Владимир Успенский - На большом пути. Повесть о Клименте Ворошилове

• Название: На большом пути. Повесть о Клименте Ворошилове
• Автор: Владимир Успенский
• Издательство: Политиздат
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1987

В повести рассказывается о деятельности революционера, военачальника Гражданской войны Клима Ворошилова в бытность его членом Реввоенсовета Первой Конной армии.

Н.Н. СЕЧКИНОЙ-УСПЕНСКОЙ - комсомолке двадцатых годов.

Автор

---

- Прощевайте и не расстраивайтесь дюже, - успокоил ее Башибузенко. - Ждите с победой! Или в стремя ногой, или в пень головой! - подмигнул он своей красотке, тронул коня, и поехали они догонять ушедший вперед эскадрон...

Вернувшегося с партийной конференции комиссара встретил Микола настороженно, понимая, что без серьезного разговора им не обойтись. Сам же первый спросил, усмехнувшись, когда остались в хате с глазу на глаз:

- Видел мою?

- Мельком.

- Ну и как?

- Яркая женщина, - осторожно ответил Роман.

- То-то и оно! - самодовольно хмыкнул Башибузенко. - Образованная, гимназию кончила. Книг, говорит, прочитала целую тыщу. А стихами шпарит прямо всю ночь, - хвастал Микола.

- Так уж и всю ночь, - усмехнулся Леонов. - Спать когда успеваете?

- Отоспимся ишшо. Теперь она всю жизнь при мне будет.

- Ты это всерьез, Микола?

- Вполне. С какой стороны ни подступись, она по-всякому мне подходит. И как баба, и как хозяйка... А имя-то у нее знаешь какое?

- Ася, что ли?

- Это для удобства и для ласковости так кличут, - пояснил Башибузенко. - А если полностью, как в документе написано, - Асхлипиадота. Ты, скубент-читало, понимать должен, что это значит.

- Я понимаю одно: не место женщине в эскадроне.

- Нет, ты ответь насчет Асхлипиадоты!

- Да знаю я... Имеющая дар врачевания, - отмахнулся Леснов.

- Самый подходящий дар на войне!

- Ну как она среди мужчин в боевом эскадроне?

- При мне будет! - насупился Башибузенко. - Вон товарищу Ворошилову жена не помеха, мне тоже.

- Так ведь жена, - растерялся от неожиданности Леснов. А Микола, крепко обдумавший, видно, свои до воды, приготовился к такому разговору и теперь старался «дожать» комиссара.

- И у меня жена. Мы с ней хоть в церкву, хоть так.

- Служить их сюда направили, Ворошиловых-то. Ее в политотдел, а его, сам знаешь... И живут врозь. Он при штабе, она в поезде.

- Не всегда и врозь, - хмыкнул Башибузенко. - А я свою тоже на службу определил. Вторым номером к пулеметчику.

- Сидела бы она дома, ждала бы тебя, раз между вами любовь возросла.

- А ежели ие дождется? Ежели в бою полягу?

- Значит, судьба такая. Каждый из нас незаговоренный.

- Насчет судьбы - это брось. Екатерина Давыдовна, к примеру, тоже могла бы дома сидеть.

- Нет у них ни кола ни двора, никакого дома. Поженились в ссылке. А потом скрывался Климент Ефремович, в подполье работал до самой революции. Где уж им было своими стенами обзаводиться. А гражданская война началась - сам видишь, какое положение.

- Есть и другие женщины в нашей армии! - не сдавался Микола. - Мой односум полком командует, и жена с ним.

- Ну, в полку еще так-сяк, там обоз есть, подводы, для штаба избу всегда подберут. А мы ведь и в чистом поле под открытым небом ночуем, а едим в седле.

- Сдюжит она. Крепкая.

- Ладно, - вздохнул Леонов и привел свой последний козырь: - Будешь, значит, возить жену на тачанке и спать с ней на перинах при первой возможности. А я чем хуже? Завтра же на привале пригляжу себе молодую казачку.

- Га! - повеселел Микола. - Вот это комиссар у меня! Ни в чем не отстанет!

- Потом Черемошин красавицу себе заведет, ему это даже проще, он пулеметными тачанками заведует.

Есть на чем жену возить, одежду ее, посуду. Люльку, когда понадобится... В крайнем случае пулемет с тачанки снимет...

- Я ему поснимаю! - с лица Миколы еще не ушла улыбка, но он уже насторожился.

- У тебя женщина, у меня. И взводные командиры, на нас глядя, семействами обзаведутся. Это еще четыре женщины нам в пополнение. А командиры отделений чем хуже? Ведь не запретишь им? Как ты считаешь: можно запретить или нет?

- Не знаю.

- Попробуй запретить, если у самих рыльце в пушку... Значит, еще дюжина боевых подруг. Через год, а может и раньше, приплод начнется. Асхлипиадоту назначим твоим заместителем по акушерской части. Что для нас потери в боях с таким пополнением? Сами себя обеспечим. Наилучший и показательный эскадрон во всей армии, за опытом к нам приезжать будут... Если, конечно, не разгонят нас раньше того времени. А тебя и меня - под суд за такие великие достижения.

- Ох, комиссар, комиссар, - покачал головой Башибузенко. Произнес удрученно: - Правда твоя, Роман Николаевич. Негоже бабе в боевом эскадроне. Я и сам это понимал, да перед собою словчить хотел. Дюже к ней привязался.

- И не отвязывайся.

- Каким манером?

- Раз уж она имеет дар врачевания, надо использовать этот дар по прямому назначению, - впервые за весь разговор улыбнулся Леснов. - Отправим твою Асхлипиадоту к дивизионным медикам. В санитарную летучку, в госпиталь. Как раз ей там будет. И не одна среди мужиков. Если соскучишься - поезжай к ней. Или она к тебе.

- А возьмут?

- Давай я сам отвезу.

- Только это самое, - поморщился Башибузенко. - Как бы не скрутилась она там без меня. В дивизии тертые ухорезы!

- Ну, знаешь! - рассердился Роман. - Что за любовь такая, что за жена, которую сторожить надо! Никакой серьезности! Ты что, всю жизнь теперь будешь возле нее сидеть? Все равно не усторожишь... Я-то думал, что между вами настоящее чувство, жить друг без друга не можете.

- У меня настоящее, - насупился Микола. - У нее вроде тоже. А там черт ее знает, разве бабу постигнешь?

- Вот и пускай едет. Разлукой проверится. - Пущай! - решился Башибузенко.

Глава восьмая

1

После взятия Ростова Семен Михайлович некоторое время ходил гоголем, ног под собой не чувствуя от радости, будто главное дело своей жизни свершил. «Теперь ша! - рассуждал он. - Теперь как Деникин ни царапайся - ухлай ему полный. Кто не удержался на спине коня, на хвосте и подавно не усидит. Самый свой стратегический пункт беляки потеряли. Еще нажать всеми силами разок-другой - и скинем белую гвардию с Северного Кавказа в море или загоним в крутые горы».

Так думали многие. А получилось иначе. Продвижение красных войск замедлилось, приостановилось. Сперва на участке общевойсковых армий, потом и в полосе Первой Конной. Для Климента Ефремовича это не явилось большой неожиданностью. Он гораздо чаще Буденного бывал у соседей и видел, насколько вымоталась пехота. На одном энтузиазме, можно сказать, дошла до Дона. Из центральных районов до юга России по осеннему бездорожью, в морозы, в пургу, и все время с боями, теряя товарищей убитыми, ранеными, больными. Госпитали переполнены, тыловые подразделения безнадежно отстали. За спиной - словно пустыня. Не работают заводы и фабрики, разрушены железнодорожные станции. Никакого подвоза. Одежду, продовольствие, боеприпасы добывай как хочешь.

Красным войскам требовалась длительная передышка, чтобы переформировать, привести в порядок полки, получить пополнение, подтянуть тылы. Наступил момент, когда пехота выдохлась полностью. 8, 9, 10 и 11-я армии остановились на рубеже рек Дона и Маныча. На штабные карты недвижимо легли синие и красные полоски, обозначившие застывшую линию фронта. Бои местного значения если и передвигали эту линию, то лишь незначительно - на несколько километров в ту или другую сторону.

Усиленно действовала разведка, пытаясь определить расположение и количество сил противника, его замыслы. Климент Ефремович почти каждый день анализировал полученные сведения. По численности враждующие стороны были примерно равны: у каждой тысяч пятьдесят. Однако деникинские войска были лучше вооружены, тепло одеты, не испытывали нужды в продовольствии и боеприпасах - непрерывным потоком поступала помощь из-за границы. Пароходы везли белым все - от снарядов до седел, от шинелей до консервов. А главное преимущество врага заключалось в том, что почти половину белых войск составляла опытная казачья конница, имевшая на степных просторах ощутимое превосходство над пехотой.

Кто мог противостоять казакам в бою, вести, как и они, быструю маневренную войну? Разумеется, Конная армия. Значит, деникинское командование прежде всего постарается нейтрализовать красную конницу, разбить ее. Потом белые спокойно отсидятся в обороне на выгодных рубежах, пополняя свои войска, создавая новые полки и дивизии.

Замыслы противника Климент Ефремович и Буденный определили почти безошибочно. А вот другую опасность не сразу заметили.

Новый командующий теперь уже нового Кавказского фронта Шорин был опытным общевойсковым начальником, добросовестно выполнял свои нелегкие обязанности, про таких говорят: звезд с неба не хватает, но в работе вполне надежен. Однако он не мог, не способен был оценить и правильно использовать совершенно новое, небывалое кавалерийское объединение. Стремительное продвижение, неожиданный удар, прорыв на фланги и в тыл противника, быстрое преследование неприятеля - вот что составляло силу и особенность Конной армии. А Шорин подошел к ней с самой обычной меркой.