормотание:

— А где моя шпага?

Обернувшись, Бассет увидел, как его соперник на четвереньках подполз к валявшейся неподалеку шпаге. Шатаясь, Горец встал и стал поправлять испачканную в крови рубашку.

Разъяренный граф снова бросился со шпагой на соперника и нанес новый удар. Горец снова упал и… снова поднялся. Бассет наносил удары еще и еще, но всякий раз его противник поднимался с земли.

Когда граф в очередной раз намеревался проткнуть Горца, тот остановил его жестом руки.

— Остановитесь, сэр, — изобразив на лице издевательскую улыбку, произнес Горец. — Остановитесь. Не тратьте напрасно силы. Я приношу свои извинения за то, что назвал вашу жену старой уродливой жабой.

Он расхохотался и помахал рукой графу.

— Желаю вам всего наилучшего, сэр!

Горец повернулся и, шатаясь, побрел к своей карете. Ошеломленный Бассет проводил его взглядом, затем в сердцах отшвырнул шпагу. Хочкинс засуетился и побежал к карете. Он вытащил оттуда два дуэльных пистолета и бросился к Бассету.

— Застрелите его, сэр! Застрелите! — визжал он.

Бассет вырвал из рук слуги пистолет и медленно направил его на Хочкинса.

— Нет, сэр! Нет!

Слуга бросился бежать, прикрывая руками задницу.

— Хочкинс… — угрожающе произнес граф.

— Не надо, сэр! — подпрыгивал тот.

Бассет прицелился и выстрелил. Хочкинс, схватившись за иссеченное дробью мягкое место, упал в траву…

Эту дуэль вспоминали в Лондоне еще долгие годы. Правда, один из её участников, Руперт Уоллингфорд, сразу же после случившегося покинул Лондон и перебрался в Париж…

Портье гостиницы «Рай» сидел за стойкой, пытаясь среди невообразимого шума, царившего вокруг, расслышать, что говорит комментатор по телевидению.

— О чем думает Нью-Йорк сейчас, после этих страшных преступлений? — выспренно говорил комментатор. — Полиция пока что умалчивает о ходе расследования. Лейтенант Маршалл…

Бесцельно шатавшиеся по коридору пьяные постояльцы заглушили голос телеведущего. Портье раздраженно вскочил и заорал:

— Убирайтесь всё отсюда!

Не совсем трезвая публика стала разбредаться по этажам. Караган с деревянным футляром в руках вышел из своей комнаты и стал спускаться вниз. С брезгливым отвращением он смотрел на прислонившихся к стенкам коридоров пьяниц и наркоманов.

Караган прошел мимо стойки, за которой сидел портье, направляясь к выходу. Заметив его, портье крикнул:

— Эй, парень! Тебе, что — не понравилась Конфетка? Она сказала, что ты не дал ей ни доллара! Так у нас не принято!

Караган застыл на месте, затем медленно повернулся и подошел к стойке. Портье испуганно вскочил. Караган схватил его за горло и в упор посмотрел на него. Только сейчас портье рассмотрел у него на шеё ужасных размеров шрам.

— Не смей больше разговаривать со мной! — угрожающе прохрипел Караган. — Ты понял меня?

Портье отчаянно замотал головой. Караган приподнял его над землей и улыбнулся.

— Хорошо!

Он швырнул портье в стену. Тот пролетел несколько метров и грохнулся спиной о деревянный шкаф. Караган, тяжело ступая ногами в тяжелых армейских ботинках, вышел из гостиницы.

Проводив его взглядом, портье потер горло и зло сказал:

— Чтоб тебе кто-нибудь голову отрубил, урод несчастный!

Сидевший на своем обычном месте рядом со стойкой вечно пьяный седой негр хрипло засмеялся. Портье кинулся к стайке и заорал:

— А ты заткнись!

Джеймс Моран сложил оружие в багажник и захлопнул дверцу. Теперь его красный спортивный «понтиак» был готов к выезду. Один автомат «Узи» Моран положил рядом с собой.

Моран когда-то служил в морской пехоте. Это было двадцать лет назад. После нескольких месяцев обучения его послали во Вьетнам. Моран был исправным солдатом. Отслужив свое, он вернулся в Штаты с одним желанием — бороться с подрывными элементами и всеми, кто портит образ Америки как великой державы. Правда, Моран понимал свой долг весьма своеобразно. Он считал себя по-прежнему морским пехотинцем, который ведет войну в одиночку. По вечерам Моран садился в машину, загрузив её гранатами, пистолетами и автоматами, и ехал по улицам ночного Нью-Йорка, чтобы выискивать и уничтожать врагов. Однако, до сих пор вьетнамскому ветерану так и не пришлось встретить настоящего врага. Попадались, в основном, проститутки, пьяницы и бродяги. Тем не менее, Моран не терял надежды когда-нибудь ввязаться в серьезное дело.