Владимир Успенский - На большом пути. Повесть о Клименте Ворошилове

• Название: На большом пути. Повесть о Клименте Ворошилове
• Автор: Владимир Успенский
• Издательство: Политиздат
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1987

В повести рассказывается о деятельности революционера, военачальника Гражданской войны Клима Ворошилова в бытность его членом Реввоенсовета Первой Конной армии.

Н.Н. СЕЧКИНОЙ-УСПЕНСКОЙ - комсомолке двадцатых годов.

Автор

---

Прежде всего он отобрал у Буденного две стрелковые дивизии (зачем ему «своя» пехота?) и передал их в соседние истощенные армии. А перед кавалерией поставил задачи, которые ставят перед общевойсковыми соединениями: прорвать укрепленные позиции белогвардейцев, вести фронтальное наступление. Мало того, что кавалерия лишилась при этом всех своих тактических и оперативных преимуществ, она вынуждена была заниматься делом несвойственным для нее, непривычным. Четыре общевойсковые армии Кавказского фронта отдыхали, а буденновцы раз за разом бросались на штурм вражеских укреплений. И в конном строю, и в пешем. А успехи минимальные, или вообще никаких успехов. Только потери. Но приказы командующего фронтом заставляли идти в бой снова и снова. Среди кавалеристов все упорнее ползли слухи о том, что Шорин продался Деникину и решил погубить красную конницу.

Не будь рядом Ворошилова, Семен Михайлович наверняка плюнул бы на все распоряжения, послал бы командующего куда подальше и поступил бы так, как сам считал нужным. Не так давно произошло нечто подобное. Буденный тогда тоже был подчинен Шорину, тоже получил задачу, которую счел вредной для себя и полезной для противника. Без долгих рассуждений Семен Михайлович связался по телефону с Шориным, не выбирая выражений, объяснил, что он думает о нем и его военных способностях. А выполнять приказ категорически отказался. Однако тогда Буденный командовал полупартизанским корпусом, теперь же он возглавляет регулярную Конную армию, и не один, а вместе с членами Реввоенсовета. Теперь он коммунист, сам борется за строгую дисциплину. Согласен или не согласен, а приказ выполнять надо. Зубами скрипи, но выполняй!

Особенно в трудном положении оказался Климент Ефремович. Всеми своими чувствами был он на стороне Семена Михайловича, вместе е ним болезненно переживал потери и неудачи кавалеристов. Но ведь нельзя же смотреть на события только с точки зрения интересов своей армии. В чем-то прав был и Шорин. Да, кавалеристы несли потери, но в это время накапливали силы четыре общевойсковые армии.

Согласиться с таким положением было нелегко, хотя понять можно. А уж что совсем из рук вон плохо - это взаимоотношения между Буденным и Шориным, обострившиеся до такой степени, что приносили вред общему делу. Кто поддерживал Шорина, тот становился противником Семена Михайловича. И наоборот.

Надо было четко определить свою позицию в этом конфликте. Климент Ефремович попытался взвесить все «за» и «против», по возможности отрешившись от личных симпатий и антипатий. Действия Шорина спорные. Кавалерию он использует не по назначению - это факт. Мог бы найти какие-то другие способы удерживать инициативу. С другой стороны, совершенно ясно, что Конная армия представляет собой наиболее боеспособное войсковое объединение республики на всем юге России. Партия поручила Ворошилову вместе с другими товарищами расширять и укреплять это объединение. Вот так!

Климент Ефремович принял твердое решение: в основном он согласен с Буденным. Об этом написал Шорину и в Москву, в штаб Главкома: полностью поддержал новый замысел Семена Михайловича воспользоваться тем, что основные силы врага сосредоточены южнее Ростова, перебросить Первую Конную на восток и нанести неожиданный удар в направлении Тихорецкой, в стык между Донской и Кубанской армиями противника. Этот план сулил верный успех. А поскольку противоречия между командованием Кавказского фронта и Первой Конной дошли до крайности, поскольку Шорин допустил необоснованные оскорбительные выражения в адрес кавалеристов («Конная армия утопила боевую славу в ростовских винных подвалах»), Ворошилов считает: Шорин должен покинуть свой пост. В противном случае пусть отстраняют от руководства Первой Конной Ворошилова и Буденного.

- Эту поддержку в самый трудный час я запомню, - сказал ему Семен Михайлович. - По гроб жизни запомню.

- Общее дело делаем, - рассеянно ответил Климент Ефремович, занятый своими мыслями. - Раз уж тронули нарыв, вскрыть и очистить его надо полностью. Кто душой болеет за Конную армию? Егоров?

- У Егорова теперь другой фронт, другие заботы, - сказал Буденный.

- А где Сталин? Шифротелеграмму ему посылали и докладную записку - никакого ответа. Ехать к нему нужно. Давай, пока не поздно, Щаденко пошлем.

- Яхима? Он под землей найдет, - согласился Семен Михайлович.

Прежде чем отправить Щаденко, решили еще раз попытать счастья, поискать Сталина по всем действующим телеграфным линиям. Вызывали разные города, железнодорожные станции южного направления. Безуспешно. И вдруг утром 3 февраля он ответил из Курска.

Первым говорил Буденный. Рассказал о положении Конной Армии, о той обстановке, которая сложилась на их фронте. Попросил приехать, разобраться на месте.

В ответ телеграфный аппарат простучал:

«Дней восемь назад, в бытность мою в Москве, в день получения мной вашей шифротелеграммы, я добился отставки Шорина... В Ревсовет вашего фронта назначен Орджоникидзе, который очень хорошо относится к Конармии... Что касается моего выезда, я, вы знаете, не свободен, назначен председателем Совета Труда Юго-Западного фронта и без согласия Совета Обороны не смогу выехать. Во всяком случае же передам вашу записку Ильичу на заключение, если вы не возражаете. Окончательный ответ могу дать только после переговоров с Ильичем. Об одном прошу: берегите Конную армию, это неоценимое золото республики. Пусть временно пропадают те или иные города, лишь бы сохранилась Конная армия».

Через двое суток пришла телеграмма, которую вместе с Орджоникидзе подписал новый командующий Кавказским фронтом Тухачевский. В ней говорилось:

«Неприятно поражены сложившейся обстановкой в отношениях соседних армий и некоторых отдельных лиц с героической красной конницей. Мы глубоко убеждены, что старые дружественные отношения возобновятся и заслуги и искусство Конной армии будут оценены по достоинству...»

В тот же день Реввоенсовет Кавказского фронта приказал Буденному прекратить не оправдавшие себя боевые действия на Манычском направлении и готовиться к переброске в другой район. Как раз туда, где предлагали нанести удар по белогвардейцам Семен Михайлович и Климент Ефремович.

Узнав обо всем этом, Буденный сказал не без самодовольства:

- Гляди, какая у нас с тобой сила. Спихнули все-таки Шорина. Опрокинули командующего фронтом!

- Не мы, - осадил его Ворошилов. - Не наша заслуга.

- А чья же еще?

- Правда верх взяла, правильная позиция.

- Наша с тобой позиция.

- Нет, Семен Михайлович, партийная линия восторжествовала. Ну и, конечно, товарищи наверху учли наше мнение.

- Рассуждай как хочешь, а победу мы все-таки одержали, - весело произнес Буденный.

- Разве это победа? Вот когда Деникина разобьем, тогда настоящий праздник будет. А сейчас что? Ликвидировали недоразумение, и только, - сказал Климент Ефремович.

2

Основные тыловые службы Первой Конной остались в Таганроге. Санитарные подразделения, склады с военным имуществом, сотни резервных лошадей. Ремонтировались бронепоезда. Но главное, пожалуй, не в этом. Вдали от линии фронта постепенно осуществлялся один из замыслов Ворошилова: создавалась новая дивизия, именовавшаяся 14-й кавалерийской. «Пусть она станет образцом для всех других дивизий Первой Конной», - с надеждой думал Климент Ефремович.

Костяк нового соединения составляли добровольцы: донецкие шахтеры, металлисты, железнодорожники. Многие - члены партии. Народ собрался крепкий, преданный Советской власти. Вот только вояки не ахти какие. Чтобы приобщить их к строю и бою, в Таганрог были направлены опытные кавалеристы.

Там же готовилась принять первых слушателей школа красных командиров Конной Армии.

Возглавлял эту работу начальник Управления формирования Ефим Щаденко. Климент Ефремович знал, что у обстоятельного Ефима все будет в порядке, но не упускал возможности побывать в Таганроге. Радовали его новые эскадроны, новые полки, видел в них прообраз будущих, хорошо организованных и хорошо оснащенных войск Советской республики.

В отличие от других дивизий, выросших из партизанских отрядов, 14-я кавалерийская создавалась по единой системе, полностью обеспечена была техникой, в том числе артиллерией разных калибров. Люди получили одинаковое обмундирование, добротные шинели английского производства, френчи, галифе, сапоги. Канадские седла. В буденовках щеголяли бойцы уже нескольких эскадронов.

- Вот что, Ефим, - сказал Климент Ефремович, осмотрев казарму и конюшни кавалерийского полка. - Есть у меня к тебе разговор.

- Упущено что-нибудь?

- Нет, о другом речь пойдет. За последний месяц большие потери у нас, ты знаешь. В некоторых полках выбыло до сорока процентов бойцов и командиров. Однако при такой большой убыли общее количество личного состава в Конармии не уменьшилось. И конского поголовья тоже. Чем это объяснить?